Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
– Не возражаете против моей сигары, надеюсь? – спросил он у Бонни.
– Нет. Мне нравится запах хорошей сигары. Это ведь «Давидофф» [29] ?
Это не была догадка. Она заметила окурок в пепельнице. У нее глаз на мелочи: в этом тайна ее успеха как оператора.
– О! – сказал Таг Харрисон. – Вы знаток.
Он, казалось, забавлялся. Бонни надеялась, что он не заметил ее оговорки, и сразу постаралась сменить тему.
– Никогда не была в «Ше Нико». И неудивительно. Даже если бы я могла зарезервировать столик, мне никогда не оплатить счет. Говорят, столик надо заказывать за неделю. Это верно?
– Наверно, кому-то приходится. – Таг Харрисон снова улыбнулся. – На самом деле не знаю. Я прошу секретаршу, и она обо всем договаривается.
Боже, опять все не так! Всякий раз как она что-нибудь скажет, получается убого и дает ему основания презирать ее.
Весь остаток короткой поездки она предоставляла говорить Тагу, но, несмотря на неудачное начало вечера, воображение Бонни разыгралось. Если только с этого момента правильно разыгрывать свои карты, возможно, это и есть ее будущее: «роллс-ройс», большие счета в «Харродз» и «Харвиз» [30] , обеды в «Нико», квартира на Мэйфлауэр или в Кенсингтоне, отдых в Акапулько, в Сиднее или на Канарских островах и соболья шуба. Бесконечные удовольствия и богатства. Может быть, большое казино… только хладнокровнее, девочка. Большую часть дня она провела в постели с Дэнни, но теперь казалось, что это было сотни лет назад, в какой-то другой, полузабытой стране. А теперь – сэр Питер Харрисон и новый мир, полный обещаний.
Ресторан ее удивил. Она ожидала помпезности, тусклого освещения, но здесь было весело, а свет – яркий и оживляющий. Высокий красивый потолок из витражного стекла расцветок зеленого сада создавал впечатление ар-нуво. И от этого ее настроение улучшилось.
Когда их вели к особому столику в углу Г-образного зала, разговоры в зале прекратились и все головы повернулись в их сторону, а потом вернулись в прежнее положение, чтобы прошептать имя Харрисона и пересказать последние сплетни о нем. Таг Харрисон – легенда. Приятно быть с ним рядом и наслаждаться завистливыми взглядами других женщин.
Бонни знала, какое впечатление производят ее рост, атлетическое сложение и пламенеющие волосы. Знала, что все голову сломают, угадывая ее место в жизни сэра Питера. Боже, пусть это станет правдой!
«Сегодня не стоит налегать на вино. «Перрье» [31] и остроумие – вот девиз этого вечера».
Все оказалось проще, чем она ожидала. Таг Харрисон был вежлив и внимателен. Он заставлял Бонни чувствовать себя балованной и особенной, направляя на нее все свое внимание и очарование.
Из кухни вышел Нико Ладенис – специально, чтобы поговорить с Тагом Харрисоном. К смуглой коже и сатанинской наружности Нико прилагалась ужасающая репутация. Он подавал лучшую еду в Великобритании, но требовал, чтобы к ней относились с уважением. Если в начале одного из его знаменитых пиров вы закажете джин с тоником, лишающие чувствительности нёбо, ждите гнева и презрения Нико. Таг Харрисон заказал охлажденное «Ла Ина» для себя и «Дюбонне» [32] для Бонни. Потом с тем же серьезным вниманием, какое Таг уделил бы ежеквартальному отчету БОСС, они с Нико обсудили меню.
Когда Нико удалился, один из его подчиненных принял заказ.
Таг спросил у Бонни, что она выбрала, но Бонни разыграла девичье смущение.
– Ох, все это звучит так здорово, что я не могу сделать выбор. Не закажете за меня, сэр Питер?
Он улыбнулся, и она поняла, что наконец-то на правильном пути. Она начинала чувствовать их отношения, ее интуиция заработала на полную мощность. Он явно привык быть центром любой ситуации, даже в ресторане.
Бонни едва притронулась к «шевалье-монтраше» [33] , которое он заказал ей к лососине. Она просила его рассказывать о его молодости – о приключениях в Африке. Демонстрировать интерес было совсем нетрудно, тем более что он был отличным рассказчиком. Голос его был как ласковое прикосновение бархатных перчаток, и не имело никакого значения, что он стар и кожа у него морщинистая и отвислая, в бурых пятнах от тропического солнца. Недавно она где-то прочла, может, в журнале «Санди таймс», что его личное состояние превышает триста миллионов фунтов. За такую цену можно не заметить несколько морщинок и шрамов.
– Что ж, моя дорогая. – Таг Харрисон наконец промокнул кожистые губы сложенной салфеткой. – Могу я предложить вам выпить кофе на Холланд-парк? Есть несколько мелочей, которые я хотел бы обсудить с вами.
Она скромно помедлила. Может ли она позволить себе такую доступность? Или показать, что ее не так-то легко заполучить? Возражать, пока он не попросит повторно? Но будет ли этот второй раз? Она задрожала при этой мысли.
«Соглашайся немедленно, милая», – посоветовала она себе и улыбнулась.
– Спасибо, сэр Питер. Мне это нравится.
Великолепие дома на Холланд-парк ее поразило. Трудно было не вертеть головой, как турист, когда он вел ее в кабинет и усаживал в глубокое кожаное кресло.
Подлинно мужской кабинет, с парой рогов носорога на стене. Она заметила две картины и вздрогнула, оценив их стоимость.
– Замерзли, дорогая?
Он был очень внимателен и знаком приказал черному слуге в просторной белой канзу закрыть окна. Сэр Питер лично принес ей кофе.
– Голубой кенийский, – сказал он. – С собственной плантации на склонах горы Кения.
Он отпустил слугу и закурил сигару.
– А теперь, дорогая… – Харрисон выпустил к потолку струю сигарного дыма. – Скажите мне, вы спите с Дэниэлом Армстронгом?
Это было так неожиданно, так грубо и тревожно, что Бонни совершенно растерялась. И прежде чем сумела остановиться, выпалила:
– Да что вы обо мне думаете, если так говорите со мной?
Он посмотрел на нее, вскинув мохнатые седые брови.
– А, характер под стать цвету волос, понятно. Но вопрос честный, и я отвечу на него честно. Я думаю, что разговариваю с Тельмой Смит. Такое имя значится в вашем свидетельстве о рождении, верно? Отец неизвестен. Согласно моим данным, ваша мать умерла в 1975 году от передозировки. Кажется, это был героин. Именно тогда в городе пропала партия этого наркотика.
Бонни почувствовала на лбу холодную испарину. Ее затошнило. Она уставилась на него.
– Подобно жизни вашей матери, ваша карьера тоже была… скажем так, приостановлена. В четырнадцать лет – исправительная колония за воровство в магазинах и хранение марихуаны. В восемнадцать – девять месяцев заключения за воровство и проституцию. Кажется, вы ограбили одного из своих клиентов. В женской тюрьме вы заинтересовались фотографией. Отсидели всего три месяца из своего срока. Досрочно освобождены за хорошее поведение. – Он улыбнулся. – Пожалуйста, поправьте меня, если я в чем-то ошибся.
