Беглец - Александр Федорович Косенков

Бову все услышанное от Вениамина явно взволновало.

— А вы, отец Дмитрий, что скажете? — спросил Зотов.

— Прости Господи прегрешения наши вольные и невольные, — перекрестился отец Дмитрий.

— Аминь! — пробормотал Бова и неумело перекрестился.

В это время Женщина неожиданно привстала и стала прислушиваться.

— Никак опять черти едут, — объяснила она свое беспокойство. — Свет надо тушить, чтобы не сыскали.

Что было сил стала дуть на свечи. Несколько из них погасли.

— Кажется, машина подъехала, — прислушавшись, согласился Федор Николаевич.

Все замерли в ожидании и тоже стали прислушиваться. Услышали, как подъехала машина.

— Я же говорил, что она вернется, — обрадовался Бова.

— Вернется, перевернется, о порог спотыкнется, — пробормотала Женщина.

— Зачем свет потушила? Не видать ничего, — плачущим голосом проскрипел в темноте Ленчик.

— Ноу проблем, господин Херувим. Возожжем снова…

Бова стал зажигать свечи.

В это время распахнулась дверь, и вошел Николай.

Дуэль

— Где Ольга? — громко спросил он, оглядев собравшихся.

— Тот же вопрос в вашем направлении, Николай Игоревич. Это мы вас должны спросить, что, как и почему? — неприязненно и сурово поинтересовался Бова.

Не отвечая, Николай прошел к столу, налил что-то в стакан и залпом выпил. Только после этого заговорил:

— Она никогда не была такой. За год с небольшим ты сделал из неё неврастеничку и стерву.

— Где она? — требовательно спросил Зотов.

— Попросила остановить машину и пошла пешком.

— Куда?

— Сказала, что ей наплевать. Ни к тебе, ни ко мне она возвращаться не собирается.

— А ты на чем настаивал?

— Я вообще ни на чем не настаивал.

— Почему тогда она вышла?

— Её затошнило. Пошла в эту сторону. Я думал, она здесь.

— А ты зачем вернулся?

— Пришел сказать, что я тебя ненавижу.

— Полагаешь, для меня это новость?

— Если считаешь, что из-за неё, ошибаешься.

— Наверное, из-за того, что я вытащил тебя из дерьма, человеком сделал?

— Человеком?! — закричал Николай. — Человеком… Звучит интересно. Че-ло-веком! Что, товарищ Зотов, вы имеете в виду?

— В виду приближающегося берега он повесился на ближайшей к нему рее, — неизвестно к чему прокомментировал происходящее Бова.

— Все скоморошничаешь? — презрительно скривился Николай.

— От слова «морочить», — нашелся Бова. — Хочу предупредить, у шефа в наличии пистолет. Он из него уже стрелял, правда, неудачно. Но в следующий раз обещал не промазать.

Николай в ответ достал из кармана пистолет.

— У меня тоже в наличии такая игрушка имеется. Что дальше?

— Взявший меч, от меча и погибнет, — поучающе, как на проповеди, процитировал известное выражение отец Дмитрий.

— Проповеди надо читать в храмах, а не в сумасшедшем доме. И хорошо бы ещё на трезвую голову. А то Бог ещё обидится.

— Бог добрый. Его у нас многие видали. Вон там вон — сядет и сидит. Сидит, сидит… Мы молиться не наученные, несем кто что. Такой шум поднимаем. Сумасшедшие и есть.

— Достойные у тебя тут, Сергей, собутыльники. Очень даже вписываются в твой гениальный замысел. Наверняка это всё Бова устроил.

Зотов подъехал поближе к Николаю, долго и пристально смотрел на него, подождал, когда тот прожует какую-то демонстративно прихваченную со стола закуску, и только потом спросил:

— Так за что ты меня все-таки ненавидишь?

— И меня… — добавил свой вопрос Бова.

— Неужели не догадываешься? — притворно удивился Николай, отыскивая на столе, чего бы ещё пожевать. — Все очень просто.

