Елена Бергман - Мир львинов
— Пахнет… — мечтательно щурился он, довольно улыбаясь. — Щас сварится, и поедим!
— Поедим. — соглашался русоволосый, кроша в бульон какие-то собранные тут же корешки и травки — он и сам не имел ничего против горячей мясной похлебки.
Наконец суп был готов и разлит по деревянным кружкам.
— Ням-ням! — похвалил львин, осторожно отхлебнув. — Ты, Варму, просто колдун! Хеля так не умеет!
Русоволосый только отмахнулся: — Твоя жена прекрасно готовит, — возразил он, пытаясь палочкой выудить из горшка кусок мяса. — Просто на свежем воздухе да с голодухи все вкуснее кажется.
— Угу… — пробурчал львин — он был занят супом.
Наевшись, друзья развалились у костра. Уже стемнело, но луна не показывалась, лишь звезды мерцали в бесконечной вышине. Львин и человек лежали на теплом меховом одеяле и слушали ночь.
— Интересно, — мечтательно проговорил Варму, — а солнцу не скучно висеть в небе одному?
Мрах не знал.
— Ну, у него есть тучи… — как-то неуверенно ответил он. — И облака….
— Но ведь не всегда! Сегодня, например, не было…
Львин фыркнул.
— Да, вопросики у тебя, вождь. — засмеялся он. — Так сразу и не ответишь! Одно слово — художник!
Варму перевернулся на живот и пытливо взглянул на друга.
— При чем тут художник? — искренне удивился он. — Просто интересно. А тебе — нет?
— Не очень. — честно признался Мрах.
— Эх ты… — вздохнул русоволосый. — Тебе только суп интересен!
Он очень любил друга-львина, но иногда с тем становилось так скучно!
Сытый Мрах что-то пробормотал — его клонило в сон.
Варму встал и накинул куртку.
— Лежи… — бросил он львину. — Я скоро приду.
Мрах повернулся на бок и захрапел.
Продолжая размышлять о солнце, русоволосый вождь вышел из отбрасываемого костром круга света и уселся на большой, сплошь заросший лишайником валун в нескольких шагах от спящего львина. Ему было одиноко.
— Я — как то солнце. — вздохнул он. — Мне тоже не с кем поговорить…
А поговорить так хотелось! Продолжая вздыхать, варах поднял голову кверху и принялся считать звезды. Звезд было много. Маленькие и большие, белые, желтые, голубоватые…
— Что вы такое? — спрашивал себя Варму. — Крохотные искорки большого костра, или костры, далекие и жаркие? И кто зажигает вас каждую ночь? А может, вы — всего лишь небесные жучки-светлячки?
Звезды подмигивали, не спеша делиться тайной.
— Молчите! — укорил их русоволосый. — Хитрые… Вам нравится меня мучать? — и с тихой угрозой добавил. — Ничего! Люди все равно узнают! Пусть не сегодня и не завтра, и даже не через год, но — дознаются! Какой-нибудь пытливый, вроде меня…
С равнины, приглушенный расстоянием, донесся удар грома. Варму забыл про звезды и принялся следить за озаряющими горизонт вспышками молний.
— Прямо над стойбищем! — сказал он сам себе. — Ну и льет же у них сейчас!
Варах любил грозу.
— Мара, наверно, заперлась в доме и боится. — рассуждал он. — А дети над ней хихикают!
Русоголовый погрустнел — ему вдруг остро захотелось домой, к семье. Прав Мрах: горы нужны, чтобы ими любоваться — с родного крыльца!
Небольшая горная сова с уханьем пронеслась мимо, слегка задев неподвижно сидящего мужчину крылом.
Варму вздрогнул и очнулся от грез.
— Бррррр. — пробормотал он, стуча зубами. — Чего — то я продрог…
Подбоосив в костер пару толстых бревнышек — пусть горят подольше, варах прилег рядом со сладко спящим другом и вскоре тоже уснул. Ему снились звезды.
Узкая каменистая тропка петляла между нагромождений скал. Варму и Мрах брели по ней, опираясь на копья. Оба устали и проголодались, львин заметно хромал — он подвернул ногу.
— Бесконечная тропа какая-то! — вздохнул Варму — однообразность простиравшегося вокруг пейзажа его угнетала. — Уже полдень давно, а мы все топаем и топаем!
Мрах, неудачно ступивший на больную ногу, пошатнулся и чуть не упал.
— Все! — объявил он, швыряя мешок на землю. — Привал!
И без сил присел на неширокий каменный уступ, растирая горящую огнем щиколотку. — Каюк моей ноге! — сообщил он, прижимая уши. — Во как распухла!
Варму внимательно оглядел предъявленную ему не слишком чистую ногу и вынужден был признать — да, распухла.
— Перевязать бы надо. — попросил Мрах.
Русоволосый порылся в своем мешке и достал свернутую в тугой рулончик длинную полосу льняной ткани. Львин округлил и без того не маленькие глаза.
— Ничего себе! — удивился он. — У тебя и это есть!
Варах пожал плечами и плотно перебинтовал его поврежденную щиколотку:
— Я же лекарь. — напомнил он. — Не только художник!
Мрах с любопытством заглянул в его сумку.
— А краски ты с собой тоже таскаешь?
Варму рассмеялся и щелкнул друга по носу.
— Много будешь знать — скоро состаришься! — сообщил он, затягивая мешок.
Львин ощупал больную ногу и вздохнул.
— Сколько раз с тобой ходим, — проговорил он задумчиво, — И каждый раз я мучаюсь догадками — чего нельзя найти в твоей сумке?
— Мамонта, — подсказал русоволосый. — Он сюда не влезет!
— Да ну тебя! — обиделся Мрах. — Достал со своими шутками!
Варму молча протянул ему мешок, но львин только отвернулся и надулся еще больше.
— Так неинтересно! — заявил он.
Варах решил проявить терпение: — Хорошо. — спросил он, едва сдерживая улыбку. — А как интересно?
Мрах лукаво заблестел глазами.
— Подглядывать. — сообщил он. — Тайком!
Варму рассмеялся и отложил сумку.
— Ты — дите малое! — сказал он, потрепав друга по гриве. — Ладно, подглядывай!
Львин обиделся на «дите» и снова надулся.
— У меня четверо детей! — возмущенно мявкнул он.
— Да хоть двадцать! — отмахнулся русоволосый. — Все равно — дите! Подглядывает он…
— Жадина! — буркнул Мрах.
Варму покачал головой и вздохнул.
— Дите — оно и есть дите. Дите, ты идти-то сможешь?
Львин зашипел и попробовал наступить на больную ногу, но тут же с жалобным мявом почти упал обратно.
— Понятно. — пришел к выводу русоволовый. — Не можешь. И что мне теперь с тобой делать? Тут оставить?
Мрах прижал уши и прищурился.
— Не шути так, вождь. — попросил он, мгновенно посерьезнев.
— А я вполне серьезен. — ответил Варму. — У нас еды — на два раза, до утра хватит. Так что…
— Варму… — выдохнул львин. — Ты не сможешь!
— Конечно, не смогу, — ухмыльнулся вождь. — И придется мне тебя на себе тащить. Так что бери мешок и цепляйся — надо отсюда выбираться!
