Александр Мартынов - В заповедной глуши
— Я сплю, — понял Валька. Мальчишка улыбнулся, показав белые острые зубы с алыми отблесками огня:
— Ты сам меня позвал.
И говорил он так же, как здешние ребята, с красивым мягким акцентом.
— Я никого не звал, — возразил Валька, всё больше понимая, что и правда заснул у костра.
— Нет, — мальчишка покачал головой.
— А ты кто? — задал дурацкий вопрос Валька. Хотя — не более дурацкий, чем ситуация. Впрочем — сон он и есть сон.
— Серый, — сказал мальчишка.
— Сергей? — уточнил Валька. Мальчишка двинул плечами:
— Ну… когда-то меня и так звали.
— Когда-то? — Валька показал на место рядом с собой. — Садись, холодно же там…
— Не холодно, — мальчишка снова улыбнулся, — но спасибо. Когда-то. Давно. Я тогда был человеком.
Сон, окончательно убедился Валька. И совсем успокоился.
— Так что ты хотел спросить? — напомнил мальчишка. И Валька легко ответил:
— Я хотел спросить — кто я.
На лице мальчишки отразилось удивление, он откинул рукой пряди волос и посмотрел на Вальку с лёгкой насмешкой:
— И только-то? Что же тут неясного? Ты воин.
Меньше всего Валька ожидал такого ответа. Даже во сне. Поэтому не удержался от смеха:
— И только-то?! — передразнил он «гостя-в-сон». — Вот уж меньше всего я воин, Серый.
— А кто же ты? — искренне удивился пепельноволосый.
— Именно что не знаю. Может быть… сирота, — последнее слово далось Вальке с трудом, но в глазах сидящего на снегу мальчишки Валька вдруг увидел понимание.
— Я тоже стал сиротой, — тихо сказал он. — Безо всяких «может быть». Я прибежал с поля, а воронка дымилась… Знаешь, я мечтал стать геологом. Но тогда, около той воронки, я вспомнил, что я воин. И поклялся, что не умру, пока не отомщу. Всем, из-за кого страдают люди нашей крови… Тут нет загадки и нет вопроса. Каждый мужчина славянского рода — воин. Даже если он забыл об этом и сам не хочет вспоминать.
ЯСлужу войнеЕё священный дух —Тот воздух, которым я дышу, —
добавил он. — А ты — воин более, чем кто бы то ни было. Иначе ты не пришёл бы в лес в эту пору и не позвал бы меня. Да и я бы не услышал.
— Я не звал… — Валька осекся. Недоверчиво посмотрел на мальчишку — тот снова улыбался острыми зубами. — Ты… Но так не бывает!
— Я тоже так думал, — кивнул Серый. — До последнего не верил. Так страшно было умирать… Я умер под выворотнем, раненый несколько раз. Осколками, пулями… — он покривился. — А потом вдруг пришёл в себя…И не сразу понял, что со мной, — он поднял голову, и в глаза упали звёзды. — Скоро заполночь… Если ты всё ещё не веришь — посмотри мне в глаза и дай мне руку, — он опустил подбородок. — Но знай, что тогда ты не сможешь свернуть с этой дороги. Даже после смерти того тела, в котором ты живёшь сейчас. Я честно предупреждаю.
Почему-то Вальке не стало страшно. Может быть, потому что он помнил: это сон. Или почему-то другому… И всё-таки он не торопился отвечать.
Не торопил его и Серый — сидел и смотрел куда-то в огонь. Наконец Валька спросил отрывисто:
— Это поможет мне?
— Если ты хочешь мстить — то да.
— А если родители живы?
— Разве только в них дело?
Валька вскинулся. Но тут же обмяк.
Да, не только в них. Уже не только, хотя это может прозвучать и кощунственно. Хотя бы в Витьке и его рассказах дело. Башня из слоновой кости[72] рухнула. Давно. На её руинах предстоит строить крепость. Как минимум. Иначе слова, сказанные отцу — голая фразеология. И всё, чем его учили хорошие люди — так. Приложение к журналу «Здоровье», а не оружие.
Сейчас он уже не думал о происходящем, как о сне…
Валька встретил взгляд мальчишеских глаз своим — таким же внимательным и твёрдым. И протянул руку сбоку от огня:
— Вот.
Волчьи зубы сомкнулись на запястье…
…Валька проснулся от неожиданной и резкой боли. Сел, весь сотрясаясь. Осоловело посмотрел кругом. Ночь всё ещё была в своём праве, костёр горел ровно и жарко. Правое запястье болело, хотя на нём не было никаких следов. Отлежал, что ли, или повернул неудачно?.. Ну и сон. Ужастик… Хотя нет. Валька устроился удобнее, подтянул к себе спальник. Не ужастик. Генетический сон[73], скорее всего. А вот если бы правда так, согласился бы он получить «добавочные жизни» и «силу» (как в компьютерной игре, честное слово!) таким образом?
Он повернулся и застыл в неловкой позе — на локте.
За огнём видна была примятая площадка в снегу — как будто бы кто-то сидел. А от неё и к ней — двумя цепочками — вели чёрные лунки волчьих следов…
…Витька вышел на прогалину у ручья одновременно с первым светом дня. Неожиданно к утру резко потеплело, небо затянули тучи, все кругом было серым, даже сам рассвет.
Валька не спал — сидел у догорающего костра, сжавшись в комок и глядя на угли. Он не мог не услышать скрипа снега под лыжами, но даже не пошевелился. Лишь медленно перевёл взгляд с углей на Витьку — когда он, сняв лыжи, устроился рядом.
— Валька, — жалобно сказал Витька. — Валька, дружище. Ну что ты опять задумал? Ты в прошлый раз меня напугал до усеру. Я даже глазам своим не поверил. Если бы не Алька — ты бы ведь так и ушёл… непонятно куда. Ведь ушёл бы!!!
— Это была просто слабость, — Валька поднял плечи, как будто ему было очень холодно. — Так… мгновенная слабость. Честно.
— Ну а сейчас-то что с тобой? — Витька заглянул ему в глаза. — Подхватился и убежал.
А я тебя, между прочим, всю ночь искал. Ты правда, что ли, волка выслеживал? Тут вокруг волчьи следы, между прочим.
— Выслеживал или не выслеживал… — неохотно ответил Валька. — Пошли на кордон…
Хотя нет, — он посмотрел на Витьку. — Слушай. Почитай стихи. Что-нибудь философское.
— Философское?.. — Витька на миг задумался. — Хорошо. Вот тебе философское.
Мразь в колоннупостроилаЖдущих наживылюдей.Были странойвоинов.Стали ордойб…дей.
Были опоройРазума,Светом и верой —для всех.Всё это продалиразом мы,ОсталсяЖванецкого смех.
Сонною перерезаннойвзбулькивает страна.Пьяному или трезвому —а всё одно: хана!Больше ничто не дорого,бабки — мечта и цель…В будущее не дорога, ачёрный сырой тоннель…
— Посмотрим, — коротко сказал, как обрубил, Валька.
Витьке понравилось, как он это сказал.
Непримиримо.
