Ирина Шевченко - Алмазное сердце
— С кем поведёшься, от того и наберёшься, — вернула я ему насмешку. — Так моя бабушка говорила.
— Я бы вспомнил другую поговорку. Ту где «с волками жить…». Потому что, если равняться на любого, с кем поведёшься, я уже должен был ахать и краснеть по каждому поводу.
— Стукнуть тебя бубном? — предложила я, не найдясь с ответом на новую колкость.
Волк вежливо отказался, и беседа на этом заглохла.
— Смотри‑ка, ещё страдальцы. — Спустя пять минут привлёк Рик моё внимание. — Крикнуть, чтобы бежали отсюда, пока не поздно?
Трое мужчин вошли в холл. Один тут же направился к стойке, а двое других — в нашу сторону.
— Доброй ночи, — поздоровался невысокий худенький человечек, подойдя к нашему столу.
— Доброй… — Я подняла глаза и обомлела, в тусклом свете разглядев его лицо: передо мной стоял тот самый фанатик, ударивший Джеда ножом в нашу первую встречу в дилижансе. Я оторопело схватила Рика за руку и испуганно пробормотала, глядя в маленькие бегающие глазки: — А вас уже выпустили из тюрьмы?
— Из какой тюрьмы, дэйни? — приблизился второй, и сердце в пятки ушло: этого я тоже узнала.
— Судья Мэвертон? Так вы… заодно?
— Мэвертон? — переспросил Рик, до хруста сжав мои пальцы и словно заворожённый глядя на висящий на груди у судьи знак: чеканное изображение огня в большом медном круге и какие‑то буквы. Такой же был на том ноже. — А я‑то ещё думал, зачем ему волкодавы.
— Скоро узнаете, дэй Энсоре, — пообещал человек.
Кто‑то сзади набросил мне на голову мешок и, не дав возможности даже вскрикнуть, сдавил пальцами шею…
ДжедВсё же я счастливчик. В какой‑то мере.
Стоило Менно потянуться к саквояжу и в этот раз, уверен, не за новыми перчатками, как в дверь громко стукнули дважды. Маг нахмурился, прислушался, словно надеялся, что ему показалось, но стук повторился снова.
Человек недовольно поморщился, поглядел на мою разбитую физиономию, на саквояж, вздохнул с сожалением и вышел.
— Джед! — В тот же миг подбежала ко мне Яра. — Дже–ед…
Она не была больше ни той гордой красавицей, что танцевала у костров, ни свирепой волчицей, бросившейся на открывшего сундук незнакомца, не задумываясь, друг он или враг, — просто испуганная девочка, которая могла лишь плакать и жаться ко мне скулящим щенком. А всё, что мог сейчас я — молчать, о том, какую боль причиняет мне каждое её касание, не говоря об объятиях…
— Как мило, — заметил неслышно вернувшийся Менно. — Можете продолжать… До утра, пожалуй. Важные дела, уж простите. Но не важнее наших с вами, дэй Джед, так что к рассвету ждите.
Он забрал саквояж и прошёл к двери. Уже на выходе обернулся.
— Я отправил посыльного к Бертрану Леймсу: решил, что ваше общество не слишком подходит для дочери володаря Андирского. Так что отсрочка кстати. Вожак, думаю, многое сможет разъяснить. Но я искренне надеюсь, дэй Джед, что дэйни Дияра действительно не в курсе предмета наших… хм, разногласий, а место, где вы спрятали бумаги и княжну, называется не Ро–Андир. Поверьте, так было бы лучше. Для многих.
Говорил дэй Людвиг как всегда спокойно, будто гладил… Против шерсти, да когтистой лапой. Крякнул удовлетворённо и захлопнул за собой дверь. А мозги, оказалось, не совсем он мне отбил, может, даже наоборот, вправил: сразу представилось, что будет, когда здесь появится Бертран. Во–первых, дядька назовёт меня… Ну и всё, пожалуй, на этом разговор можно будет заканчивать. Потому что одно дело — Джед Селан, безвестный вор–неудачник, по случаю стянувший какие‑то непонятные бумаги, и совсем другое — Джед Леймс, племянник вожака и сын почётного главы Палаты метаморфов, сунувший нос в государственные тайны, а после ушедший по Тропе и два дня просидевший в Андирских горах. Тут уже целый волчий заговор вырисовывается.
Достанет ли у мага власти и сил пойти против стаи? Кто знает.
Нет, не быть волку лисом: наплёл, напутал — в итоге петлю себе свил. И хорошо бы, если бы себе одному… А таки отбил он мне голову, начисто. Ни одной дельной мысли. Только страх, злой, звериный, когда не в нору забиться хочется, а напротив — вперёд рвёшься, оскалив клыки, и будь что будет… Жаль цепь не пускает…
— Джед, — всхлипнула Яра.
Её голос и боль объятий удержали в сознании. Стиснув зубы, распрямился, взглядом указал на стянувшие руки ремни и рыкнул негромко:
— Развяжи.
Через минуту, ничем не удерживаемый, рухнул на сырую солому.
Яра тут же перевернула на спину, сдавила ладонями опухшее от побоев лицо… М–м–м… Пришлось открыть глаза, изобразить оскал навроде ободряющей улыбки и, звеня кандалами отползти к стене, чтобы сесть, опершись на неё, и подставить девчонке плечо, на котором можно было бы выплакаться.
Но она не стала рыдать, лишь опустилась рядом, обхватила мою руку и уткнулась носом в испачканный кровью рукав.
— Мы умрём, да?
— Умрём, — ответил я честно. — Все когда‑нибудь умирают.
— Мы умрём завтра. — Это был уже не вопрос. — Маг вернётся и убьёт нас.
— Завтра здесь будет твой отец, заберёт тебя домой.
— Если маг отдаст, — Яра хлюпнула носом. — Он… Он…
Она подняла руку, и я увидел тонкий браслет на её запястье. Даже не заметил, когда Менно успел нацепить его ей.
— Я боюсь его, — прошептала девушка. — До смерти боюсь. Давно уже, даже когда и не думала, что он маг, боялась. А сейчас…
— Так ты давно его знаешь? — спросил я, и тут же понял, до чего это глупый вопрос: Менно ведь узнал её сразу — значит, виделись и не однажды.
— Он к бате приходил.
— О, как, — усмехнулся я, и едва затянувшиеся ранки на губах полопались и засочились кровью. — Другим так засть — законы предков, а вожак к себе друзей–магов водит.
— Не друг он ему, — вступилась за родителя маленькая волчица. — За стол его батя не сажал, хлеба с ним не делил. Вина чарку подносил, но сам с ним не пил никогда.
Верно, так выходит, и не друг совсем. Даже случайного гостя хозяин уважит…
— Чего ходил тогда?
— Не знаю, — хлюпнула носом Яра. — Только батя потом всегда смурной был, и мамка плакала. А один раз, лет пять назад, я под столом пряталась, а они зашли как раз… И маг этот ба… Маг отцу говорит: «Или по–моему будет, или я твой Андир с землёй сравняю!«…
— Пять лет? Он ещё с тех пор к вам приходит?
— Он всегда ходил, — насупилась девушка. — Сколько я помню. Раз в год. Бывало — два.
Нечасто, но так, чтобы не забывали. Стало быть, дядька прежде меня во что‑то влез, а сейчас и захочет помочь — не сможет. Держит его Менно чем‑то. Знать бы, чем… Хотя на кой оно мне? Своих проблем — выше головы….
— Джед, — Яра подняла ко мне заплаканное лицо. — Ты… поцелуй меня…
Посох Создателя! У этой девчонки одно на уме!
