Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию
Поэтому старинный город Квито, несмотря на все его своеобразие и экзотику, друзья осмотрели лишь поверхностно, мельком.
Правда, им довелось пережить несколько минут эстетического наслаждения, когда с холма перед ними развернулась чудеснейшая в мире панорама из семи вулканов: Кайамбе, Антизаны, Коразона, Хинизы, Котопахи и Пичинчи, из которых два последних до сих пор действующие.
Возвратившись затем на крутые улочки города, они нанесли визит французскому консулу, который принял их очень радушно и предоставил им целую коллекцию газет, вышедших за последние месяцы.
Узнав о намерении французов во что бы то ни стало добраться до Бразилии сухим путем, консул любезно сообщил им самые подробные сведения о странах, лежащих на пути их следования.
Эти сведения были весьма кстати, ибо теперь, пускаясь в рискованное предприятие, путешественники по крайней мере знали, чего им следует беречься, и заранее могли принять меры для избежания опасностей.
В Южной Америке в то время кипела война, которой не предвиделось конца.
Перу в союзе с Боливией вела войну с Чили, войну кровавую, истребительную, беспощадную, сродни кровной вражде внутри одного семейства или племени.
Не будем вдаваться в анализ всей совокупности причин и поводов к этой войне. Все они, надо сознаться, не делают чести Боливии и Перу, государственные мужи которых, запутавшись в экономических трудностях, грозивших им полным банкротством, во что бы то ни стало хотели войной прикрыть собственные недочеты и промахи {Авторская трактовка причин и событий Тихоокеанской войны 1879–1883 гг. не всегда совпадает с точкой зрения ученых.}. У многих охотников ловить рыбку в мутной воде были при этом и личные виды на обогащение.
Что касается Перу, то этой стране решительно нечего было терять, даже в случае поражения ее дела не стали бы хуже: они и так уже были катастрофически плохи. От былой славы и прежнего богатства давно уже остались одни лишь смутные воспоминания. Война же, напротив, могла многое поправить.
Точно в таком же гибельном положении находилась и Боливия, где какое-то жалкое подобие правительства вершило дела республики.
Зато положение Чили было совершенно иным.
Избавившись в 1810 году от неумелого и недееспособного правления испанцев, эта страна тружеников не стала на путь внешнеполитической интриги и военных переворотов, а в полном соответствии со своим девизом, заключающимся в двух словах: trabajo, cordura, то есть «Труд и здравый смысл», добилась необыкновенного процветания, возбудив тем самым зависть промотавшихся соседей, а зависть, в свою очередь, породила глухую ненависть, которая при первом же поводе переросла в явную вражду.
Нищета — плохая советчица. Она и помогла двум разорившимся республикам отыскать предлог, чтобы поссориться с третьей, преуспевающей. Спор возник первоначально между Боливией и Чили из-за неясных границ. Выведенное из терпения недостойными придирками и притеснениями жителей пограничных районов, правительство Чили объявило Боливии войну.
Между Боливией и Перу еще раньше было заключено двустороннее военное соглашение. Однако объявление Чили войны Боливии застигло Перу врасплох.
Но как бы там ни было, а перуанцам, в силу договора, пришлось тоже включиться в войну.
В первой же стычке с чилийским отрядом численностью в 500 человек, высадившимся в Антофагасте и в марте 1879 года взявшим город Коламу, боливийцы были разбиты наголову.
Но республика Перу нисколько не смутилась неудачей союзницы. Перуанцы объявили, что сотрут Чили в порошок, и приняли на себя всю тяжесть войны, надеясь на высокие боевые качества своей армии, а в особенности на свой броненосный флот.
Но их с первых же шагов ожидало горькое разочарование.
Покуда перуанское правительство с лихорадочной поспешностью проводило мобилизацию, чилийцы преспокойно взяли в блокаду важнейший стратегический объект перуанцев — гавань Иквикве.
И с какими кораблями!.. Господи Боже!..
Потребовалась большая смелость со стороны Чили, чтобы принять вызов в такой неравной борьбе, — неравной ввиду относительной слабости чилийского флота.
Республика Перу располагала восемнадцатью военными кораблями, из которых четыре были броненосцы: фрегат «Independencia» и три монитора: «Huascar», «Atahualpa» и «Manco-Capas», кроме того, два корвета и двенадцать более мелких судов, в том числе одна броненосная канонерка.
Чилийский флот состоял всего лишь из 9 кораблей, в числе которых было только два броненосца.
Командующий эскадрой, стоявшей в водах Иквикве, адмирал Реболледо, несмотря на скудость военных сил, решился идти к Кальяо и дать перуанцам сражение. Для поддержания блокады он оставил перед Иквикве всего два корабля, находившихся в таком плачевном состоянии, что считались совершенно не пригодными к бою.
То были корвет «Эсмеральда», с 25-летним стажем службы, и маленькая шхуна «Кавандонга», отнятая у испанцев в 1866 году, — оба судна, разумеется, деревянные.
И это было все.
Спустя два дня после отплытия главной эскадры в виду Иквикве появились два больших перуанских корабля: «Индепенденсия» и «Гуаскар». Гордые броненосцы полагали, что стоит им только показаться, как чилийцы тут же снимут осаду и сдадутся в плен на своих ветхих кораблях.
Однако это не входило в намерение командиров «Эсмеральды» и «Кавандонги», дона Артуро Прата и дона Карлоса Канделя. Оба молодые, бесстрашные, до конца верные присяге и долгу, они решились сражаться до последней капли крови и дорого продать свою жизнь.
«Гуаскар» наметил «Эсмеральду», у которой машина едва действовала, а «Индепенденсия» понеслась на «Кавадонгу».
«Эсмеральде» предстояло стать первой жертвой.
Командир «Гуаскара», разгневанный дерзким сопротивлением старой скорлупы, изрешеченной ядрами и все-таки усердно отвечавшей на артиллерийский огонь, приготовился потопить ее стальным тараном.
Два раза удалось «Эсмеральде» увернуться от столкновения с монитором {Бронированным военным кораблем с сильной артиллерией.}.
Чилийский капитан поднял на грот-мачте национальный флаг.
Моряки знают, что это значит.
Это значит, что корабль пойдет ко дну, но не сдастся.
Снова монитор несется на корвет, и снова корвет ускользает от удара. Оба корабля почти соприкасаются бортами.
Тогда капитан Прат, в сопровождении офицера и солдата, с саблей наголо бросился на палубу «Гуаскара», воодушевив своих матросов личным примером и громкой командой:
— На абордаж!
К несчастью, монитор как раз в этот момент отошел от корвета, и экипаж последнего не имел возможности последовать за своим героем-капитаном. Дон Артуро Прат сдержал слово и погиб со своими товарищами на палубе неприятельского корабля, который тем временем снова бросился на «Эсмеральду» и врезался в ее борт.
