Hey Kids - meulinpaishes
Винни виделась ему такой… неприступной и холодной по отношению ко всему? Ему это очень импонировало в ней, в то время как он даже и не понимал почему. Хотя, покопаясь в определённых разделах психологии, и будь он постарше, возможно, он конечно бы и понял. Только был бы он рад своему открытию? У Меррелейн, поспешившей отложить книгу по правилам её воспитания (как никак воспитательница знакомила их с новым членом коллектива), мальчик вызвал прагматичный и житейский интерес. Как только он прошёл с воспитательницей и встал с Аннтуанэтой перед ними, у неё сразу возникла мысль, что у того довольно умные глаза, чего лично она не смогла бы сказать о некоторых детях в группе. Выражаясь о воспитании, с её точки зрения это было бы слишком похабно игнорировать человека, когда сама атмосфера и создавшаяся ситуация требовала, чтобы на мальчика обратили внимание. Человеку из одной из самых воспитанных семей вести себя так не годится: читать книгу пока тебе кого-то представляют.
Если бы так получилось, что у неё спрашивали бы мнение на этот счёт, она бы ответила, что это похабщина. А в семье у них с воспитанием, пусть и без фанатизма, но находилось под присмотром отца и старалось быть чинно. Хотя отец бывало иногда пропадал на мясокомбинате ввиду своей должности, что являлось его работой, позволяющей обеспечить ему всю семью, и Меррелейн оставалась под присмотром у своей матери, которая была писательницей и ласковой душой их семьи. Та была всегда рада гостям. Друзья мужа завидовали тому, что у него такая супруга, а дочь… Она всегда силилась не оставлять без внимания объясняя это тем, чтобы у ребёнка в этом плане по жизни был минимальный комплект комплексов или полное их отсутствие вовсе.
Мэйшес в это время старалась сохранять внешнее и внутренне спокойствие, несмотря на то, что она очень удивилась тому, как выглядел Азриэль. Она впервые в своей жизни видела, чтобы у ребёнка лет 5 волосы имели такой яркий, да ещё и голубой цвет, с которым завораживающе играл мягкий свет, вызывая лёгкие блики падая из окон детского сада и создавая видимость существовавших на голове и других оттенков. Солнечному свечению, как нельзя кстати для некоторых маленьких ценителей всяких изяществ, были подставлены искрящиеся и немного жмурящиеся при случае от света глаза разного цвета словно для лучшего их изучения со стороны. Подобного рода деталям конечно вряд ли сумели бы уделить внимание люди, не умеющие замечать красоту в таких, казалось, будничных мелочах. А может, просто не всем дано.
– Так странно… Зачем она всё время держит его за руку?
Ему так спокойнее? – Мэйшес рассматривала, как Аннтуанэта бережно держит Азриэля за руку. – Может подойти, спросить?
А может это совершенно нормальное явление, и я буду выглядеть как-то странно обеспокоенно, и он подумает что-то не то? Она продолжала смотреть на него в упор. Мэйшес забавляло, когда их взгляды встречались. Она понимала, что она, должно быть, выглядит маниакально, ведь она не сводила с него глаз время от времени моргая и продолжала смотреть на него, но ей нравилось, как это выглядело странно со стороны.
– Наверное, я пугаю его?
Сидя на стуле, Мэйшес нервно перебирала своими маленькими пальцами рук под столом. Она продолжала смотреть на Азриэля, в то время как мальчик периодически смотрел на неё и растерянно искал, куда деть глаза в следующий раз, когда они снова столкнутся. Девочка с причудливым бантом действительно выглядела для него пугающе. Про себя он так и думал. К слову, напугать она его совершенно не хотела. Но нельзя же вот так бездумно пялиться на того, кого ты видишь в первый раз?
Немного поразмыслив про себя и испытав разные виды взглядов. Мэйшес, принявшись что-то писать и, несмотря на своё желание остаться беспристрастной откровенно "палилась". Меррелейн, сложив руки под подбородком, внимательно и интеллигентно слушала, что со стороны было просто невозможно не оценить, Винни, облокотясь на стул, сидела с вытянутыми под партой ногами, а в её взоре отображалась свойственная ей напыщенность, пока Вилли пытался копировать бессознательно для себя некоторые её повадки, Азриэль всё-таки прервал существовавшую в общих чертах тишину.
– Благодарю вас, мисс, – он отпустил руку Аннтуанэты, посмотрев на неё, – но уверен, в данный момент я могу справиться сам.
Воспитательница отстранилась, ласково погладив его по его слегка взъерошенным волосам и попросила детей о том, чтоб они не проказничали и не обижали друг друга, помимо этого разрешив после небольшого знакомства разойтись и поиграть, а также больше познакомиться друг с другом. Она отошла помочь нянечкам на кухне, дав Азриэлю возможность самостоятельно поконтактировать со всеми детьми:
– На самом деле, я своему отцу, любящему поизучать естественные науки, предлагал не идти, и он долго думал надо оно мне или нет, —оглядывая группу и машинально начав теребить пальцы, он старался выглядеть уверенным в себе – но из-за моей матери, вечно кормящей меня картошкой, мне пришлось прийти сюда.
Все молчали. Кто-то между собой начал перешёптываться.
Часть ребят ожидало должно быть немного другого представления. Всё-таки у основной части детей семьи были классического типа и.. ничем не выделяющиеся, поэтому и приветствие в их головах выглядело немного по-другому. У пытающегося походить на свою подружку Вавильяна, заслышав про картошку, выражение лица несколько сменилось на… понимающее?
– Напыщенный ублюдок – негромко усмехнулась Винни то ли для себя, то ли для Вилли, смотря на то, как Азриэль сбоку выходя из библиотеки и проходит ко второй парте, садясь перед Мэй – видимо, все дети с дефицитом внимания так себя ведут.
Меррелейн повернувшись к Азриэлю, с прилежной заинтересованностью, поставив локоть на парту, а руку под щеку, начала спрашивать о том, какую книгу он взял, и что он любит читать. "Видимо, они очень похожи с ней…" – подумала сидящая сзади них Мэйшес. Её взгляд с увлечённого тем, что она так захвачено писала, сидя за столом, и слушая, пока Азриэль представляется, сменился на тоскливый. Попытавшись скрыть это и поджав губы, она отвернулась от стороны, где сидит Винни с Вавильяном, ведь она слышала все их насмешки и то, что они обсуждали, пока мальчик стоял посреди группы. Её мнение основывалось на том, что нельзя ничего стесняться, да и зачем, когда какие-либо чувства идут от всего сердца. Разве что, ты можешь смутить кого-то своими неожиданными для человека эмоциями? Но сейчас её это заботило куда меньше, чем возможность того, что вредная девочка, сидящая слева от неё, заметит её тоску и поняв из-за чего она, обязательно высмеет всей группой. В прошлом детском саду, откуда перевели часть сидящих теперь
