Валентина Ососкова - Самый маленький офицер
– В общем, как раз ветер – ну просто ураган поднялся, я и загадал: удастся прикурить, ну, не прячась, не вертясь – тогда, значит, курю и впредь, в конце концов, физической ломки отродясь за собой не замечал, просто привычка. Ну а если вдруг не удастся… Значит, не судьба, бросать надо.
– И не вышла, – догадался Филипп.
– Да я зажигалку зажечь не смог, – хмыкнул Лёша. – Газ кончился, по-моему. Но я решил, что слово надо держать, от судьбы не уйдёшь, – Лёша снова сунул руку в карман и зашуршал там фантиком. – В общем, я теперь не курю. А конфетки, к слову, действительно помогают, знакомые правы были.
Второй Краюхин промолчал и снова пожал плечами, но в его взгляде было несложно прочитать твёрдое намерение, в таком случае, больше не давать у себя «стрелять». Иосиф Кириллович тоже не нашёлся что сказать: хвалить – глупо, когда ещё ничего толком не сделано, одобрять – и без того очевидно. Он хотел уже предложить запастись всем конфетами для Лёши, но тут перерыв закончился, наступила пора возвращаться к столь радостно оставленной в стороне политике.
– … И не смей на меня глядеть так жалобно. Не дам курить, раз ты решил бросить! – непреклонным родительским голосом объявил Филипп, когда князь и Заболотин уже уходили.
– Я тебя тоже люблю, – последовал тут же смиренный ответ Лёши.
– Там ещё конфеты были, все тебе вынесем, Краюх, – озвучил мысль Иосифа Кирилловича полковник, обернувшись с отеческой улыбкой. Братцы-снайперы его забавляли, а трогательность отношения друг к другу покоряла. Всё-таки близнецы – это совершенно особые создания. Никакие братья не могут стать так близки, в то время как быть единым целым в двух экземплярах – состояние для близнецов, в общем-то, наиболее естественное.
Чтобы подумать обо всём этом, у Заболотина было много времени. Так много, что тема размышлений успела кучу раз смениться, и под конец мысли остановились на КМП, совершенно игнорируя происходящее в зале. Хотя многие люди готовы были бы отдать руки, ноги и любые другие части тела за возможность присутствовать на этом заседании, где подписывалось окончательное соглашение.
Наверное, Заболотин зря не слушал. Несколько раз он даже с лёгким сожалением, прислушавшись, убеждался, что совершенно потерял нить разговоров и не вникает в происходящее. Но уж так человек устроен, что учительница, отдавшая школе двадцать лет, будет говорить и думать об учениках и экзаменах, огородник – о посадке картошки, а «безопасник» – о нынешней, сиюминутной угрозе. Даже если человеку кажется, что он беспокоится и переживает, на самом деле это форма подсознательного отдыха – когда голова занята привычной темой.
Вот и думал Заболотин о найденных потенциальных Хамелеонах, Сифе, Тиле и о возможных опасностях. Со всеми этими мыслями мир твёрдо вставал на ноги и становился привычным, хотя и чуточку непонятным. Шесть лет назад Заболотин был действующим офицером, но из Управления в Забол отправился уже «белогвардеец» со всеми отсюда вытекающими. Всё-таки, Лейб-гвардия была Службой Безопасности Российской Империи.
Стало незаметно, почти на самой окраине сознания, жалко, что всё заканчивается. Произошедшее, вместе со щекочущей опасностью, было вполне понятной задачкой, решение к которой существовало. А теперь, увы, близится и ответ. А дальше что? Путешествие по Заболу, по страницам собственной памяти. От точки к точке, каждая из которых раньше что-то заканчивала и оставалась за спиной, а теперь на время будет оживать в пространный рассказ.
Но ладно бы это касалось только его и его памяти. А Сиф? Сумеет ли он вспомнить? Захочет ли? Сейчас-то он жаждет этого, а вот дальше…
А на дне души тщательно прятался ещё один страх: а что, если Сиф вспомнит, что он – заболец, просто обычный забольский пацан, а Лейб-гвардия, Москва, друзья – всё это лишь временно. Ошибка. Просто так за него решил Заболотин однажды, а сам Сиф бы…
Сифа бы тогда и Сифом не звали.
… На несколько минут Заболотин вновь отвлёкся от своих мыслей, вслушиваясь в происходящее – лицезреть в течение нескольких часов одни и те же физиономии было так скучно, что порою Заболотину казалось, что он закрыл глаза и просто представляет себе отпечатавшуюся в памяти картинку. Слух в этом плане был надёжнее. Разговоры разнообразнее физиономий.
Выринейские послы был раздосадованы, но опасались выказывать это, и договор на словах удовлетворил всех. Бо́льшая часть присутствующих расслабилась, в напряжении остались Заболотин и ещё двое – выполняющие схожие роли для остальных именитых присутствующих.
Но совершенно ясно было, что написанное в этой важной бумаге всем не слишком нравилось. Договор был принят таким ровно по одной причине: в этом случае все друг другу уступали. Самое пока что безопасное решение.
… Вновь возвращаясь к своим мыслям, Заболотин подумал, что Сиф и Тиль уже должны были найти и вторую записку, оставленную у компьютера, и получили три досье. Один из этих трёх людей – Хамелеон, и узнать его Тилю вряд ли будет сложно, что положит начало эпопеи против КМП, которой займётся местная СБ – уж как, пусть сами придумывают. А русские спокойно исчезнут с пика чужих интересов, в очередной раз доказав, что даже в чужой стране Лейб-гвардия не теряет уровня. Прямо-таки идеально.
Идеальность всегда настораживала полковника, но в этот раз он готов был с нею смириться. Когда ты «силой мысли» разгадал загадку и нашёл идеальное решение – это должно беспокоить. Но если вместо силы мысли выступает Госпожа Случайность, можно и чуток расслабиться. Шансы, что так и должно быть, вполне приличны.
… Заседание тянулось ещё бессмысленно-долго, с пустыми диалогами и заверениями, с дипломатически-уклончивыми ответами на недоверчивые вопросы, с тоскливой мыслью в глазах основной массы присутствующих: «Господи, и когда же это кончится-то?» – и прочими необходимыми атрибутами удавшегося политического договора. Заболотин в красках представил себе чашку горячего забольского чая и беззвучно вздохнул о несбыточном.
Ждать. Терпеть, ждать, наблюдать.
… А дождавшись, сдержать невежливый облегчённый вздох.
– Алёна наверняка уже заснула в ожидании нас, – предположил Великий князь, когда вся русская «политико-охранная» команда шла в сторону ставшего уже привычным и почти родным микроавтобуса. Только успели Краюхи театральным шёпотом поспорить на эту тему, как бодрствующая Алёна вылезла из машины, породив торжествующую улыбку Лёши.
– О, вы уже?
Во время обратной поездки Заболотин, который искренне полагал, что заслужил отдых, в очередной раз убедился, что в мире справедливость если и есть, то не везде сразу, потому что местная СБ не посчиталась с его желанием. Безопасники, видите ли, сообщали, что получили данные Хамелеона и собрали досье как минимум ещё на семерых – что-то там нашли у Хамелеона в квартире.
