Эмилио Сальгари - Сокровище президента Парагвая

— Наконец, в крайнем случае, мы можем отрезать корзину… Ведь она одна весит более четырехсот фунтов.

Не отвечая агенту, моряк испытующим взором посмотрел на сетку шара. Да, конечно, в крайнем случае можно прибегнуть и к этому… Разве решительный и смелый человек, борющийся за свою жизнь, не сумеет продержаться несколько часов на сетке шара? Ого! Моряка этим не запутаешь. Моряк привык часами колыхаться над бездной в сети корабельных снастей. У него не закружится голова, не задрожат руки. Будет себе висеть на конце реи, да еще петь при этом матросскую песню, бросая вызов беснующейся буре…

Как ни опытен был Диего, он ясно видел, что о немедленном спуске нечего было и думать: пока так яростно бушевала буря, пока шар несся с безумной быстротой, всякая попытка спуска, да еще тут, в этом хаосе скал, могла привести к немедленной гибели.

— Капитан говорил: для спуска надо выбирать по возможности ровное место. Хорошо бы — кустарники. Там можно попытаться бросить якорь…

Кальдерон сделал нетерпеливое движение, словно хотел что-то возразить, но смолчал.

— Кардосо! Брось, дружок, еще балласт! — скомандовал Диего. Кардосо нагнулся над бортом корзины, чтобы отцепить мешок с балластом, повозился с минуту. Балласт был сброшен, шар дернулся и стал подниматься все выше и выше. Однако уже через полчаса он столь же быстро опускался к поверхности земли. Буря все не стихала, и спуск по-прежнему был немыслим.

Когда окончательно рассвело, Диего, присматриваясь к земле, над которой теперь проносился аэростат, закричал:

— Какой-то поселок! — Там, там…

Шар в самом деле несло к группе строений, окруженных изгородью из колючих кактусов.

Аэронавты стали стрелять из карабинов, думая привлечь внимание обитателей корраля8, но, к их удивлению, никто не отзывался.

— Что это они? Вот уж спят так спят! — засмеялся Кардосо.

— Мертвым сном! — поддакнул ему Диего. — Может быть, звук выстрелов не доносится вниз? Нет, быть того не может! Ведь мы на высоте, не превышающей одного километра. А ну-ка, Кардосо! Стреляй еще!

Но результат был тот же: в коррале не было заметно никакого движения.

Пять минут спустя шар, почти опустившись до поверхности земли, понесся над самым корралем, и аэронавтам было ясно видно, что тут царит полное безлюдье. Да и весь корраль имел странный вид: постройки казались полуразрушенными, одна какая-то хижина была вся закопчена, окна и двери зияли черными дырами.

Еще минута — и Диего вскрикнул:

— Человек!

— Труп человека! — поправил его Кальдерон.

Все трое с невольным трепетом глядели на человеческую фигуру, распростертую в странной, неестественной позе среди обломков сгоревшей хижины.

— Это какой-то бедняга белый! Должно быть, один из гаучо9…

— Убитый индейцами! — подтвердил догадку моряка Кальдерон.

— Почему вы так думаете?

— Потому что он скальпирован. И Кальдерон показал на голову трупа:

— Лужа крови», словно красным платком обмотан череп. Он скальпирован.

— Спаси нас Господь! — встрепенулся Диего. — Эти индейцы пампы — не люди, а звери!

Кальдерон холодно пожал плечами и сказал:

— Все равно, нам нет возврата…

Да, возврата не было. Они сознавали это.

Тучи жадного воронья, привлеченного, по-видимому, запахом разложения, запахом крови, поднялись с земли и заметались в воздухе, когда Кардосо, вновь зарядив свой карабин, выстрелил в огромного отвратительного коршуна, подбиравшегося к трупу оскальпированного гаучо, который лежал среди кустов кактуса.

Потом вся картина разграбленного корраля исчезла, так как шар унесло уже далеко от него.

Часов в десять утра шар ослабел настолько, что уже не просто опускался, а почти падал, и когда за борт гондолы выбрасывали последние запасы балласта, аэростат уже не поднимался вверх, как сокол, а лишь замедлял свое падение.

Но это уже не так беспокоило аэронавтов: с одной стороны, теперь шар несся уже не над гористой прибрежной местностью, где о благополучном спуске нечего было и думать, а с другой — буря улеглась, ветер, все еще довольно сильный, уже не грозил, однако, расплющить шар. Можно было надеяться, что, если удастся продержаться еще несколько часов, ветер стихнет окончательно, наступит, хоть и краткий, промежуток полного спокойствия природы, и тогда шар плавно и спокойно, как медленно падающий с дерева широкий лист, просто ляжет на землю без малейшего толчка.

Бояться, что шар попадет на территорию, которая окажется неудобной для спуска, не приходилось: внизу расстилалась бесконечная равнина, покрытая пышной растительностью. Это была пампа, или пампасы Северной Патагонии — степи, тянущиеся на тысячи километров.

— Диего! Спасение близко! — закричал Кардосо, которому уже нечего было делать, так как порученный его ведению песочный балласт полностью истощился. — Люди! Они помогут!

— Где? Где? — заторопился моряк.

Взглянув в указанном мальчиком направлении, он побледнел и не мог удержаться от соблазна произнести свирепое проклятие, в котором доставалось и живым и мертвым.

— Люди?! Хороши люди! — сказал он с горечью.

— Ну что ты? — возмутился мальчик. — Разве я не вижу? Да на тебя напала куриная слепота, старик! Отлично вижу. Скачут на лошадях. Заметили, вероятно, нас, и скачут на помощь. Целый отряд. Человек пятьдесят, может, шестьдесят»

— Каррамба!10 Отлично вижу, что скачут по направлению к нам, или вернее, наперерез нам… Но только это не люди, а патагонцы. Звери, которым по свирепости уступит ягуар. Бросай, бросай балласт! Может быть, они увидят, что мы поднимаемся, и оставят преследование.

— Балласт? Какой балласт? — отозвался удивленно Кардосо.

— Бросай, бросай что-нибудь…

И пока мальчик нерешительно оглядывался, ища, что можно без урона для себя сбросить с почти уже касавшейся земли гондолы умирающего шара, Диего сам пришел к нему на помощь: подхватив один из ящиков с провизией, он выбросил его. Потом другой. Ящики, падая с глухим треском, разбивались, как скорлупа яйца, и их содержимое в полном беспорядке рассыпалось среди травы. Шар заметно поднялся вверх, и как раз вовремя: преследователи, гоня во весь опор прекрасных рослых лошадей, вырвались из окаймлявших поляну кустарников и неслись теперь во весь опор по направлению к шару с нечеловеческими воплями, при звуке которых мороз продирал по коже. Они размахивали длинными копьями и еще чем-то, чего раньше никогда не видал Кардосо.

— Они… они бросают в нас камни! — удивленно вскрикнул Кардосо.

В самом деле, ближайший всадник с невероятной силой швырнул в шар три камня, связанные вместе веревкой. Камни, крутясь в воздухе со зловещим свистом, долетели до шара и опутали одну из веревок сети, едва не раздробив голову вовремя увернувшемуся Диего.