Джон Карре - Верный садовник
– В Канаде. Гребаном Саскачеване! – фыркнул Куртисс, отвечая на свой же вопрос.– Надеюсь, отморозил там задницу.
– И чего его туда занесло? – спросил Донохью, заинтригованный не столько тем, что Джастин очутился в Канаде, как легкостью, с которой Куртисс мог идти по его следу.
– Там есть какой-то университет. В университете – женщина. Ученая сучка. Она вдруг, в нарушение своего контракта, начала рассказывать всем и каждому, что ее препарат смертельно опасен. Куэйл спутался с ней. Через месяц после смерти его жены, – голос Куртисса вновь стал громовым. – У него поддельный паспорт, чтоб ему сдохнуть! Кто дал ему поддельный паспорт? Ваши люди. Он расплачивается наличными. От кого он их получает? От вас. Каждый раз он выскальзывает из наброшенной ими сети, как гребаный угорь. Кто его этому научил? Вы!
– Нет, Кенни. Мы тут ни при чем. Совершенно ни причем.
«Из наброшенной ими сети,– подумал Донохью. – Не нами».
А Куртисс орал все громче.
– Тогда, возможно, тебя не затруднит сообщить мне, о чем думает мистер Портер гребаный Коулридж, выдавая кабинету министров неверную информацию, позорящую мою компанию и мой препарат? Какого хрена он угрожает пойти на Флит-стрит, если ему не будет обещано, что палата лордов и эти лунатики из Брюсселя проведут полномасштабное независимое расследование? И почему эти кретины в твоей конторе позволяют ему все это выделывать, более того, поощряют его?
«И как ты об этом прознал?» – молча изумлялся Донохью. Каким образом Куртиссу, пусть человеку достаточно влиятельному и с большими связями, удалось заполучить в свои волосатые лапы совершенно секретную информацию, которая в виде шифровки поступила к нему самому лишь восемь часов тому назад? Задав себе этот вопрос, Донохью, тертый калач, быстро нашел ответ. Радостно улыбнулся, довольный собой, не без удовольствия отметив, что в этом мире дружба по-прежнему что-то да значит.
– Разумеется, старина Бернард Пеллегрин ввел вас в курс дела. Смелый поступок. И очень своевременный. Мне остается только надеяться, что я на его месте поступил бы так же. Не зря я всегда уважал Бернарда.
Его улыбающиеся глаза впились в побагровевшее лицо Куртисса, наблюдая, как на нем отразилась тревога, сменившаяся презрением.
– Этот тонкорукий гомик? Да разве он способен на что-то дельное? Я держал для него теплое местечко на случай его ухода в отставку, но этот мерзавец не шевельнул и пальцем, чтобы защитить меня. Хочешь выпить? – Куртисс пододвинул к Донохью графин с коньяком.
– Не могу, старина. Лич запрещает.
– Я тебе говорил. Обратись к моему врачу. Дуг даст тебе адрес. Он принимает только в Кейптауне. Мы доставим тебя туда. Возьми «Гольфстрим».
– Поздно менять лошадей, но спасибо, Кенни.
– Никогда не поздно, – возразил Куртисс.
«Значит, Пеллегрин, – подумал Донохью, довольный тем, что подтвердились давнишние подозрения. Он наблюдал, как Куртисс наливает из графина еще одну смертельную дозу коньяка. – Кое в чем твое поведение предсказуемо. К примеру, врать ты так и не научился».
* * *Пятью годами раньше, снедаемые желанием сделать что-то полезное, бездетные супруги Донохью проехали полстраны, чтобы повидаться с африканским фермером, который в свободное от работы время организовал лигу детских футбольных команд. Проблема, естественно, заключалась в деньгах: они требовались на оплату автобусов, которые доставляли детей на матчи, на спортивную форму, на другие необходимые мелочи. Мод как раз получила небольшое наследство, Донохью выплатили страховую премию. К возвращению в Найроби они знали, что деньги пошли на благое дело, и Донохью никогда раньше не чувствовал себя таким счастливым. А оглядываясь назад, жалел о том, что потратил так мало времени на детский футбол и так много – на шпионов. Та же мысль мелькнула у него в голове, когда он наблюдал, как Куртисс опускает свой массивный зад на кресло из тика, кивая и подмигивая, словно добрый дедушка. «Он пускает в ход свое знаменитое обаяние, которое оставляет меня равнодушным», – подумал Донохью.
– Пару дней тому назад я побывал в Хараре, – доверительно сообщил Куртисс, наклонившись вперед. – Этот глупый петух Мугабе назначил нового министра по национальным проектам. Многообещающий молодой человек, должен тебе сказать. Ты знаешь, о ком я говорю, Тим?
– Да, конечно.
– Хороший парень. Он бы тебе понравился. Помогает нам в одном деле. И очень любит взятки. Я подумал, что тебе следует знать об этом. В прошлом это срабатывало, не так ли? Тот, кто берет взятки от Кенни К., не откажется брать их от конторы Ее Величества. Так?
