Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Полковник Шредер тяжело подобрал ноги и встал. Он с отвращением смотрел на заполненный зал. Женщины вздыхали и повизгивали от восторга.
— Этот трибунал созван в соответствии с правами, которыми правительство республики Голландия и Нидерланды наделило Голландскую Вест-Индскую компанию. Прошу всех замолчать и встать, приветствуя председателя трибунала его превосходительство губернатора Петруса Ван де Вельде.
Зрители, приглушенно гомоня, встали и воззрились на дверь за платформой. Некоторые пленники, гремя цепями, тоже начали вставать, но, видя, что сэр Фрэнсис и Хэл не шелохнулись, снова опустились на скамьи.
В двери показался председатель суда. Он тяжело взошел на платформу и посмотрел вниз, на ряды пленников.
— Поднимите этих негодяев! — неожиданно взревел он, и толпа дрогнула, услышав этот грозный рев.
В наступившей тишине сэр Фрэнсис сказал по-голландски:
— Ни я, ни мои люди не признаем этот суд и отвергаем право самозваного председателя допрашивать и судить свободных англичан, подданных его величества короля Карла Второго.
Ван де Вельде, казалось, раздулся, как огромная жаба.
— Вы пират и убийца! Властью республики и Компании, по нравственному и международному закону я обладаю полным правом проводить этот суд. — Он замолчал, чтобы перевести дух, и еще громче продолжил: — Я обвиняю вас в возмутительном неуважении к суду и приговариваю к десяти ударам тростью. Приговор привести в исполнение немедленно. — Он взглянул на командира стражи. — Отведите пленника во двор и приведите приговор в исполнение.
Четверо солдат из глубины зала пробежали вперед и подняли сэра Фрэнсиса. Хэла, скованного с отцом, тоже потащили к выходу. Зрители повскакивали с мест и устремились к двери и окнам, а сэра Фрэнсиса и Хэла по лестнице стащили во двор.
Сэр Фрэнсис молчал, высоко держа голову и распрямившись. Его провели к брусу у конюшни, к которому привязывали лошадей. По приказу сержанта их с Хэлом поставили по разные стороны бруса лицом друг к другу и их кандалы продели в железные кольца.
Хэл ничего не мог сделать. Сержант просунул палец сзади за воротник сэра Фрэнсиса и разорвал рубашку. Потом отступил и взмахнул своей малаккской тростью.
— Ты дал рыцарскую клятву. Выполнишь ее? — шепотом спросил сэр Фрэнсис сына.
— Да, отец.
Трость свистнула и опустилась на обнаженную плоть, сэр Фрэнсис сморщился.
— Это избиение — детская игра по сравнению с тем, что будет дальше. Понимаешь?
— Да, отец.
Сержант снова ударил. Трость одну за другой оставляла на коже кровавые полосы, боль с каждым ударом усиливалась.
— Что бы ты ни сделал и что бы ни сказал, ничто не изменит путь красной кометы. Звезды определили мою судьбу, и не в твоих силах вмешаться.
Трость со свистом опускалась, тело сэра Фрэнсиса напрягалось и расслаблялось.
— Если ты силен и упорен, ты выдержишь. И это будет моей наградой.
Он негромко, хрипло простонал — трость вновь врезалась в напряженные мышцы спины.
— Ты моя плоть и кровь. И поэтому я все вынесу.
Трость снова и снова пела и опускалась.
— Поклянись в последний раз. Подкрепи свою клятву: в тщетных попытках спасти меня ты ничего не откроешь этим людям.
— Отец, я клянусь, — тоже шепотом ответил Хэл; его лицо побелело, как обветренная кость. Жестокие удары продолжались.
— В тебя вся моя вера, — сказал сэр Фрэнсис, и солдаты подняли его с бруса. Когда шли обратно, он легко опирался на руку Хэла. И, когда споткнулся, Хэл поддержал его, так что они вошли в зал и вместе прошли к своим местам с высоко поднятыми головами.
Губернатор Ван де Вельде сидел на помосте. Перед ним стоял серебряный поднос, уставленный фарфоровыми чашками с закусками и сластями. Он с довольным видом жевал что-то, запивая пивом из оловянной кружки, и разговаривал с полковником Шредером. Как только сэра Фрэнсиса и Хэла усадили на скамью, дружелюбное и довольное выражение лица губернатора резко изменилось. Он заговорил, и в зале тотчас воцарилась напряженная тишина.
— Я, кажется, ясно дал понять, что не потерплю никаких помех в процессе. — Он сердито посмотрел на сэра Фрэнсиса и обвел взглядом зал. — Это относится ко всем присутствующим. Всякий, кто так или иначе попробует смеяться над трибуналом, получит то же наказание, что этот пленник. — Он взглянул на Шредера. — Кто представляет обвинение?
Шредер встал.
— Полковник Корнелиус Шредер, к вашим услугам, ваше превосходительство.
— Кто представляет защиту?
Ван де Вельде мрачно посмотрел на Якобуса Хопа, и тот вскочил, сбросив на пол половину документов.
— Я, ваше превосходительство.
— Назовите ваше имя! — взревел Ван де Вельде, и Хоп задрожал, как провинившийся щенок.
Запинаясь, он сказал:
— Якобус Хоп, чиновник и писец достопочтенной Голландской Вест-Индской компании.
Ему потребовалось немало времени, чтобы произнести это.
— В дальнейшем говорите быстро и ясно, — предупредил Ван де Вельде и снова повернулся к Шредеру. — Можете предъявить обвинения, полковник.
— Дело о пиратстве в открытом море, а также об убийстве и похищении. Обвиняемых двадцать четыре человека. С вашего разрешения, я прочту список их имен. Каждый обвиняемый встанет, когда произнесут его имя, дабы суд мог его узнать. — Он достал из рукава пергаментный свиток и держал его в вытянутой руке. — Прежде всего обвиняется Фрэнсис Кортни, капитан пиратского судна «Леди Эдвина». Ваше превосходительство, он предводитель и вдохновитель всех пиратских действий, предпринятых этими морскими волками и корсарами. — Ван де Вельде кивнул в знак понимания, и Шредер продолжил. — Генри Кортни, офицер и помощник. Нед Тайлер, боцман. Дэниел Фишер, боцман… — Он прочел имена и звания всех сидевших на скамьях, и каждый названный вставал. Некоторые наклоняли головы или презрительно улыбались Ван де Вельде. Последними в списке Шредера шли имена четырех негров. — Матеси, раб-негр. Джири, раб-негр. Киматти, раб-негр. Аболи, раб-негр.
Обвинение докажет, что четвертого сентября в год Господа нашего тысяча шестьсот шестьдесят седьмой Фрэнсис Кортни, командовавший каравеллой «Леди Эдвина», экипаж которой составляли все прочие обвиняемые, напал на галеон «Стандвастигейд» под командованием капитана Лимбергера…
Шредер говорил, не заглядывая в бумагу, и Хэл невольно восхитился тем, как четко, ясно и подробно выдвигалось обвинение.
— А теперь, ваше превосходительство, если позволите, я хотел бы вызвать своего первого свидетеля.
