Елена Сантьяго - Летящая по волнам
Дункану нравилось фехтовать на рапирах, и он ежедневно ходил к оружейнику Эскью, чтобы тренироваться. (Рубку дров пришлось прекратить: скверная погода затянулась.) Со временем благодаря регулярным спортивным упражнениям к Дункану вернулась былая сила; ему лишь порой казалось, что левый глаз видит не так хорошо, как раньше.
Врач, явившийся накануне отъезда, поинтересовался состоянием Дункана. Он считал, что ослабление зрения может быть вызвано трепанацией. Однако, принимая во внимание общее состояние капитана, это можно было считать легким осложнением после полученных травм, которое со временем должно было пройти. Доктору случалось лечить пациентов, которые после проведенной операции, к сожалению, теряли рассудок. Трепанация могла привести даже к смерти.
Дункану было не очень приятно слушать подобные разговоры, но тем не менее он был рад, что вышел из этой переделки почти здоровым и с ясной головой. Разговаривая с врачом, капитан также узнал, что тот во время операции закрыл дырку в его черепе кусочком расплющенного серебра, который теперь сидел под кожей. Дункан удивлялся, почему это место такое твердое, и ошибочно предположил, что черепная кость заросла сама. Доктор осмотрел результаты своей работы и остался очень доволен.
– Если вас еще когда-нибудь ударят, вы наверняка это выдержите!
Дункан заверил, что больше такого не допустит, и пообещал доктору всячески рекомендовать его с наилучшей стороны.
В тот сентябрьский вечер Эскью и его гости собрались в последний раз. Они уютно устроились в рабочем кабинете адмирала за чаем и бренди и стали говорить о будущем. В камине пылал огонь. Все были расслаблены и немного грустны. За это время они стали хорошими друзьями, по крайней мере, это можно было сказать о Дункане и об адмирале Эскью. Что же до отношений Эскью и Анны, то тут слово «дружба» было не очень уместно. Дункан не мог не заметить взглядов, которыми они обменивались.
Капитан понял, что Анна осталась не только для того, чтобы помочь ему выздороветь. Это было лишь удобным предлогом, чтобы провести в доме Эскью несколько недель, что противоречило правилам приличия.
– Думаю, мне нужно еще кое-где побывать, – произнес Дункан. – Я вспомнил, что должен забрать новые пистолеты.
– Но ведь на улице идет дождь! – удивилась Анна.
Ее щеки слегка порозовели.
– Он недавно закончился, – возразил Дункан, хотя отчетливо было слышно, как капли стучат о стекло.
– У тебя ведь уже давно есть новые пистолеты! – воскликнул Эскью. – Разве пару дней назад ты не стрелял из них на заднем дворе? Даже вдова, живущая по соседству, жаловалась на ужасный шум. Она подумала, что подходят голландские войска.
– Конечно, у меня есть новое оружие. У меня есть даже два великолепных двудульных кремневых пистолета. А к ним вдобавок еще и отличный мушкет. Твой оружейник – настоящий мастер своего дела. И в фехтовании он разбирается как никто другой.
Дункан размял плечо. Правая сторона его тела все еще частенько побаливала, особенно после многочасовых упражнений в фехтовании.
– Эти пистолеты сделаны по специальному заказу. По размеру они не больше, чем ладонь, и значительно легче других. Это для моей жены.
Когда Дункан произносил эти слова, у него перехватило дыхание. Он быстро вышел из комнаты, пока остальные не заметили, что ему не по себе. В последнее время капитану становилось все хуже без Элизабет. Он так сильно скучал по ней, что иногда даже ночью просыпался от того, что обнимал ее во сне. Потея и дрожа от волнения, он вскакивал, только чтобы осознать, что он один. Дункан знал, что другие мужчины в подобной ситуации не колеблясь воспользовались бы услугами уличной девки. Но для него это было неприемлемо. И не только потому, что этим он разбил бы сердце Лиззи. Просто это казалось ему неправильным. И это несмотря на то, что он не считал верность женщине одним из своих непоколебимых принципов. До женитьбы на Элизабет у Дункана были довольно длительные отношения с другими женщинами. Он им изменял.
Когда-то у него была связь с молодой вдовой из Портсмута, к которой он вернулся спустя два года, когда приехал с Карибов в Англию. И всякий раз она с тоской ждала его. Дункан чувствовал себя рядом с ней хорошо, но это не мешало ему развлекаться с другими женщинами, если выдавалась такая возможность.
Однажды после шести месяцев отсутствия он снова стоял у двери вдовы, но узнал, что за это время она умерла от горячки. Дункан провел несколько недель в тоске, а потом все вернулось на круги своя.
С Клер Дюбуа все было иначе. Какое-то время казалось, что они отлично подходят друг другу. Дункан знал, что Клер его любила, но была капризна и эгоистична. Он постоянно делал вид, будто ничего этого не замечает. Как только она заговаривала о сильных чувствах или совместном будущем, Дункан сразу же придумывал отговорки, вспоминал о каких-нибудь обязательствах и как можно скорее отправлялся в море.
Он оставил Элизабет одну – Дункан не хотел бы, чтобы это повторялось слишком часто. Капитан горевал в разлуке с женой и детьми, и его тоска не проходила. С самого момента расставания он мечтал снова обнять Элизабет. С тех пор как она стала принадлежать ему, Дункан ни разу ей не изменил и был намерен хранить ей верность до конца своих дней.
Капитан поднял воротник накидки и поправил шляпу. Шел сильный дождь, но Дункан не хотел из-за этого брать экипаж для недолгой поездки. Он воспользовался возможностью пройтись пешком. Кроме того, Дункан ничего не имел против дождя: на море и на Карибах ему доводилось переживать невзгоды и похуже.
Погрузившись в свои мысли, Дункан преодолел путь от дома Эскью до мастерской кузнеца-оружейника. Сейчас было бы самое время вновь ощутить под ногами палубу. После всего, что произошло с капитаном в Лондоне, он не мог дождаться отъезда. Дни, проведенные в тюрьме, отправка в Тайберн Хилл, мучительный страх смерти… Господь всемогущий, этот город больше никогда не вызовет у него приятных чувств, не будет ему родным.
Эскью охотно позаботился бы о том, чтобы Дункана оправдали и полностью восстановили его доброе имя, но после проигранного морского сражения адмирал впал в немилость и его слово больше ничего не значило. Большинство «круглоголовых» в правительстве уже давно перестали доверять Эскью: он во многом мыслил так же, как и роялисты. На самом деле «круглоголовые» только и ждали повода выгнать его из правительства. Поэтому Дункану пришлось довольствоваться помилованием, хотя это и означало, что у него на руках нет козырей против Дойла и Уинстона. Он не мог поквитаться с ними, руководствуясь законом.
– Однажды политическая ситуация изменится, – заверил его Эскью. – У нас снова будет король. Я стану командующим флотом, и у меня опять появятся высокопоставленные друзья. Тогда я позабочусь о том, чтобы справедливость восторжествовала.
