Валентина Ососкова - Самый маленький офицер
– О, вы уже?
Во время обратной поездки Заболотин, который искренне полагал, что заслужил отдых, в очередной раз убедился, что в мире справедливость если и есть, то не везде сразу, потому что местная СБ не посчиталась с его желанием. Безопасники, видите ли, сообщали, что получили данные Хамелеона и собрали досье как минимум ещё на семерых – что-то там нашли у Хамелеона в квартире.
Причём Заболотин готов был поклясться, что полученные материалы безопасников изрядно озадачили. «Этим данным можно доверять – другая информация их только подтверждает… Но не будь этих подтверждений – я бы подумал, что это подстава какая-то», – неопределённо сказал один из них. Полковник не стал долго зацикливаться на мысли, в чём же дело – это уже «вне его компетенции». Это уже работа местной СБ. Это не относится непосредственно к Великому князю.
… В ожидании отчётов СБ подходил к концу второй день. Уже было ясно, что всё-всю-весь КМП не переловить, но, по крайней мере, многие уже нашлись и неудача была пока только одна: Хамелеон никак не желал возвращаться к месту прописки, а дежурящие неподалёку безопасники никак не хотели уходить, что явно было связано между собой.
Сиф шлёпнул очередную пачку отчётов на стол и потянулся, объявляя, что ничего, достойного внимания, там нет.
– Уверен? – столь же лениво уточнил Заболотин, возводя из костяшек домино за́мок. Два набора ушли на создание донжона и других башен, и теперь из оставшегося третьего офицер строил крепостную стену. Замок занимал половину журнального столика у дивана, так что Заболотин изредка осторожно откидывался назад и оглядывал дело рук своих. Рядом на полу сидел Тиль и зачарованно наблюдал за постройкой. У него ломка, которую ждал и которой уже заранее боялся Сиф, ещё не достигла своего обострённого состояния и сказывалась пока только на общей вялости, переходящей изредка в полную апатию, и отсутствие сна по ночам. «Хочется, понимаешь? Жизнь бы отдал, так хочется!» – жаловался Тиль Сифу. Сиф понимал. Отголосков собственных воспоминаний ему вполне хватало, чтобы прочувствовать состояние Тиля.
Ещё одним понимающим оказался Лёша, который тоже ныл Сифу – что задохнётся без табака. Но к брату предусмотрительно не лез, чтобы избежать долгих нотаций с выяснением, кто первый придумал, что Лёша бросает курить. С завистью глядя на пачку сигарет у Филиппа, Лёха вздыхал и шёл сетовать насчёт своего состояния Сифу и Тилю, с пониманием выслушивая подобные сетованья художника.
Но сегодня ломка Тиля не особенно доставала, словно набираясь сил перед решающей атакой. Тиль вполне вменяемый сидел у журнального столика, наблюдал за архитектурными экспериментами Заболотина и мял в руках кусок пластилина, давно потерявшего конкретный цвет и представляющий серо-лилово-зелёный ком с вкраплениями множества других оттенков. Лепка была одной из немногих вещей, которые могли занять «беспокойные ручки» человека-наброска, изрядно потускневшего за последние дни. Контраст смазывался, словно по рисунку провели мокрой рукой.
Поставив последнюю костяшку, Заболотин затаил дыхание и встал, с гордостью обозревая плод трудов своих. Замок вполне был похож на себя. Ну, то есть по нему было заметно, что это замок.
– Так что там с очередными отчётами? – рассеянно спросил офицер, всё никак не могущий отделаться от мысли, что на донжоне не хватает стяга. Где-то в кармане рубашки должна быть зубочистка…
– Да ничего, – с подозрительной готовностью откликнулся Сиф. – Фигня.
– У тебя всё фигня, – в голосе Заболотина проскользнули нотки раздражения, и Сиф опасливо отодвинулся в сторону – злить человека, порой скорого на руку, ему не хотелось.
– Всё то же самое, – пояснил Сиф чуть более развёрнуто, когда молчание стало опасным. Старший офицер расстреливать словесно за дерзость не стал, потому что слишком гордился своим замком и не хотел ненароком обрушить его, как случилось с прошлой башней. Её он задел рукой, и, падая, донжон свалил наиболее красивую часть крепостной стены – с воротами, и рассыпался по полу.
Помня трагичную кончину предыдущего строения слишком хорошо, Заболотин смилостивился:
– Ну, тогда ладно. Оставь отчёты себе. Краюхи их уже видели?
– Не-а, – мотнул головой Сиф, наблюдая, как в мелькании пальцев Тиля рождается из пластилина чья-то голова. Процесс казался Сифу священным ритуалом, потому что сам юный офицер художественными талантами не обладал, если не брать в расчёт нескольких расписанных стен.
Заболотин, которого не смущали растягивающиеся в бесконечность паузы в разговоре, попросил занести отчёты СБ близнецам для размышлений, но тут в номер позвонил Лёха, лёгок на помине.
– Конфетка есть? – спросил он по обычаю, присаживаясь рядом с Тилем.
– Нету, – огорчил тот Краюхина.
– И правильно, – ничуть не расстроился Лёша, копаясь в кармане. – Нечего мне их давать, когда я старые запасы ещё не съел.
И он зашелестел фантиком карамельки, отправляя конфету за щеку. Филипп шутил, что бросивший курить Лёша – промежуточная стадия между человеком и хомяком. Ходит на двух ногах, но запасы уже собирает за щёку.
Лёша ничуть не обижался, давно привычный к подобного рода подколкам брата, так что ссора им пока не грозила. А то, наверное, поссорившиеся близнецы – это страшное зрелище. Примерно как любующаяся в зеркало Медуза Горгона.
– Вы говорили о нас, когда я зашёл, – вдруг вспомнил Лёша, без излишнего энтузиазма глядя на стопку отчётов. – Уж не собирается ли кто-то заявить, что нам всё это надо прочитать?
– Можешь довериться Сифке и, не читая, заявить, что это фигня, – Заболотин в последний раз оглядел свой замок из домино и отвернулся. Вновь было нечего делать.
– Читая, – чуть слышно буркнул Сиф.
– А? – переспросил полковник.
– Не, ничего!
– Ну и отлично.
– Ага!
Лёша тем временем покосился на офицерика и пожал плечами:
– Да, думаю, Сиф не слишком далёк от истины. Действительно важные данные СБ рассказала бы устно, верно?
– Кто знает, – пожал плечами полковник, мельком взглянув на пластилиновую голову, созданную пальцами Тиля. Голова немного напоминала белобрысую голову ординарца, хотя сходство было чисто формальным, ведь Тиль не стремился поспорить с Микеланджело на завядший лавровый венок великого скульптора.
– Ладно, – поднялся Лёша на ноги. – Пошёл читать. Прошу считать меня героем.
– … боевика за двадцать рублей книжка, – на пороге мялась языкастая Алёна.
Пока Заболотин рассуждал, куда смотрит теория вероятности, когда из четырёх занятых номеров все для общения все совершенно случайно выбирают этот (и смотрит ли она вообще куда-нибудь, если у неё глаз нет), девушка уже зашла и присела на то же место, что и Краюха до неё. Лёша кивнул всем присутствующим вместо прощания, вздохнул тяжело и со стопкой бумаг под мышкой растворился в коридоре, так что делать снова всем стало нечего. Ну, кроме как Тилю, который как раз в этот момент с помощью карандаша рисовал пластилиновой голове глаза.
