Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Он не стал ждать их согласия, а направился к лифту.
В приемной Тага Харрисона они ждали всего пять минут. Приемная едва вмещала бесценные произведения искусства, размещенные на стенах и в застекленных витринах. Потом одна из трех красивых секретарш подняла голову и улыбнулась:
– Прошу за мной. Сэр Питер ждет вас.
Когда она проводила их к двери в дальнем конце приемной, Пикенринг остался.
– Подожду вас снаружи. Задерживайтесь не больше чем на три минуты. Сэр Питер занятой человек.
Высокие окна кабинета Харрисона выходили на Темзу и Национальный театр. Когда он отвернулся от окна, его лысина сверкнула на солнце, как гелиограф.
– Дэнни, – сказал он, протягивая узловатую правую руку. – О вас позаботились?
– Наилучшим образом, – заверил его Дэниэл. – Опираясь на то, что они мне рассказали, я подобрал название программы: «Убомо – прямая дорога к будущему Африки».
– Мне нравится, – без колебаний сказал Таг Харрисон, но, говоря это, смотрел на Бонни Мейхон. Одобрение могло относиться и к ней, и к названию, придуманному Дэниэлом.
Ровно через три минуты после того, как они вошли в святилище БОСС, Харрисон отвернул манжет рубашки «Тернбулл и Ассет» [26] . Запонки и часы были золотые, с бриллиантами.
– Рад был повидаться, Дэнни. Очень рад знакомству, мисс Мейхон, а теперь прошу меня извинить…
У входа в здание БОСС их ждало заказанное Пикерингом такси.
– За счет компании, – сказал он, пожимая руки и бросая последний грустный оценивающий взгляд на грудь Бонни. – Вас отвезут, куда скажете.
– «Каспийская икра», – беззаботно велел Дэниэл шоферу.
Когда они сидели за столиком у окна маленького ресторана, Бонни шепотом спросила:
– Кто платит?
– БОСС, – заверил он.
– В таком случае 250 граммов белужьей икры с горячими блинами и сметаной.
– Годится, – согласился Дэниэл. – Мне то же самое, и мы выпьем бутылку шампанского. Что предпочитаешь, «Роже» или «Вдову»?
– То, чего мне на самом деле хочется, подождет, пока мы не вернемся в твою квартиру, а пока бокал «Вдовы» позволит провести время и тебе набраться сил. – Она похотливо оглядела его. – Силы тебе понадобятся. Это прямая угроза.
И Бонни накинулась на икру с аппетитом и удовольствием школьницы на каникулах.
– Так что ты думаешь о БОСС? – спросил Дэниэл.
– Думаю, Таг Харрисон очень сексуальный мужчина. Запах серьезных денег и власти возбуждает посильней икры и шампанского. – Она улыбнулась, верхняя губа была в сметане. – Ревнуешь? Если нет, я промахнулась. Мимо.
– Но, если отставить сексуальную привлекательность Харрисона, что ты думаешь о планах БОСС относительно Убомо?
– Офигеть! – сказала она, жуя блин. Это выражение особенно раздражало Дэниэла. – Жуть берет. – Того хуже. – Если заплатишь мне достаточно, куплю акций БОСС! Кое-кто заработает в Убомо мешок денег.
– И это все? – Дэниэл улыбнулся, чтобы показать, что говорит не всерьез. – И это девушка, что сняла поразительную сцену – карибу на арктическом солнце? Ради мешка денег? И все?
На мгновение вопрос ее озадачил, но потом она легкомысленно отмахнулась.
– Конечно. А для чего еще, любовничек?
И она куском блина подобрала остатки белужьей икры.– Как ты думаешь, твой вновь приобретенный счет позволяет заказать еще одну порцию рыбьих яиц? Работающей девушке не часто приходится их пробовать.
Бонни Мейхон нервничала: незнакомое ощущение. Юбка и чулки – непривычно. Она привыкла к тесным объятиям джинсов. Однако случай был столь необычный, что потребовал смены привычного наряда. Она даже пошла на то, чтобы наведаться в парикмахерскую.
Обычно она умудрялась сама испортить себе прическу. При этой мысли Бонни улыбнулась. Приходится признать, что девушке у «Майкла Джона» это удалось лучше.
Сидя в вестибюле отеля «Ритц» на Пикадилли, она разглядывала свое отражение в обрамленном золотом старинном зеркале напротив. «Неплохо, – признала она. – В ста шагах сойду за леди».Она поправила новые завитки, уложенные по моде, на гель. Нехарактерный для нее жест, символ нервного напряжения, с каким она ожидала свидания.
Секретарша, которая по телефону устроила эту встречу, предложила, чтобы машина забрала ее из дома. Бонни наотрез отказалась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее берлогу: она экономила, и район южного Лондона, где она сейчас жила, вряд ли можно было назвать удобным для жизни.
Первым, что пришло ей в голову, был «Ритц». Отель больше соответствовал впечатлению, которое она хотела произвести. И хотя встречу организовала секретарша, Бонни очень надеялась на ее результат. «Это настоящее предложение, – уверяла она себя. – Уж очень недвусмысленно он на меня смотрел. До сих пор я на этот счет никогда не ошибалась. Он на меня запал».
Она посмотрела на часы. Ровно семь тридцать.
«Он из тех, кто считает пунктуальность обязательной», – подумала она, а когда выжидательно взглянула на главную дверь, к ней уже направлялся мальчик-слуга. Бонни заранее заплатила швейцару и показала, где ее можно будет найти.
– Ваша машина пришла, мадам, – сказал мальчик.
У обочины стоял «роллс-ройс». Жемчужно-серого радужного цвета, с дымчатыми непрозрачными стеклами, придававшими великолепной машине нечто сюрреалистическое.
Красивый молодой шофер в сизой форме и фуражке с кожаным околышем встретил ее, когда она спускалась по ступенькам.
– Мисс Мейхон? Добрый вечер.
Он открыл заднюю пассажирскую дверь и пропустил ее внутрь.
Бонни села и оказалась в чувственных объятиях мягкой серой кожи «Коннелли» [27] .
– Добрый вечер, дорогая, – поздоровался Таг Харрисон мягким, паточным голосом, от которого у нее по спине пробежал холодок тревоги и ожидания.
Шофер закрыл за Бонни дверцу, заключив ее в кокон богатства и привилегий. Она вдохнула густой запах дорогой кожи, и сигарного дыма, и какого-то удивительного крема после бритья. Аромат власти.
– Добрый вечер, сэр Питер. С вашей стороны очень любезно пригласить меня, – сказала она и тут же сердито прикусила губу. Плохо звучит, слишком сентиментально и покорно. Она готовилась быть холодной и не поддаваться на его снисходительность.
– В «Ше Нико» [28] , – сказал Таг Харрисон шоферу и коснулся кнопки в ручке своего сиденья, поднимая звуконепроницаемую перегородку между шофером и пассажирами.
– Не возражаете против моей сигары, надеюсь? – спросил он у Бонни.