– Так. Благодарю. Нам это определенно пригодится. Я передам по инстанциям.
Опять кивки и подмигивания, сопровождающиеся добрым глотком коньяка.
– Знаешь новый небоскреб, который я построил рядом с Ухуру-хайуэй?
– Очень красивый, Кенни.
– На прошлой неделе я продал его русскому. Дуг мне говорит, боссу мафии. Большому боссу, не мелкоте, с которой нам приходится здесь сталкиваться. Говорят, он имеет немалую долю в торговле наркотиками, которую держат корейцы, – Куртисс откинулся на спинку кресла, всмотрелся в Донохью с озабоченностью близкого друга. – Эй, Тим. Что с тобой? Ты так побледнел, словно вот-вот потеряешь сознание.
– Я в порядке. Такое со мной иногда случается.
– Это все химиотерапия. Я же предлагал тебе обратиться к моему врачу, а ты все отказываешься. Как Мод?
– У Мод все хорошо, благодарю.
– Возьми яхту. Расслабьтесь, побудьте вдвоем. Скажи Дугу.
– Еще раз благодарю, Кенни, но не хотелось бы афишировать наши отношения. Ты понимаешь.
Кенни кивнул, вздохнул, развел руки. Вот человек, который ничего не берет.
– Ты не присоединяешься к тем, кто не хочет иметь ничего общего с Кенни, Тим? Не собираешься кинуть меня, как банкиры?
– Разумеется, нет.
– И правильно. Ибо пострадаешь прежде всего ты. Этот русский, о котором я тебе говорил. Знаешь, что он припрятал на черный день? Что он показал Дугу?
– Слушаю со всем вниманием, Кенни.
– Я построил под небоскребом подвал. Хотел использовать его как подземный гараж. Подвал обошелся мне в кругленькую сумму, но я решил, что без него никак не обойтись. Четыреста стояночных мест на двести квартир. А этот русский, фамилию которого я собираюсь тебе назвать, заставил подвал большими белыми грузовиками с надписью «ООН» на бортах и дверцах кабины. Сказал Дугу, что они никогда не были в деле. Упали с корабля по пути в Сомали. И теперь он хочет их продать, – он картинно всплеснул руками. – Это же надо? Русская мафия, предлагающая купить грузовики ООН! Мне! Знаешь, чего он хотел от Дуга?
– Расскажите.
– Импортировать их. Из Найроби в Найроби. Мы их вроде бы купим за границей, договоримся с таможней и проведем по нашей бухгалтерии как новые. Если это не организованная преступность, то что? Русский воришка среди бела дня здесь, в Найроби, обдирающий ООН как липку! Это же просто анархия! А я терпеть не могу анархию. Поэтому воспользуйся этой крупицей информации. Передай ее куда следует. С наилучшими пожеланиями от Кенни К. За это я денег не возьму. Как говорится, за счет заведения.
– Они будут счастливы.
– Я хочу, чтобы его остановили, Тим. Немедленно.
– Коулриджа или Куэйла?
– Обоих. Я хочу, чтобы Коулриджа остановили, я хочу, чтобы затерялся этот глупый отчет жены Куэйла… «Господи, – подумал Донохью, – он знает и об отчете».
– Я полагал, что Пеллегрин его уже потерял, – он нахмурился, как хмурятся старики, когда память вдруг им изменяет.
– Бернарда в это не впутывай! Он мне не друг и никогда им не был! Я хочу от тебя одного: скажи своему мистеру Куэйлу, если он и дальше будет доставать меня, я ничем не смогу ему помочь, а зуб точат на него, а не на меня! Понял? С ним бы расправились в Германии, если бы я не замолвил за него словечко. Слышишь?
– Я слышу вас, Кенни. И все передам. Ничего больше обещать не могу.
С медвежьей живостью Куртисс выпрыгнул из кресла и заметался по кабинету.
– Я – патриот! – кричал он. – Подтверди это, Донохью! Я – гребаный патриот!
– Разумеется, Кенни.
– Скажи это вслух. Я – патриот!
– Вы – патриот. Вы – Джон Буль. Вы – Уинстон Черчилль. Что еще я должен сказать?
– Приведи пример моего патриотизма, один из десятков. Лучший пример, который ты можешь привести. Немедленно. «Куда он гнет?» – гадал Донохью. Но пример привел.
– Как насчет операции в Сьерра-Леоне, которую мы прокрутили в прошлом году?
– Расскажи мне о ней. Давай. Расскажи!
– Нашему клиенту требовалось оружие и боеприпасы.
– И что?
– Мы купили оружие…
– Я купил гребаное оружие!
– Вы купили оружие на наши деньги, мы обеспечили вас подложным сертификатом, в котором указывалось, что оружие предназначено для Сингапура…
