Джон Карре - Верный садовник
– Что ты хочешь, Дуг? – спросил Донохью.
– Я вот подумал, может, для меня найдется какая-нибудь работа. Прийти к кому-то, за кем-то наблюдать. Может, вам нужны какие-то документы. – Донохью ждал продолжения. – Плюс к этому у меня есть друг. С ирландских времен. Живет в Хараре, а вот мне там совсем не нравится.
– Что за друг?
– К нему обращались. Он выполняет заказы.
– Обращались насчет чего?
– К нему обратились некие европейцы, друзья его друзей. Предложили ему большие деньги, чтобы убрать белую женщину и ее черного дружка неподалеку от Турканы. Всю техническую сторону, самолеты, автомобили они брали на себя. Сегодня уезжаешь, завтра выполняешь задание и тут же возвращаешься.
Донохью вновь свернул на обочину, остановил машину.
– Дата?
– За два дня до убийства Тессы Куэйл.
– Он согласился?
– Разумеется, нет, сэр.
– Почему нет?
– Он не такой. Во-первых, не трогает женщин. Он работал в Руанде, работал в Конго. Женщин не трогал и не тронет.
– Так что он сделал?
– Посоветовал поговорить с другими людьми, не столь переборчивыми.
– С кем именно?
– Он не говорит, сэр. А если бы и хотел сказать, я бы ему не разрешил. Есть знания, которые слишком опасны.
– Твое предложение как-то не впечатляет.
– Ну, он готов рассказать и побольше, если вы понимаете, о чем я.
– Не понимаю. Я покупаю имена, фамилии, даты, места. Конкретную информацию. За наличные. Ничего больше.
– Я думаю, он действительно хочет поговорить, сэр. Вы хотите знать, что случилось с доктором Блюмом, включая привязку к карте? Он записал все, что случилось около озера Туркана, со слов своих друзей. Только для ваших глаз, если цена будет подходящая.
К автомобилю подошла еще группа ночных мигрантов, возглавляемая стариком в женской соломенной шляпке.
– Мне кажется, это чушь, – покачал головой Донохью.
– Не думаю, что это чушь, сэр. Уверен, что все так и было. Знаю.
По спине Донохью пробежал холодок. Знаю! Знаю как? Со слов ирландского друга или на основании личных впечатлений?
– Где он? Рассказ о случившемся, который он написал?
– Здесь, сэр. Вы можете получить его в любое удобное для вас время.
– Завтра в полдень я заеду в бар отеля «Серена» на двадцать минут.
– Он рассчитывает на пятьдесят штук, мистер Донохью.
– Я скажу, на что он может рассчитывать, когда посмотрю товар.
До Найроби Донохью добирался час, старательно объезжая рытвины. Однажды чуть не сшиб шакала, спешащего в какой-то национальный парк. Группа женщин в цветастых платьях замахала руками, в надежде, что их подвезут, но он не сбавил скорости. В городе сразу направился в посольство. Об озерной форели пришлось забыть.
Глава 21
– Сэнди Вудроу, – с игривой суровостью заявила Глория, встав перед ним в новом воздушном платье, уперев руки в бока. – Пора тебе поднять флаг!
Она проснулась раньше его и уже расчесала волосы к тому времени, как он побрился. Отправила детей в школу с водителем, потом приготовила яичницу с беконом, которую Сэнди не разрешали, но иной раз девушка имеет право побаловать своего мужчину. О чем и сообщила голосом школьного директора, имитируя его мимику, но ее муж ничего этого не заметил, просматривая, как обычно, найробийские газеты.
– Флаг поднимут в понедельник, дорогая, – рассеянно ответил Вудроу, нарезая бекон. – Милдред осведомлялся в отделе протокола. Траур по Тессе длится дольше, чем по принцу крови.
– Я говорю не об этом флаге, глупыш, – Глория собрала газеты и переложила их на столик для закусок под своими акварелями. – Тебе удобно? Со стула не свалишься? Тогда слушай. Я говорю о том, чтобы устроить классную вечеринку и поднять всем настроение, в том числе и тебе. Уже пора, Сэнди. Действительно пора. Мы должны сказать друг другу: «Да. Это случилось. Здесь, рядом с нами. Мы ужасно об этом сожалеем. Но жизнь все равно продолжается». Тесса нас бы одобрила. Ключевой вопрос, дорогой. Что слышно из Лондона? Когда возвращаются Портеры? – Если речь шла о достаточно близких семейных парах, Глория опускала фамилии, обходясь Портерами или Еленами.
Вудроу накрыл гренок куском яичницы.
– «Отпуск мистера и миссис Портер Коулридж затягивается в связи с необходимостью устроить дочь Рози в частную школу», – процитировал он воображаемого пресс-секретаря. – Ничего больше мне не известно.
