Джон Ле Карре - Сингл и Сингл
Элси Уотмор сквозь сон услышала звонок в дверь, после звонка услышала, как ее покойный муж Джек говорит, что Оливера снова приглашают в банк. А уж потом поняла, что это не Джек, а Сэмми, и он говорит, что у двери стоят двое полицейских в штатском, должно быть, кого-то убили, и один из них лысый. В последнее время Сэмми думал только о плохом. Смерть и несчастья не выходили у него из головы.
– Если они в штатском, с чего ты взял, что они полицейские? – спросила она, надевая халат. – Который час?
– Они приехали на патрульной машине, – ответил Сэмми, следуя за ней. – Белом «Ровере». С надписью «ПОЛИЦИЯ» на борту.
– Я не хочу, чтобы ты крутился рядом со мной, Сэмми. Будет лучше, если ты останешься наверху.
– Не останусь, – возразил Сэмми, и вот это непослушание тоже тревожило ее. За несколько дней, прошедших с отъезда Оливера, мальчик изменился к худшему. Вновь начал писаться по ночам, хотел, чтобы все гибли в катастрофах. Она прильнула к «глазку». Один мужчина стоял в трилби. Второй, без единого волоска на голове, обходился без шляпы. Никогда раньше Элси не видела коппера с гладким, как бильярдный шар, черепом. Лысина блестела под уличным фонарем, и она почему-то решила, что коппер мажет ее особым маслом. За ними, в затылок минивэну Оливера, стоял белый «Ровер». Она открыла дверь, но цепочку не сняла.
– Уже четверть второго, – сказала она в щель.
– Мы очень сожалеем, миссис Уотмор, очень сожалеем. Вы миссис Уотмор, не так ли?
Говорил шляпа, лысый наблюдал. Лондонский выговор, правильный английский.
– Допустим.
– Я – детектив-сержант Дженнингс, это – детектив-констебль Эмис. – Он помахал в воздухе ламинированной карточкой, которая на поверку могла оказаться проездным на автобус. – Мы действуем на основе информации, касающейся одного человека, с которым мы хотели бы поговорить до того, как он совершит новое преступление. Мы думаем, что с вашей помощью нам удастся его найти.
– Им нужен Оливер, мама! – прошептал Сэмми у ее левого локтя, и она едва не повернулась, чтобы наказать ему не раскрывать глупого рта. Сняла цепочку, и полицейские прошли в холл, держась очень близко друг к другу. «Наверное, бывшая жена натравила на него полицию, потому что он перестал платить алименты, – подумала Элси. – Или он в очередной раз напился и кого-то отметелил». Она представила себе Оливера, каким находила его на полу, но на этот раз уставившегося в стену тюремной камеры. Сэмми отирался рядом с ней.
Полицейский в шляпе снял ее. Глаза слезились. Он словно чего-то стыдился. А вот лысый никакого стыда не испытывал. Он заметил книгу регистрации постояльцев и теперь по-хозяйски пролистывал ее. Элси обратила внимание на широкие плечи и узкие бедра. Прямо-таки атлет.
– Его фамилия Уэст, – сказал лысый констебль, переворачивая очередную страницу. – Знаете какого-нибудь Уэста?
– Полагаю, Уэсты у нас останавливались. Фамилия-то очень распространенная.
– Покажи ей фотографию, – буркнул констебль, не отрываясь от регистрационной книги.
Сержант достал из бумажника пакетик из кальки, показал Элси фотографию Оливера, со спутанными волосами и опухшими веками, чем-то похожего на Элвиса Пресли. Сэмми поднялся на цыпочки, чтобы глянуть на фотографию, и говорил: «И мне, мне».
– Имя – Марк, – пояснил сержант. – Марк Уэст. Рост шесть футов, темные волосы.
Элси Уотмор руководили только интуиция да короткие звонки Оливера, похожие на крики о помощи с тонущего корабля: «Как вы, Элси? Как Сэмми? У меня все в порядке, Элси, не волнуйтесь обо мне. Я скоро вернусь». Сэмми сменил пластинку: «Покажи мне, покажи мне», – и щелкал пальцами у нее под носом.
– Это не он, – внезапно осипнув, ответила она, коротко и решительно.
– Это вы про кого? – спросил лысый констебль, оторвавшись от регистрационной книги. – Кто не он?
Глаза у него были бесцветные и пустые, и вот эта пустота особенно напугала ее: она поняла, что этому человеку напрочь чуждо само понятие доброты. Он мог бы наблюдать за смертью собственной матери, и в нем ничего бы не шелохнулось.
– Я не знаю мужчину, фотографию которого вы мне показываете, значит, это не он, не тот, кто мог бывать в моем доме, не так ли? – Она вернула фотографию сержанту. – Вам должно быть стыдно будить в такой час добропорядочных людей.
Сэмми не вытерпел изоляции. Оторвавшись от юбок матери, он шагнул к сержанту, протянул руку.
– Сэмми, пожалуйста, иди спать, – одернула его Элси. – Я серьезно. Тебе завтра в школу.
