Ирина Шевченко - Алмазное сердце

Мы с Риком сразу поняли, кто является источником наших бед. Мэвертон назвал меня невестой метаморфа, а в этом качестве я была представлена лишь одному человеку.

— Где наши вещи, Наут?

Волк за шиворот сгрёб стонущего мужчину с пола, приподнял на вытянутой руке и замахнулся кулаком.

— Не знаю, — пролепетал человек, жмурясь в ожидании удара. — Я не…

Рик всё же ударил. Брезгливо разжал пальцы, и долго ждал, чтобы рухнувший на ковёр хозяин отдышался, всхлипывая и сплёвывая кровь.

— Где наши вещи?

— У меня их нет… только… бумаги. Там…

Я с облегчением вздохнула.

- …И бубён…

Рик радостно улыбнулся, но тут же снова взял резкий тон.

— Увидели патент, и алчность взыграла, Наут? А самому мараться не хочется. Да и зачем, когда рядом такие соседи? Часто снабжали дэев охотников дичью?

Коллекционер молчал, съёжившись на полу и зажав руками голову.

— Отвечайте! И не вздумайте солгать!

— Нет, никогда, — затараторил испуганно человек. — Я знал, что они… Однажды помог найти покупателя на шкуры…

— Что?! — метаморфа перекосило от ярости, и я его понимала. Знала, хоть до этого дня считала всё страшными сказками или пережитками тёмных веков, как подобные шкуры оборотней. С убитого оборотня не снять: после смерти тот обернётся человеком. Поэтому сдирали заживо…

— Я ни в чем таком не участвовал! — завопил Наут, поняв, что только что сказанное не облегчит его участи. — Ко мне обратился владелец усадьбы, знал, что я располагаю информацией о тех, кого интересуют всевозможные редкие товары… Но я никогда и никого к ним не отправлял! Жизнью клянусь!

— Жизнью? — оскалился Рик. — Что ж, вы сами так решили. Уже забыли, что натравили охотников на нас?

Наут подполз к нему, обхватил руками грязные колени и зарыдал. Шаман брезгливо оттолкнул его ногой и плюнул. В этом я тоже была с ним солидарна: такая жалкая тварь не заслуживала даже смерти.

Вслед за волком я прошла в хранилище. Первым обнаружился шаманский бубён, и Рик с нежностью прижал его к груди. Остальные наши бумаги, точнее бумаги из шкатулки Виктории, лежали на столе. Патент отдельно, а письма и блокнот, с дальнейшей участью которых коллекционер, видимо, так и не определился, с краю, по–прежнему завёрнутые в вышитую скатёрку.

— Уходим, — коротко сказал шаман, собрав документы. — С этим, — кивнул на дверь, за которой подвывал от страха даже не осмеливающийся бежать хозяин, — будет, кому разобраться.

Я шагнула к выходу, но оборотень покачал головой.

— Не так.

— Тропа?

— Да, теперь можно. Только… Погоди ещё немного.

Я решила, что он хочет найти что‑нибудь из одежды. Пора бы уже, а то в последний час, я если и смотрела в его сторону, так не иначе как прямо в глаза. Но метаморф лишь подошёл к стене, снял расхваливаемый накануне Наутом масляно–воздушный светильник и, размахнувшись, бросил его в дальний стеллаж. Зазвенело стекло и с хлопком взвилось над книгами пламя, а Рик потянулся за следующей лампой. Через минуту комната полыхала огнём — достойная кара для тронувшегося на своих коллекциях ничтожества.

— Готова? — В треске пламени шаман взял меня за руку. — Просто закрой глаза и подумай о Джеде.

— Из огня да в полымя? — спросила я, к своему удивлению совсем не чувствуя страха.

— Пока запал не прошёл, — недобро усмехнулся волк.

И свежий запах сосен перебил удушливый чад…

…А уши заложило от истошного женского визга.

Я открыла глаза и обнаружила, что мы с Риком, чью руку я всё ещё сжимала, оказались посреди просторной богато убранной комнаты, а ровно напротив нас, как специально выстроившись в рядок, стоят пять девушек, глядят на оборотня, выпучив глаза, и визжат.

— Кхе–кхе… — Шаман стыдливо прикрылся бубном и с укором обернулся на меня. — И кто из них Джед? Куда мы попали?

— Кажется, куда надо, — прошептала я, намертво прилипнув взглядом к ожерелью на груди одной из визгливых дэйни: в россыпи мелких камней сверкало всеми гранями алмазное сердце.

Странно всё же эти их Тропы устроены…

Но обдумать все странности я не успела. Вдоволь налюбовавшись на обнажённого метаморфа, девицы кинулись к двери, едва не сбив с ног пришедшую на их крики женщину, привлекательную брюнетку лет тридцати. Красавица спокойно пропустила их, поправила складки пышного ярко–красного платья и без страха и смущения приблизилась к нам.

— Какая встреча.

Оборотень от растерянности уронил бубён.

— Это излишне, Ричард, — усмехнулась дама, снизу вверх скользнув по нему взглядом. — Я и так тебя узнала. Представишь меня своей подруге?

При этом она так на меня поглядела, что я на миг пожалела о том, что меня не растерзали волкодавы, и решила, что лучшим будет сейчас упасть в обморок.

И упала.

Глава 16

Как я и думал, разобраться с замком на браслете Яры не составило труда. Потом, немного помучавшись, освободил и свои руки. Но на этом везенье кончилось. Ошейник был толстый, замок — ему по стать, к тому же тугой настолько, что и ключ, должно быть, проворачивался в нём со скрипом, а булавка просто сломалась.

— Ну, уже что‑то. — Я ободряюще подмигнул Яре заплывшим глазом.

Девушка всхлипнула.

— Что?

— Ты свободна и можешь… Можешь открыть Тропу. — Вспомнились слова Рика. — Это есть в каждом волке, нужно лишь верить…

— Не в каждом, — не дала она закончить. — Во мне нет. Кровь порченая. Я и оборачиваться только два года как нормально стала.

— Извини, не знал, — пробормотал я сконфуженно, видя, что она вот–вот расплачется. Действительно не знал, но сейчас не время для сантиментов. — Тогда… Попробуй выбить дверь!

Метаморф по силе раз в пять превосходит человека, а дверь, хоть и крепкая с виду, но обычная, деревянная, железом не окована, — я бы без ошейника на раз с плеча высадил, а там и с тюремщиками нашими разобрался бы.

— Не могу.

— Но…

— Не могу я! — взвилась Яра. — Объяснила же! Нет у меня этого! Нет!

— Ну ладно, ладно. — Я с силой прижал её к груди. — Нет, так нет. Придумаем что‑нибудь.

— Чего орёте? — пробасил кто‑то. Лязгнул металл, и в двери открылось окошечко, такое маленькое, что и лица заглянувшего в камеру человека не разобрать — лишь глаза под насупленными бровями. — Ночь на дворе!

А то мы не знали. Менно, уходя, оставил горящий фонарь, но судя по тому, как уменьшился огонёк, масло было уже на исходе.

— Воды принеси, — рыкнул я тюремщику.

— Не велено. Не помрёте до утра.

Прекрасно!

Не то чтобы я так сильно хотел пить, хоть и не отказался бы, конечно, но известие о том, что ни кормить, ни поить нас до возвращения Менно не собираются, не радовало: стало быть, в камеру не войдут, и уже почти сложившийся план отправился Мун под хвост.