Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса

О той встрече Ягер предпочитал без лишней надобности не вспоминать. Так, наверное, рыба предпочитает не вспоминать о том, как однажды сорвалась с рыболовного крючка. Казалось бы, удача, но… Виллигут был похож на рыбака, который ловил в людском море свою рыбу. Ловил по глазам, по жестам, даже, возможно, по мыслям… По запаху мысли…

Так и Ягер попался на его наживку. Этот рыбак долго водил попавшуюся добычу, да так и не вытащил, может быть, посчитал, что игра не стоит свеч. Но метку оставил. Когда Ягера направили в эти проклятые пески, это не вызвало удивления.

Заоблачным мистиком-мечтателем Людвиг Ягер не был. В первую очередь он видел в этом путешествии усиление боевой мощи рейха, во вторую – петлицы оберштурмбаннфюрера. Все остальное потом.

Его одноклассник Мельдерс стал уже штандартенфюрером, а ведь в школьные годы это был сопливый нытик в вечно обмоченных штанах, которого почем зря лупили сверстники. Правда, Мельдерс заработал чины в концентрационных лагерях, а этой работы Ягер не любил, хотя и понимал, что она полезна и кто-то должен ее выполнять.

Странные события последних дней никак не испугали Ягера. Он был готов к этому. Он стал готов к чему-то подобному, когда из темноты стенной ниши на него глянули глаза обитателя не этой реальности и когда бородатый человек с такими же глазами дружески взял его за локоть.

Но сейчас спокойствие Ягера подтачивал еле заметный червячок. Что-то было не так. Вроде все как всегда – зануда археолог, выскочка Фрисснер, черномазый ублюдок, урчит мотор «фиата».

Но что-то было… в воздухе.

В песке.

В скалах.

Везде.

Штурмбаннфюрер переключил скорость – начинался подъем, «фиат» с утробным воем принялся разбрасывать из-под колес песок. По переносице сбегали струйки пота, норовя попасть в глаза, и Ягер с руганью утерся рукавом.

55

На нем немилость Его. На долгие Дни…

Быстрые, как смерть. Это и была смерть, такая, какой она должна быть у настоящего мужчины, – скорая, решительная, жестокая и бескомпромиссная.

Наверное, так и действовал бы сам Альтобелли, поручи ему нехитрую операцию по захвату отряда. Немцы заранее были обречены на проигрыш – они полагали, что об экспедиции не знает никто. По сути, так и планировалось, ведь присутствие Альтобелли никто не учитывал…

«Даймлеры» и южноафриканские бронемашины «мармон херрингтон». Подполковник уже видел такие – и подбитые, жалко чадящие среди желтого песка, и захваченные, с нарисованными поверх британских эмблем свастиками, и лихо налетающие в составе разведгрупп. Эти машины относились к последним – три «даймлера» и два «мармона». Пулеметы «виккерс», противотанковые ружья и двухфунтовые пушки против беспомощных, в общем-то, «бедфордов».

Британцы не стали церемониться: головной грузовик встал как вкопанный, получив очередь по передним колесам. Из него кто-то выстрелил короткой очередью, но британские машины уже исчезли за барханами. Остальные грузовики лихорадочно разворачивались, фон Акстхельм толкнул подполковника локтем в бок и крикнул:

– Быстрее! Давайте быстрее!

– Но не так быстро, – возразил Альтобелли. Капитан с недоумением воззрился на ствол «вальтера», который уперся ему в грудь.

– Что за… – начал было фон Акстхельм, но итальянец перебил:

– Не дергайтесь, капитан. Я не хотел бы причинять вам вред.

Глупо было ожидать, что десантник так вот запросто послушается. В тесной кабине особенно не развоюешься, и Альтобелли сделал то, что и собирался сделать в таком случае, – ударил фон Акстхельма по голове рукоятью второго пистолета, который он держал в левой руке. Капитан уткнулся головой в приборную панель.

Солдаты тем временем высыпали из головного грузовика с пробитыми шинами и залегли вдоль обочины. Никто не стрелял – противник был за барханами, вне зоны поражения. Не теряя времени, подполковник примотал руки капитана к баранке предусмотрительно заготовленной проволокой.

– Немецкие солдаты! – послышался усиленный мегафоном голос. – Вы окружены! Любое сопротивление бесполезно. Сложите оружие, и мы гарантируем вам жизнь.

– С-сволочь… – процедил очнувшийся фон Акстхельм. По лбу его стекала струйка крови.

– Оставьте, – отмахнулся подполковник.

– Любое сопротивление бесполезно! – продолжал вещать мегафон. Они сломаются. Не могут не сломаться. С этой мыслью Альтобелли запихнул в рот капитану какую-то тряпку, валявшуюся на сиденье, и вылез из кабины. Пригнувшись, он подбежал ко второму грузовику и постучал в дверцу. Перекошенное лицо профессора повернулось к нему.

– Выходите, – сказал Альтобелли.

– Какого черта? – осведомился Корнелиус, энергично двигая бородой.

– Выходите, – повторил Альтобелли. – Нам некогда!

Кто-то из солдат перевернулся на спину и привязывал к стволу винтовки белую тряпку. Второй перекатился к нему, навалился и стал душить.

Доктора отпихнул Мирш – потный, ощеренный, с автоматом наперевес.

– Что с капитаном? – выдохнул он.

– Капитан убит, – не вдаваясь в подробности, сказал Альтобелли. – Скажите солдатам, чтобы они перестали стрелять.

– Вы с ума сошли!

– Мы в ловушке.

Словно в подтверждение слов итальянца, с характерным хлопком выстрелила башенная пушка одного из «даймлеров». Многострадальная головная машина подпрыгнула и запылала, из-под нее поползли укрывавшиеся там солдаты.

Над кабиной прошла пулеметная очередь. Стреляли сзади, из чего подполковник заключил, что англичане зашли и с тыла. Мирш спрыгнул на песок, выволок неожиданно покорного доктора и рявкнул:

– Лезьте под грузовик!

Доктор пал на четвереньки и послушно полез.

– Вы серьезно предлагаете… – Мирш не договорил, получив удар в подбородок.

– Всем стоять! – крикнул Альтобелли вылезавшим из кузова солдатам. – Иначе я его пристрелю, не сомневайтесь.

– Не стоит, – сказали сзади.

Подполковник обернулся – перед ним стоял британский майор с веселым, запорошенным песком лицом. За ним цепью шли автоматчики, поодаль выкатился «мармон», уставив пулеметное жерло прямо на грузовик. На вполне приличном немецком майор продолжал:

– Доктор, вылезайте из своего укрытия. Все будет в порядке, уверяю вас. – В кабине того грузовика капитан фон Акстхельм, – указал подполковник.

Спустя несколько секунд все вокруг заполнили британские солдаты. Шустро разоружив небольшой отряд, они положили в сторонке тела пятерых погибших, среди которых был и обер-лейтенант Кельтен. Он лежал, глядя остекленевшими глазами прямо на низкое ливийское солнце.