Александр Кулешов - Мир приключений. 1984 год
Сильно ударившись о воду, Андрей погрузился в нее с головой. В ушах зашумело, все тело охватила страшная слабость. В его сознании мелькнуло: “Тону? Ну нет, у самой пристани — и утонуть! Не-ет!..” Он сильно взмахнул руками и оказался на поверхности. Кругом, куда ни взглянешь, возвышались борта пароходов и барж. Как в колодце — не выберешься. Закричать? А если тот бандит следит? Еще пальнет. Нет, лучше потихоньку самому…
Быстрое течение бурлило у судов, затягивало под борт. Одежда и ботинки намокли, тянули вниз, мешали плыть, карман тяжело хлопал по ноге. “Казенный наган, — вспомнил Андрей. — Еще потеряю”. Он вытащил револьвер, зажал дуло зубами и энергичнее заработал руками и ногами. Но прохода к берегу не было видно: везде, казалось, сплошной стеной темнели суда. Куда же плыть? Андрей уже совсем было начал терять надежду выбраться отсюда живым, когда сбоку появился просвет. Вскоре ноги коснулись дна.
Он свалился на еще теплый прибрежный песок. Сколько лежал — не помнил. Когда поднялся, весь дрожа в мокрой одежде, над Волгой уже брезжил сероватый рассвет, подул легкий предутренний ветерок, а у пристани опять загрохотали по булыжной мостовой телеги.
“Ну, подождите же! — Андреи медленно поднимался по бесконечно длинной лестнице в город. — Мы с вами еще расправимся”.
Добравшись до дому, он с наслаждением сбросил в своей каморке прямо на пол мокрую одежду и мгновенно заснул.
***— Вы сначала испытайте меня, а тогда уж гоните, — с обидой говорил Андрей Ромашов, стоя перед начальником штаба 1-го Симбирского полка. — Я же не какой-нибудь там буржуйский маменькин сынок, а рабочий. С двенадцати лет в типографии. Работать не мал был, а вы теперь: “Не дорос!”
Андрею так и не удалось прибавить себе годы — потребовали документы. Пришлось показать единственное, что у него с собой было, — похвальный лист об окончании церковноприходской школы. И вот теперь его отказывались записывать в полк.
— Вижу, что не барчук, — возразил начальник штаба, до которого добрался упрямый парень, — а все же молод очень. Ну что это — шестнадцать, хоть и рослый ты.
— А в ЧК с бандюгами воевать — не молод?
— Ну ладно, ладно. Видно, уж больно хочешь повоевать за революцию. Зачислим! Только, если труса сыграешь, выгоню и собственноручно по шее надаю. — Начальник штаба что-то написал на клочке бумаги. — Вот найдешь командира третьей роты товарища Мельникова и отдашь ему. Ясно?
— Так точно! — по-военному щелкнув каблуками, радостно воскликнул Андрей и вылетел из комнаты.
Однако все это оказалось легким разведывательным боем по сравнению с тем, что пришлось выдержать Андрею, когда он уговаривал Лесова. Битый час просидел он в кабинете у председателя губчека. Лесову было совсем не до Андрея. То и дело приходили сотрудники, беспрерывно звонили два телефона. Где-то на улицах стреляли — подняли голову при приближении своих скрывавшиеся раньше враги. Надо было обеспечить порядок, эвакуацию людей, имущества… Но несмотря на все это, Лесов успевал в промежутках между решением очередного вопроса говорить со своим курьером:
— Нет, нет, братец! Поедешь в Алатырь.
Хотя и с превеликим трудом, но Андрей все же настоял на своем.
— Видно, ничего с тобой не поделаешь, — сдался наконец Лесов, пожимая ему на прощание руку. — Иди уж, скажи там, чтобы тебе документ выписали о работе у нас. И помни: как вернемся в Симбирск, мы тебя обратно заберем. Нам такие ребята нужны…
Командир роты Мельников, маленький, толстый, со сбитой на затылок фуражкой, сидел в насквозь прокуренной комнате, с почему-то наглухо, несмотря на жару, закрытыми окнами. Он медленно прочитал направление из штаба полка и критически оглядел Андрея:
— Еще один молокосос!.. Когда же настоящих солдат пришлют? Давай-ка иди в цейхгауз, вот записка. Получишь обмундирование. Только ботинок нет, в своих будешь ходить. А потом найдешь комвзвода Корнеева, он тебе винтовку выдаст. С оружием-то умеешь обращаться?
— Как-нибудь управлюсь, не впервой!
— Да, документик у тебя что надо!
Часа через полтора Андрей уже стоял с винтовкой на посту у склада во дворе Ленкоранских казарм.
Темнело. Длинное одноэтажное каменное здание склада, раскинувшееся в самом конце огромного пустынного двора, у спуска с горы, казалось от этого еще угрюмее. Маленькие слепые его окошки с железными решетками мрачно уставились на одинокого часового.
Держа винтовку наперевес, Андрей прохаживался взад-вперед, стараясь не уходить далеко от двери, куда привел его разводящий. Когда совсем стемнело, он подошел к ней еще ближе и даже ощупал рукой огромный замок с пломбой. Где-то выстрелили. “Смотри в оба, Ромашов, — предупредил разводящий, — прошляпишь или заснешь — так по законам военного времени знаешь что?”
Андрей изо всех сил всматривался во тьму, прислушивался к каждому шороху. Зловещую ночь вдруг разрезал гулко понесшийся над городом пароходный гудок. Заправский волжанин, Андрей сразу определил “голос” “Кавказа и Меркурия”. Гудит что надо! Наверное, последний. На этом уехали и работники ЧК-Лесов говорил: уйдем из Симбирска с последним пароходом. “Значит, в городе теперь из наших только военные остались, да еще вооруженные рабочие отряды”.
Мысли его прервал какой-то шорох. Андрей встрепенулся и, взяв винтовку на изготовку, тихонько подошел к двери, еще раз пощупал пломбу. Все как будто на месте. Прислушался — ничего… Но что это? Опять шебуршит, и как будто из склада слышится. Что там хранится? Может, взрывчатка? Разводящий ничего про это не сказал. А если кто забрался туда, чтобы взорвать? Полетят тогда в воздух казармы и все вокруг… Но как забрался, откуда? По спине забегали мурашки.
— Кто там?! — дрогнувшим голосом выкрикнул он и, не дожидаясь ответа, выстрелил вверх, затем еще раз… Изнутри раздался лай. Черт-те что, собака как-то забралась! Вот позор-то!..
— Что случилось? — появились в конце огромного двора несколько красноармейцев. — Чего палишь?
— В складе кто-то шебуршит! — крикнул в ответ Андрей. — Я выстрелил, а там собака лает.
— Да бросай ты этот склад! Сейчас его вывозить будут. Уходим мы…
И как бы в подтверждение этих слов, послышался стук колес, появились телеги, какие-то люди с фонарем и факелами.
— Назад! Не пущу без разводящего. Не подходи — стрелять буду! — Андрей снова взял винтовку на изготовку.
— Ну-ну! Ты что, очумел — в своих стрелять!..
— Не очумел, а молодец, — прервал подошедший сбоку разводящий. — Хоть и молод, а солдат, видно, получается стоящий. Не то что вы — кули мучные. Что, не знаете: без разводящего караул не снимают!
