Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев
И так далее, и тому подобное раз за разом, круг за кругом. На колу мочало, начинай сначала.
Наставник говорил правильные вещи, но я очень скоро утомился его слушать и приступил к своим обычным упражнениям — удерживал десять счётов сгусток небесной силы, после прогонял её по правой руке в попытке прорабатывать меридиан. Когда утомился, то достал пятиалтынный.
Вспомнил, как ловко извлёк из воздуха шпагу Цареслав, как достал невесть откуда приблудного духа вредный дядька и как проделал оное сектант в Яме.
Все они работали с астралом. Я и сам невольно провернул нечто подобное, когда тянул в себя на болоте небесную силу, а притянул потустороннюю тварь. То ощущение неправильности ничуть не ослабло со временем, извлечь его из памяти удалось безо всякого труда. И ещё я сосредоточился на искажениях, которые неизменно порождало вышвыривание духов прочь.
Где бы ты ни был, небо — рядом. До него рукой подать, просто дотянуться способен не всякий. Получится ли у меня?
Я вобрал в себя энергию, укрепил ею свою волю и попытался вытолкнуть монету в астрал, чтобы тут же другой рукой вырвать серебряный кругляш обратно.
Толчок-рывок! Толчок-рывок! Толчок!..
И я поймал то особенное ощущение неправильности, напитал его небесной силой и впечатал своей волей в реальность! Правый кулак опустел, а миг спустя левую ладонь обжёг холоднющий металл. Пальцы разжались, на песок упала покрытая зелёной коркой монета.
«Чистый убыток», — мысленно посетовал я, но внутри всё так и задрожало от восторга.
Фокус удался!
Впрочем, помимо возбуждения потряхивать меня начало ещё и от усталости, так что повторять этот трюк со скальпелем я не рискнул, вместо этого перебрался поближе к Дарьяну и потеребил книжника за плечо.
— Даря, ты что-нибудь о привязке зачарованных клинков к атрибуту знаешь?
— Нет.
— Так узнай.
Дарьян округлил глаза.
— Да где же?
— В библиотеке, — подсказал я. — Там от умников не протолкнуться, вдруг что и подскажут? Поспрашивай, в долгу не останусь.
Паренёк нехотя кивнул, и я расплылся в довольной улыбке.
Обожаю фокусы! Талант к ним у меня в крови!
Настроение испортил Златобор. Пересеклись мы с ним во дворе третьего корпуса, и если я внимания на толковавшего о чём-то с парочкой внутренних учеников юнца не обратил, то он меня окликнул:
— Эй, боярин!
— Чего тебе, лавочник? — отозвался я, остановившись.
Златобор побагровел.
— Я из купцов! — отчеканил он и только лишь этим не ограничился. — И ты шибко-то нос не задирай! В школе по усердию и способностям людей оценивают!
— Ещё и юродивый! — покачал я головой. — Как есть юродивый!
На нас начали оборачиваться, и уж не знаю, что намеревался сказать Златобор изначально, но тут стиснул кулаки и выпалил:
— Не задавайся, боярин! Не задавайся! Водишься с бесовским отродьем и всяким сбродом — точно ведь и сам не без изъяна!
Может, он даже о произнесённых сгоряча словах пожалеть успел, да только что с того? Такое не то что боярин, самый распоследний дворянчик безнаказанным бы не оставил. Это даже я, безмерно далёкий от всех правил чести, враз сообразил, и потому шагнул вперёд, чтобы наотмашь врезать Златобору по лицу тыльной стороной ладони. У дурня аж голова мотнулась.
— Не лавочнику о чистоте крови рассуждать! — заявил я во всеуслышание, а миг спустя в происходящее вмешался приглядывавший за порядком во дворе наставник.
— Эй! — крикнул молодой человек и двинулся в нашу сторону. — Вы чего тут устроили⁈
Златобор прижал к щеке ладонь и обернулся за поддержкой к парочке учеников, с которыми беседовал до того, но тех уже и след простыл.
— Ну? — чуть подался я вперёд. — Повторишь свои слова или кишка тонка?
Жалобу на рукоприкладство Златобор подавать не стал. Уверил наставника, что претензий ко мне из-за случившегося недоразумения не имеет и убрался со двора, а я отправился в трапезную.
Умею друзей заводить — что есть, то есть.
После обеда я навестил школьного казначея. Тот неожиданному визиту нисколько не порадовался и при моём появлении отчасти даже насторожился.
— Что-то не так, Лучезар? — спросил дядечка, отрываясь от изучения стопки каких-то, вне всякого сомнения, крайне важных бумаг.
Я примостился на краешек шаткого и скрипучего стула, покачал головой.
— Всё замечательно! На курсы мыслеречи к наставнице Купаве записался.
— Видел счёт. Одобряю.
— И состояния внутреннего равновесия достиг.
— Мои поздравления!
— А дальше что?
Вопрос поставил казначея в тупик.
— И почему же вы спрашиваете об этом меня?
— А кого ещё? — хмыкнул я. — Наставника Синеока или профессора Сивера? Так первый полное ничтожество, а второй пошлёт на закалку к источнику.
— И будет прав! Закалка — это чрезвычайно важно! Пусть она в некоторой степени усложнит формирование меридианов, зато позволит существенно повысить их стабильность, а в перспективе и пропускную способность.
— Закалка — это замечательно, — кивнул я, не став упоминать о чрезвычайной дороговизне посещения школьного источника, — но ею невозможно заниматься круглые сутки напролёт, а топтаться на месте не хочется.
Казначей вздохнул.
— Вы и не топчетесь, Лучезар! Вы и не топчетесь! — Он один за другим загнул большой и указательный пальцы. — Достижение внутреннего равновесия и принятие атрибута — вот две ступени на пути от адепта к аколиту, которые вами уже преодолены. И, прежде чем браться за прожиг исходящих меридианов, следует сформировать полноценный излив ядра. На это и направьте свои усилия, ведь на медикаментозную поддержку в вашем случае рассчитывать, увы, не приходится.
Я смерил лысоватого дядьку хмурым взглядом.
— В самом деле?
Ответом стало покачивание головой.
— Увы, с этим вам придётся справиться самостоятельно. И да — через некоторые ступени не перепрыгнуть. Если формировать исходящий меридиан и оправу можно параллельно друг другу, то излив первичен.
Параллельно? Непонятное словечко поставило было в тупик, но я всё же уловил смысл высказывания собеседника и потому нахмурился.
— Но тогда, получается, адепту можно и вовсе не прожигать исходящий меридиан, а оставить это на потом!
— Опасное заблуждение! — уверил меня казначей. — Представляете, какая прорва энергии требуется для формирования ядра? Нет? Так я вам скажу: талант или даже чуть больше! Удержать столько в себе не способен ни один новоявленный аколит. Сцеживать понемногу не выйдет, отсутствие полноценного исходящего меридиана обернётся в лучшем случае тяжким увечьем, а в