— Все просто, что не того роста, — вернулся Вениамин к своему прежнему репертуару.

— Всё химера, что не того размера, — подхватил Бова. — Закусывайте, закусывайте, Николай Игоревич. Вам к халяве не привыкать, как и к неблагодарности.

— Так ты на самом деле уверен, что вытянул меня из дерьма? — изобразил нарочитое удивление Николай. — Странно. Ты ведь вроде далеко не дурак. Я, во всяком случае, никогда не относил тебя к этой категории homo sahiens.

— Себя, наверное, тоже. — снова вмешался Бова.

— Себя? Иногда тоже на ровном месте заносит. Но… Знаешь, что однажды сказал наверняка неизвестный вам обоим академик Денисов? «Редчайшее сочетание — талант теоретика и талант экспериментатора». Это про меня. Уговаривал пойти к нему в лабораторию. Сдуру пошел. Четыре года на ставке старшего научного сотрудника. Тридцать рэ сверх прожиточного минимума. Да и те нерегулярно. Проживание в общаге. С твоей точки зрения это все, конечно, дерьмо. Знаешь, что сделало таких, как ты, хозяевами жизни? Сумасшедший дом.

— Только название, что сумасшедший, а жили не хуже других, — заявила «покойница».

— Всеобщий сумасшедший дом, в который давно превратилось всё вокруг, — отреагировал на её реплику Николай. — А кто неплохо живет в сумасшедшем доме? Кто в нем паханы и любимчики? Кто в нем, как рыба в воде? Кто процветает и благоденствует?

— Кто? — спросил Зуев.

— Такие, как ты.

— Какие такие?

— Которые принимают все это как должное. Считают, что так и должно быть. Я долго не мог понять — почему она ушла к тебе? Недавно понял. В сумасшедшем доме не живут, а выживают. Сначала она спасалась от меня, сейчас — от тебя.

— Объясни, — попросил Зуев.

— Ты перестал быть опорой. Стал делать глупость за глупостью. Как результат — ты здесь, в сумасшедшем доме, а она неизвестно где.

— Ясно. Так вот… Ты сейчас пойдешь и найдешь её. На руках принесешь.

— Чтобы снова отдать тебе? — усмехнулся Николай.

— И если ты её не найдешь…

— Договаривай, договаривай.

— Позвольте вмешаться, — неожиданно поднялся из-за стола отец Дмитрий. — Я тут окрестности очень даже прекрасно знаю. В темноте могу свободно ориентироваться. Предполагаю, где она может сейчас находиться.

Направился к выходу.

— Истинно христианский поступок, батюшка, — продолжал ерничать Николай. — Даже если не отыщете, зато покинете сии грешные пенаты. Представляю, каково вам здесь было…

— Скажите моим ребятам, чтобы помогли, — посоветовал Зотов направившемуся к двери отцу Дмитрию.

— Без надобности. Только испугаете. А я потихоньку, с молитвой.

— Не знает она молитв, — опять вмешался Николай. — Вот материться он её научил.

— Уже умела, — внешне совершенно спокойно ответил Зотов. Помолчав, вдруг неожиданно спросил: — Слушай, зам, а может, это ты?

— Что именно? — замер направившийся было к столу Николай.

— Заказал меня. — И переждав зависшую было паузу, добавил: — Хотя нет… Я уже думал.

— Думал все-таки? — очнулся от ступора Николай.

Отец Дмитрий, уже подошедший вплотную к двери, перекрестился, негромко произнес:

— Прости им, Господи. — И вышел, сразу растворившись в ночной темноте.

— А я бы так просто не отказывался от этой плодотворной гипотезы, — подошел и встал за спинкой кресла-каталки Бова. — Первый вопрос любого детектива — кому это выгодно?

— Не ему, — не согласился Зотов. — Без меня от него даже мокрого места не останется.

— Не забывай, что без меня и половины того, что у тебя сейчас есть, не