Увлечения доктора Травена (ЛП) - Гурницкий Веслав

На четвертый день после прибытия Травен начал подготовку к экспедиции в окрестности Лернг Нохты, откуда, вероятно, прибыла рукопись номер 13. Конечно, моряк мог все это выдумать. Конечно, рукопись вполне могла происходить из совершенно другого региона. Но решимость Травена была безгранична; он был готов провести остаток своей жизни в поисках Грота Силы и Смерти.

Сезон дождей закончился неделю назад. В воздухе еще стоял пар, мутная грязь дымилась и пузырилась при каждом движении, но знаменитое сиамское небо уже светлело и беспощадно пылало, как пекарская печь. По Силом-роуд, по Сукхумвит-роуд, по Четвертой авеню Короля Рамы неслись ревущие потоки машин, проносились торговцы с охапками овсяных блинов и ароматных пельменей, проносились моторикши с узорчатыми навесами, прогуливались, как бабочки, воздушные, хрупкие девушки.

Нанять вездеход с водителем было относительно простым делом, хотя владелец прокатной компании, узнав о пункте назначения, потребовал в три раза большую цену. Травену пришлось внести четыре тысячи долларов на покрытие расходов на экспедицию. У него было мало надежды вернуть эту сумму. Нанять переводчика было гораздо сложнее. В ответ на рекламу Травена в The Bangkok Post сорок молодых, хорошо одетых мужчин, хорошо говорящих по-английски и, казалось, готовых на все, зарегистрировались в отеле Oriental. Травен предложил им пятьсот бат в день, или двадцать пять долларов США. Семь восьмых тайцев не зарабатывают за месяц этой суммы.

Один за другим кандидаты в переводчики подали в отставку, когда узнали, что их будущий директор не может указать ни ни точного маршрута, ни продолжительности экспедиции, ни, что хуже всего, ее настоящей цели. Большинство, вероятно, боялись наводящих вопросов со стороны полиции. Другие выдавали суеверный страх перед джунглями восточного Таиланда, о которых говорили в столице.

В конце концов нашелся один готовый на все кандидат: невысокий нервный двадцатипятилетний парень с таким сложным именем, что его звали просто Нуми. (Тайские фамилии состоят как минимум из восьмидесяти букв плюс имена — чем длиннее, тем лучше.) Нуми раньше работал в местном отделении USIA (Информационного агентства США), затем в брокерской конторе, но, похоже, у него было довольно бурное и непрозрачное резюме. До поры до времени он поддерживал себя надеждой на лучшее будущее.

Нуми жил за рекой Чаопрайя в приличном районе Талатплу. Он располагался недалеко от железнодорожной станции Таратфлу. Невозможно доходчиво объяснить иностранцу разницу в написании этих двух почти одинаковых имен. Вам остается только принять их во внимание.

Травен, отвезший Нуми домой, чтобы познакомиться с биографией своего нового попутчика, понял, что ему придется отказаться от всякого намерения даже самого поверхностного знакомства с тайским языком. Он понял, что путь из центра города к дому Нуми лежал сначала через мост Пхрафутайотфар, а затем, от памятника Таксин, через Интрафитак-роуд и Пчетчакасем-роуд до перекрестка с Чарансанитвонг-роуд. Ни один американский мозг не может запомнить такие имена.

15 декабря 1979 года в половине четвертого утра доктор Гарольд Травен отправился в Лернг Нохту вместе с Нуми и водителем, которого звали просто Синг.

Ровер был до краёв набит запасами еды, перевязочных материалов и дезинфицирующих средств. Была даже москитная сетка, которой Травен особенно гордился. Он вспомнил книги, прочитанные в ранней юности, авантюрные рассказы о путешественниках и охотниках. Он постарался снарядить свой экипаж по всем старым правилам. Как мало нужно, чтобы воплотить в жизнь детские мечты.

Но только когда Травен ушел, он понял, что у него нет с собой никакого оружия. Приобрести пистолет с боеприпасами в Бангкоке будет непросто: местные военные власти завидуют даже древним дробовикам. Кроме того, Травен не умел стрелять. Но нужно было раздобыть простую саблю, какую продают на воскресном рынке.