– Покажи ему фотографию, – скомандовал констебль, хотя его губы не шевельнулись. Констебль, отдающий приказы сержанту.
Сержант протянул фотографию Сэмми, и тот устроил целое представление, вглядываясь в нее сначала одним глазом, потом двумя.
– Этого Марка Уэста здесь не было, – объявил он и сунул фотографию в руку сержанта, после чего, ни разу не оглянувшись, поднялся по лестнице на второй этаж.
– Что вы можете сказать насчет Хоторна? – спросил лысый констебль, вновь изучавший регистрационную книгу. – О. Хоторн. Кто он?
– Это Оливер.
– Кто?
– Оливер Хоторн. Он здесь живет. Фокусник. Выступает перед детьми. Дядя Олли.
– Он сейчас здесь?
– Нет.
– Где?
– Уехал в Лондон.
– Зачем?
– Выступать. Его пригласил один из давних клиентов.
– Что вы можете сказать о Сингле?
– Эта фамилия мне незнакома. – В ней начала закипать злость. – Вы не имеете права. У вас нет ордера на обыск. Убирайтесь!
Элси открыла им дверь и вдруг почувствовала, как раздувается у нее язык: отец говорил, что так случается, если человек лжет. Лысый констебль подошел к ней вплотную, дыхнул ей в лицо виски и имбирным пивом.
– Никто из ваших постояльцев в последнее время не уезжал в Швейцарию по делам или на отдых?
– Я таких не знаю.
– Тогда почему кто-то отправил открытку со швейцарским крестьянином, размахивающим флагом на горной вершине, вашему сыну Сэмюэлю, написав, что скоро вернется, и почему марку, наклеенную на открытку, внесли в счет мистера Марка Уэста, остановившегося в отеле Цюриха?
– Не знаю. И открытки я не видела, не так ли? Бесцветные глаза приблизились, запах паров виски усилился.
– Если вы лжете мне, мадам, а я думаю, что так оно и есть, вы и ваш болтливый сын пожалеете о том, что родились на свет, – процедил констебль. С улыбкой пожелал ей спокойной ночи и направился к белому «Роверу». Сержант последовал за ним.
Сэмми сидел на ее кровати.
– Я все сделал правильно, не так ли, мамик? – спросил он.
– Они напуганы куда больше, чем мы, Сэмми, – заверила она сына, а ее саму начала бить дрожь.
Глава 18
Давным-давно, в молодости, Нэт Брок бил человека, пока тот не заплакал. Слезы, такие неожиданные, вызвали у Брока жгучий стыд. Входя в Конуру Плутона менее чем через час после разговора с Агги, он вспомнил этот инцидент, как вспоминал всегда, когда возвращалось искушение, и поклялся, что удержит себя в руках. Картер открыл стальную дверь и по выражению лица Брока понял: что-то произошло. Мейс, попавшийся в коридоре, прижался к стене, чтобы пропустить босса. Тэнби остался на улице, за рулем кеба, с включенным счетчиком и радио. Часы показывали десять вечера, Массингхэм сидел в кресле, пластмассовой вилкой ел обед, принесенный из китайского ресторанчика, и смотрел, как тележурналисты хвалят друг друга за остроумие. Брок вытащил штепсель из розетки и приказал Массингхэму встать. Страх на лице Массингхэма напоминал пятно, которое выделялось все сильнее с каждым днем допросов. Брок запер дверь и сунул ключ в карман. Потом не смог объяснить, почему он это сделал.
– Такая вот ситуация, – начал он ровным и спокойным голосом, как и намеревался. – Михаила Ивановича Орлова убили при захвате «Свободного Таллина». Вы это знали, но не хотели поделиться с нами этой информацией. – Пауза не приглашала Массингхэма подать голос, служила лишь для того, чтобы усилить тяжесть обвинения. – Почему нет, спрашиваю я себя? – Массингхэма хватило лишь на чуть заметное пожатие плеч. – Известно также, что Евгений Орлов винит в смерти брата вас и Тайгера Сингла. Вы это тоже знали?
– Это все Хобэн.
– Простите?
– Хобэн меня подставил.
– Как он это сделал? И откуда, позвольте спросить, вы об этом узнали?
Долгое молчание, затем тихо и невнятно:
– Это мое дело.
– Может, что-то было на видеокассете убийства Альфреда Уинзера, полученной вами? Может, из текста письма, полученного вместе с кассетой, вы поняли, что вам грозит?
– Они сказали мне, что я следующий в списке. Михаил мертв, я его предал. Я и те, кого я люблю, в первую очередь Уильям, заплатят за это кровью, – охрипшим голосом отвечал Массингхэм. – Меня подставили. Хобэн обманул меня.
– Обманул вас, когда вы, в свою очередь, обманывали Тайгера, не так ли?
Ни ответа, ни возражений.
– Вы сыграли активную роль в более раннем плане, который реализовали на прошлое Рождество, с тем чтобы лишить вашего работодателя Сингла всех его активов и создать новую структуру, контролируемую Хобэном, вами и Мирски. Это кивок, мистер Массингхэм? Скажите да, пожалуйста.
