Алексей Федосов - Лекарь
Она выдернула руку и со словами, — Да, я поняла, — Они вдвоем убежали. Я только головой покачал, это как же надо уметь вызывать в людях ненависть….
Проходя мимо, подобрал свой посох и оброненный кинжал, на всякий случай забрал всё с собой, уже когда закрывал дверь меня окликнула Ламис, — Мухаммад, одно слово.
Она подошла, склонилась к уху и зашептала. Я кивнул, соглашаясь и в двух словах рассказал что надо делать.
Я успел отойти на пару шагов, когда из дома донесся тоскливый вой….
Уже взявшись за ручку двери, услышал скрип петель открываемой калитки. Сейчас они звучали весело, им вторили голоса доносящиеся из-за плотно прикрытых створок. Потянул открывая и…. чуть не оглох от крика.
То что я увидел. Заставило меня замереть на пороге и пожалеть о своем решении. Две дьяволицы, в некогда белых одеяниях, а сейчас будучи измазаны по самую маковку выплясывали вокруг Якуба, который к счастью был жив и как успел разглядеть, относительно цел, многочисленные не глубокие порезы и царапины, струящаяся по телу кровь.
Не знаю откуда здесь взялись палки, но пока я стоял и смотрел они успели нанести десяток ударов, особенно не прицеливаясь, грудь, лицо, пах, живот, опять лицо, снова живот, снова пах. Морда Якуба (назвать ЭТО по-другому язык не поворачивается)уже начала заплывать, узкие как щелочки глаза, разбитые вспухшие губы и когда рот открылся увидел что нет двух передних зубов.
Мне самому чуть не перепало когда попытался утихомирить женщин, с трудом удалось выкинуть их из комнаты и засунув отнятое орудие пытки в дверные ручки, запереть их.
Вернулся к пленнику, присел рядом, стараясь не испачкаться, — Скажи что я хочу знать, и тогда отпущу тебя?
— Ты думаешь мне мозги отбили?
— О! так для тебя это был отдых? Хочешь я позову их обратно и они ещё раз станцуют свой танец? Мне понравился. Особенно удары, по-твоему, сокровенному, только я не буду стучать, накину шнурок, затяну потуже и только один раз проведу ножом и ты пойдешь служить в гарем Эмира. Говори где?
— Я уже им всё сказал….
— Теперь мне.
— Мой отец….
— Такое же гавно как и ты малолетний недоумок, Я тебе перетяну всё, заставлю выпить воды пару кувшинов, а потом стукнув пару раз палкой в низу живота отпущу, честно отпущу. Чтоб ты сдох не здесь, а подальше, ты будешь молить о смерти, боль сожрет твои внутренности и выест мозг. Хотя, ты же правоверный, для тебя это будет героическая смерть, но для тебя я сделаю вот такую штуку, — Склонился и зашептал.
— НЕТ! ты не сделаешь этого, какой же ты мусульманин, если пытаешь своего собрата по вере….
— Вспомнил тварь кто ты? А когда убивал Асхата старшего, ты об этом не думал?
Его лицо побледнело, и он прошептал, — Он упал, честное слово сам, его никто не трогал. Была глубокая ночь, мы пили вино медовое, купили на рынке, он ворвался к нам и стал размахивать руками и кричать. А потом поскользнулся на луже разлитого и треснулся затылком.
— А как вы оказались в этом доме сразу же после смерти несчастного?
— Мы пришли сказать ей об этом….
— Оставив труп в бане остывать, вместо того чтоб принести его сюда, — Разговаривая, я не прекращал копаться в своей поясной сумке, вынимая из неё разные предметы.
— Я Честно всё говорю….
— Я тоже честно, отрежу тебе яйца, и отпущу. — Растянул перед его лицом кожаный шнурок используемый мной для остановки кровотечения.
— Асхата отвезли в заброшенный дом.
— Где?
— Вы не найдете, но я могу показать….
— Ты сам выбрал свою судьбу, — С этими словами накинул петлю и затянул. Показал блеснувшее лезвие острого ножа. Потянулся. Он засучил ногами, стал втягивать живот и закричал. Бессвязно с подвыванием. Я прервал, хлопнув ладонью по лицу, — Последний вопрос, — Где?
— В моем доме, на заднем дворе вырыта яма и он там сидит, сверху стоит старая тележка.
— Сколько человек его охраняют?
— Никого. Все со мной пошли.
— А мне сказали что вас должно быть больше и гораздо, — Я собрал воедино все отрывки рассказов и слухов какие слышал и задал свой вопрос наугад.
— Клянусь Аллахом, все здесь, больше никого нет.
— А где Назир? Вы с ним как братья, куда ты, туда и он. А здесь его нет…. — И потянул за шнурок, затягивая петлю.
Меня прервал вошедший Ибрагим, — Ты узнал, где мальчишка, — спросил он с порога
— Да. Только там…. Я ещё не выяснил сколько у него людей осталось
— Казим приехал.