В ближайшем городе Травен остановил марсоход и с помощью Нуми купил за семьдесят пять бат могучую, слегка изогнутую саблю, которой крестьяне рубили бамбуковые рощи. Он понятия не имел, что это грубое оружие спасет ему жизнь примерно через дюжину часов.

Первую ночь они провели в Накорне Раджсиме, в двухстах шестидесяти четырех километрах от Бангкока, в вполне респектабельной гостинице. Травен пригласил Нуми и Синга на ужин с пивом, прекрасно охлажденным в дорожном холодильнике. У него было ощущение, что он молодеет с каждым часом этой поездки. На мгновение он с изумлением спросил себя, почему он всю жизнь вырывал чужие зубы и корпел над старыми бумагами.

О, было бы здорово увидеть этого ботаника Пола Райана. Интересно, как долго он продержится в этой чертовой жаре – день или два?

Неприятности начались на следующий день. К северо-востоку от Накорн Раджсима дороги быстро ухудшались, даже государственная дорога на Вонг Кхай была почти непроходимой на многие мили. Заправочных станций стало меньше. Синг, не говоривший ни слова по-английски, посоветовал через Нуми купить канистру и возить с собой запас топлива. Этого удалось добиться только в Бан Пае. Травен заплатил тридцать долларов за сильно проржавевшую пятигаллонную канистру с маркировкой ВВС США, все еще отчетливо видной.

Они снова миновали рисовые поля, бамбуковые рощи, многолюдные деревни, населенные людьми, одетыми все более и более странно; горы становились все круче и круче, покрытые густым подлеском джунглей; в придорожных зарослях ныряли, чмокали и визжали трудноназываемые животные, покрытые мехом или чешуей.

Вторую ночь они провели в городке Маха Саракам на реке Намчи. Отеля здесь больше не было. Синг спал в марсоходе. Нуми попросил аванс и с нахальной ухмылкой сказал, что справится с этим сам. Травен воспользовался комнатой для гостей наверху в штабе местного гарнизона.

Маха Саракам был скорее большой деревней, чем маленьким городом. Из джунглей на левом берегу реки доносился удушливый гнилостный смрад, кваканье квакш, интенсивное жужжание комаров и вой какого-то неизвестного животного. На улицах города, освещенных сальными фонарями, проходил вечерний базар. Бежали веселые дети, яростно звонили велосипедные звонки, в темноте ходили полуобнаженные мужчины, неся на головах пирамиды товаров.

Травен поднял керосиновый фитиль — это смешно, но он знал, как обращаться с этим старинным прибором; он вспомнил его по дому своего деда в Айдахо — и не мог не взглянуть на свое сокровище перед сном. Он носил его в пропитанном водонепроницаемом мешочке, вшитом в пояс, охватывающий его спину и грудь.

Клочок шелковой бумаги, уже внесший столько перемен в жизнь Травена, выглядел еще более незначительным в тусклом свете лампы. От него все еще исходил необъяснимый запах, теперь гораздо слабее, но все еще опьяняющий.

Травен снова взглянул на исходный рисунок, который знал почти наизусть. Затем он начал сравнивать его с сделанной им копией. Внезапно он почувствовал холодок в руке, как будто кто-то прижал к его шее кусок льда. Он инстинктивно оглянулся через плечо и нахмурился. Маленькая красная змея бесшумно скользнула через его левое плечо. После этого Травен не мог вспомнить, как долго он сидел неподвижно, затаив дыхание. Змея наконец сползла по животу Травена. Быстрым броском тела он упал на исходный рисунок. Он свернулся клубочком и накрыл собой почти всю рукопись. Только тогда из треугольного рта высунулся длинный раздвоенный язык.

Звать на помощь было бесполезно. Травен подождал еще немного, затем на цыпочках прошёл в дальний угол комнаты, где на ручной клади из льняной сумки лежала только что купленная им сабля. Травен надеялся прогнать рукописную змею, а затем разрезать ее пополам. Ударить по скрученному шипящему шарику означало бы уничтожить тонкую бумагу с бесценным эскизом.

Готовясь нанести удар, Травен осмотрел комнату. Он снова превратился в соляной столб. Десять или пятнадцать змей разной длины и цвета змеились по внешней стороне тонкой металлической сетки, свободно вставленной в оконную раму, чтобы не допускать комаров. Сетка раскачивалась под их тяжестью и в любой момент могла упасть в комнату.