Голос его звучал беззаботно, хотя на самом деле происходящее ставило его в тупик. Что все-таки задумал Коулридж? Почему не дает о себе знать? Да, конечно, он в отпуске. Но когда послы отбывают на родину, они оставляют телефоны, адреса, обычные и для электронной почты. Они готовятся к возвращению, звонят исполняющим обязанности и личным секретарям по малейшему поводу и без оного, интересуются слугами, садом, собаками и работой вверенного им посольства. И злятся, если им намекают, что в их отсутствие работа идет даже лучше. Но от Коулриджа, после его внезапного отъезда, ни словечка. А если Вудроу звонил в Лондон, вроде бы доя того, чтобы получить совет по какому-то пустяковому вопросу, а на самом деле чтобы узнать планы своего начальника, то натыкался на глухую стену. «Коулридж в администрации премьер-министра», – отвечали в департаменте Африки. «Коулридж на совещании рабочей группы министерства», – говорили в аппарате постоянного заместителя министра.
И Бернард Пеллегрин, когда Вудроу дозвонился до него по телефону спецсвязи, стоящем на столе Коулриджа, уходил от прямого ответа не хуже остальных. «Обычная суета, – объяснял он, не вдаваясь в подробности. – Премьер-министр затребовал информацию, соответственно, министр должен ее подготовить, вот Коулридж и нарасхват. Всех интересует Африка. Ничего нового».
– Но Портер возвращается или нет, Бернард? Я хочу сказать, эта неопределенность сильно мешает. Всем нам.
– Если я что-то и узнаю, то последним, старина. – Короткая пауза. – Ты один?
– Да.
– Этот маленький говнюк Милдред не приложил ухо к замочной скважине?
Вудроу бросил взгляд на закрытую дверь в приемную и понизил голос: «Нет».
– Помнишь тот отчет, что ты посылал мне не так уж и давно? Страниц двадцать с небольшим… Который написала женщина?
У Вудроу скрутило живот. Спецсвязь отсекала от разговора чужих. Но не его.
– И что?
– Мое мнение… наилучший сценарий… с какой стороны ни посмотри… я его не получал. Затерялся на почте. Идет?
– Вы говорите за себя, Бернард. Я за вас говорить не могу. Если вы его не получили, это ваше дело. Но я его вам посылал. Это все, что мне известно.
– Допустим, ты его не посылал, старина. Допустим, его вообще не было. Его не писали, его не отсылали. Можно это устроить?
– Нет. Это невозможно. Ничего не получится, Бернард.
– Почему? – голос звучал совершенно спокойно, разве что в нем слышался легкий интерес.
– Я отправил его дипломатической почтой. Он зарегистрирован. Адресован лично вам. Фельдъегери за него расписались. Я говорил о нем… – хотел сказать «Скотленд-Ярду», но передумал, – …людям, которые сюда приезжали. Пришлось. Они узнали о его существовании еще до встречи со мной. – Страх стал причиной закипевшей в нем злости. – Я рассказывал вам об этом! По существу, предупреждал вас! Бернард, что-то не складывается? Вы заставляете меня нервничать, С ваших слов я понял, что в этой истории поставлена точка.
– Волноваться не о чем, старина. Успокойся. Такое случается. Если из тюбика вылезает чуть больше зубной пасты, чем требуется, остаток можно втянуть назад. Люди говорят, что это невозможно, но все так делают. Как жена?
– Глория в полном порядке.
– Дети?
– Отлично.
– Передай им мои наилучшие пожелания…
– Вот я и решила, что надо устроить грандиозные танцы, – радостно восклицала Глория.
– Превосходная мысль, дорогая, – кивнул Вудроу и, чтобы выиграть время и поймать нить разговора, потянулся за лекарствами, которые она заставляла его выпивать каждое утро: три таблетки из овсяных отрубей, одну капсулу с рыбьим жиром и половинку аспирина.
– Я знаю, что ты ненавидишь танцы, но в этом виноват не ты, а твоя мать, – сладко проворковала Глория. – Елена в этом участвовать не будет, после того, что она устроила. Я буду лишь держать ее в курсе.
– Да. Хорошо. Но вы уже поцеловались и помирились, не так ли? Я вроде бы не знал. Поздравляю.
Глория прикусила губу. Воспоминания о недавнем конфликте, спровоцированном Еленой, моментально испортили ей настроение.
– У меня есть подруги, Сэнди, ты знаешь, – промямлила она. – Они мне просто необходимы, если по-честному. Ждать тебя целый день в одиночестве очень уж трудно. С подругами можно посмеяться, поболтать, попросить их что-то сделать. Иногда они, конечно, подводят. Но потом снова приходят. Потому что подруги. Я бы хотела, чтобы у тебя был такой друг.
