Плохое путешествие. Том 3 - Давление
— Ладно, вы крутые. Драться я не хочу, но мне нужны вещи. — Я кивнул в сторону трупов. — Штаны, рубаха, плащ и сами трупы.
— Ха! Дохера хочешь! — Чёрт усмехнулся и свистнул ещё раз. В этот момент на стенах ущелья то тут, то там стали появляться чёрные рогатые рожицы с пяточками. При беглом подсчёте выходило штук тридцать. — Ну что?! Снимай штаны, мы тебе твоё дупло просветим… — За моей спиной раздались тяжёлые шаги. Гончие, видимо, устали ждать, вышли ко мне и встали спиной, намекая, что черти сегодня по записи идут к проктологу первыми. Мини-гопник моментально изменился в лице.
— Или… Или не просветим. А знаешь что? Я тут подумал и решил! — Всплеснул мелкий своими лапками. — Давай мы сами эти трупы разденем? Одежду аккуратно сложим и отдадим! А трупы… Да чёрт с ними, с трупами этими, верно говорю?! — Башенка с чертями опять неловко повернулась вокруг своей оси.
— Да-да… Верно… — Послышались нестройные голоса со стен ущелья.
— Отличные вы ребята. С вами приятно иметь дело. — одобрительно покачал я головой, почесывая Ириску за ухом. Трудом сдержался чтобы не взаржать на весь каньон.
— Ага, обращайся. — недовольно хрюкнул чёрт, похлопал того, что сидел ниже, тот в свою очередь похлопал следующего и… Короче, башенка развернулась и медленно побрела к телам убитых демонов.
— У-у? — Ириска склонила морду набок, глядя чёртикам вслед.
— Понятия не имею… Но! Теперь у вас есть жратва, а у меня одежда. По-моему всё удачно получилось. Не зря зашли.
И кто бы мог подумать, что в аду есть настоящие черти, да?
***
Мы, наконец, добрались до края ущелья, и каким-то образом оказались на вершине холма. Отсюда открывался замечательный вид на знакомую долину. Вдалеке полыхало огненное море, по главному тракту сновали маленькие фигурки торговцев, горела выгребная яма. Однако, помимо хороших новостей, были и печальные.
Я с лёгкой улыбкой оглядел стаю. Ещё вроде попрощаться не успели, а внутри уже тоска растеклась. Маскировал как мог.
— Думаю, здесь мы с вами расстанемся. Если повезёт, то ещё встретимся, а если нет, то… Видимо, судьба такая.
Ириска призывно засвистела носом, переминаясь с лапы на лапу.
— Мерседес, — обратился я к альфе, чья мощная фигура выделялась на фоне остальных гончих. — Береги их. Не ссорьтесь, помогайте друг другу. Заботьтесь друг о друге.
В ответ получил сдержанный кивок.
— Солярис, — перевел взгляд на самую бедовую гончую. — Просто… Просто сначала думай, потом делай, окей? — хохотнул я.
— Аф! — завиляла она хвостом, словно обещая постараться.
— Ирис...
Перед своей гоней я присел на колено, прижался лбом к её морде и крепко обнял, насколько позволяли руки.
— Надеюсь, ещё увидимся. — тихо сказал я, чувствуя, как на меня накатывает печаль от расставания. Всё-таки это моя первая собака. Да ещё такая, о которой и мечтать не смел.
Так мы простояли, наверное, около минуты, но спасибо Мерседес, она не дала долго разводить сопли, и вскоре, под её громкий пронзительный вой, стая понеслась прочь.
Только Ириска один раз обернулась напоследок, а затем побежала следом. Ну а я, маскируясь под обычного путника, направился к главному тракту.
***
Сначала я услышал знакомый хор голосов — гул толпы, крики торговцев, звон монет. Затем передо мной возникли сами ворота рынка Маммона. Поправив одежду так, чтобы татуировки не было видно, натянул посильнее капюшон и перешагнул границу, где меня тут же встретил рынок плоти, который подобно плесени разросся на несколько улиц во все стороны.
Он стал громче, насыщенней, появились новые подиумы, места содержания рабов. Бедняги сидели в клетках и клянчили еду, протягивая худые руки к равнодушной толпе. В воздухе гремели возгласы о продаже, покупке, информация о скидках, реклама товара, а нос щекотали знакомые запахи фекалий, пота, мочи и гари.
— Десять здоровых особей за двадцать серых монет! Всего за двадцать серых монет! — кричал торговец, размахивая кнутом над головой своего «товара».
— Бутыли с ангельской кровью! Не разбавленная! Покупайте бутыли с ангельской кровью! Предложение ограничено! — зазывал другой, держа в руках сосуд, который источал мягкий серебристый свет.
— Набираем ловцов в отряд! Осталось два места! Не хочешь быть рабом — будь ловцом! Ищем сильных демонов! Оплата вовремя, два раза за средний цикл! Стартовая экипировка от наймита! — рекламировал вербовщик, стоя на ящике и оглядывая прохожих.
Казалось, что здесь ничего не изменилось. Может, стало чуточку живее, но не более. Однако первое впечатление было обманчивым. Стоило мне шагнуть за пределы рынка плоти и перейти в торговый район, как я понял, что он находится в катастрофическом положении.
Большинство лавок закрылись. Какие-то были разбиты, на других виднелись следы огня. Улочки между лавками пустовали, исчезли бесконечные потоки покупателей и продавцов. Лишь изредка мелькали одинокие фигуры, спешащие по своим делам.
Более-менее ситуация была только на главном тракте, который шёл от врат к подъёмнику. Он по-прежнему оставался густонаселённым: торговцы, погонщики карганов, авантюристы — все они толпились здесь, создавая видимость жизни. Но остальная часть района значительно опустела, словно вымерла.
«Надеюсь, Фикул всё ещё продаёт горшки, иначе с деньгами у меня будут проблемы», — подумал я.
Никто не замечал, никто не обращал внимания, и никому не было до меня дела. Уверен, что среди этой разношёрстной толпы найдутся те, кто сейчас пристально вглядывается в лица, пытаясь отыскать беглого раба по имени Хью с татуировками драконов. Но у них ничего не выйдет. Это всё равно что пытаться найти иголку в стоге сена.
Как бы там ни было, вскоре мне удалось выйти на знакомую улочку, которая, как и весь район, значительно поредела.
— Тфу-ты… — чертыхнулся я, когда среди привычного запаха гари в нос ударил аромат жжёной жопной кучерявости. И что самое смешное, это даже немного обнадёживало. Значит, хоть что-то осталось прежним.
Ещё несколько минут ходьбы, и я увидел поднятый козырёк лавки Фикула. Только горшков перед ней больше не было. Всё стояло внутри магазина или на прилавке. Подозреваю, что это вынужденная мера против воришек, которых, судя по всему, стало больше.
Стараясь сильно не отсвечивать, я подошёл ближе и тут же взял с прилавка один горшок, изображая заинтересованного покупателя.
— Пять