— Шайтан на его дом. И что? Подождет. — Повернулся к пленнику для продолжения разговора.
— Он уже во дворе вместе с тележкой. — Он подошел и положил мне руку на плечо. — Давай отдадим и пойдем за Асхатом.
— Два слова!
— Нет.
— Ибрагим!
— На, — Он протянул мне мешок из грубой ткани, в такие на рынках насыпали овощи.
Наскоро соорудив повязку чтоб не кричал, одели мешок, подвязав на шее, чтоб не свалился.
Уже хотели поднять связанного пленника, но я придержал Ибрагима, — Выйдем во двор, ты возьми лук, наложи стрелу и следи за писцом, если начнет говорить непонятные слова, убей.
И не задавай вопросов.
Мы подхватили Якуба, приоткрыв створку, я выглянул, никого кроме большой крытой повозки и стоящего рядом с ней Казима. Увидев нас он влез вовнутрь, призывно махнул рукой, мы подтащили и приподняв забросили извивающегося и мычавшего невнятно, пленника. Ухватив его за плечи Писец подтянул немного в глубь, перевернул на живот, присел рядышком и достав из-за пояса что-то приставил к голове, неизвестно как в его руке оказался деревянный молоток. Короткий хруст, задергались босые ноги, вытянулись и безвольно повисли.
Мы стояли оплеванными с ног до головы, у меня было чувство, что меня обманули по крупному использовав в каком-то заговоре. Ибрагим бросил лук на землю и топтал его ногами, яростно ругаясь в полголоса.
— Казим, — Позвал я писца.
— Что тебе лекарь?
— Когда Асхат придет домой?
Он посмотрел на меня, улыбнулся, — К утреннему намазу.
Он успел закрыть тела старым вытертым ковром и притрусить сверху соломой, спрыгнув с повозки, остановился на миг, повернул голову и бросил несколько слов, — Плохая дружба лучше хорошей войны. Подобрал вожжи и старая кляча потащила со двора свой скорбный воз. Закрыв ворота, уселся на землю, опершись на них спиной. Затылок приятно холодили прохладные доски. Почувствовал рядом движение, открыл глаз, разглядел Ибрагима. Похлопал ладонь рядом с собой, приглашая его присесть.
— Это кто такие? — Лениво спросил Ибрагим после долгого молчания.
— Моя прошлая жизнь, от которой я бежал последние двадцать пять лет…. ноги коротковаты оказались, догнала.
— А….
— Забудь, ты ничего не видел. Я не говорил. Это всё ночной кошмар, происки злых духов.
Чего с рукой?
Он посмотрел на разорванный рукав, — Царапина, когда сквозь куст ломился, разодрал.
— Ибрагим!
— М — м.
— Я это дерьмо убирать не буду, хозяин я в этом доме или кто?
Часть вторая
— Ещё будешь? — Ибрагим потянулся к большому блюду с пловом, стоящему между нами, взял щепотку, придерживая правой рукой край рукава, чтоб не перепачкать в стекающем жире.
— Нет! — Я взял кисть винограда откинулся на подушки и стал отщипывать по одной ягодке, закидывая их в рот.
Со словами, «лишний рот для нас горе» пододвинул к себе, и покопавшись в поясной сумке извлек на свет божий, свою любимую ложку, огромных размеров.
— Ибрагим, ты варвар, — Он кивнул головой, соглашаясь, — Дикарь, не понимающий вкуса в отличной еде. — На эти слова он не согласился.
— Это вы дикари. Жрете руками. О, я понял, вам лень её каждый раз облизывать.
— Не говори того чего не знаешь, когда Аллах ….
— Я это знаю не хуже тебя, и поверь, что не буду размахивать, — Он приподнял ложку, — ей на каждом углу. Хотите маяться животом…. Ну-ну…. — И высунув язык на самом деле стал вылизывать её. Такое я видел не первый раз, и почти всегда это заканчивалось примерно одинаково, сегодня, правда, было маленькое дополнение. Ибрагим вдруг хихикнул, на его перемазанной бараньим жиром морде появилось хитро-глумливое выражение. Он вдруг заржал в полный голос.
Я молча смотрел на него, изо всех сил старался сохранить каменное выражение лица, но глядя на этого весельчака не выдержал и улыбнулся.
— Мухаммад, Представь себе на мгновение. Пир. У нашего досточтимого Эмира собрались разные почтенные гости. Вот они покушали…. Наступает тишина, он ждет благодарственных слов, а вместо этого слышит только чавканье…. М-да, не смешно.
Какой из меня рассказчик, вот ты другое дело, мне кто-то обещал поведать о чём — то, не знаешь кто бы это мог быть?
— Ибрагим, — Я усмехнулся, — Мне же придется тебя убить, потом. А я не хочу.
— Кто? Ты? Не смеши меня, после еды вредно. Да ты не знаешь, с какой стороны за меч берутся.
