Александр Казарновский - Поле боя при лунном свете
За одиннадцать дней до. 7 таммуза. (17 июля). 11:30
Гоша лежал в тишине на металлическом столе и вновь шептал мне глазами:
– Я жить хочу!.. не надо… я очень жить хочу… ну пожалуйста…
Глядя на его белеющие в темноте голову и лапы, я услышал собственное всхлипывающее «прощай!» Потом всё исчезло.
Но ненадолго. Я вдруг услышал, как в нескольких сотнях метров отсюда в могиле шевелится проснувшийся Гошка. Я увидел его в темноте. У него не было рака, он был совсем здоров – вот только никак не мог вылезти из мешка да задыхался под землей. Его только-только прояснившиеся глаза снова стали закатываться. Я понял, что нужно бежать, спасать его, выкапывать, я дернулся – и открыл глаза.
После темноты могилы солнечный свет на мгновение ослепил меня. Затем его заслонила милая мне птичья рожа Шалома.
– Ну, прочухался? – осклабился он, подавая стакан воды.
Я выпил его и тотчас же вернул обратно, а заодно и бутерброды с моим любимым скандинавским сыром, которые мне заботливо снарядил в дорогу Йошуа и которые я, измученный бодуном, без всякого на то аппетиту впихивал в себя минут за сорок до появления мерзавца Игоря. Последним вышел кофе – вкусный крепкий «Нескафе» без молока, который я принес себе в бумажном стакане из учительской.
Я огляделся по сторонам. Вдоль стен – дивизии книг. Портрет первосвященника с урим ветумим на груди. Да ведь это комната Шалома. Как я сюда попал?
Словно услышав мой вопрос, а может, из-за того, что он у меня был написан на раскрашенной Игоревым кулаком морде, Шалом пояснил:
– Звонит мне Йошуа: «Срочно мчись к Дамари. Там, внизу, логово Игоря. Среди заброшенных эшкубитов. Похоже, что-то стряслось с Рувеном». Я по наивности говорю: «А в чем, собственно, проблема? Если что, Игорь ему и поможет». «Поможет. На тот свет отправиться. Дуй!» Я и дунул, но, правда, не очень быстро. Сделал поправку на подозрительность и холерический темперамент Йошуа. А зря. На сей раз он был совершенно прав. Особенно я корю себя за то, что пропустил мимо ушей всё, сказанное им про Игоря и, увидев Игоря садящимся в тремп , не остановил его, а спокойно завернул на стоянку напротив эшкубитов, вылез из машины и пошел искать тебя. Он пытался тебя убить?
– Не уверен, – выдавил я еле-еле, поскольку передвигать во рту язык мне было так же легко, как толкать в одиночку забуксовавший в грязи грузовик. – Просто врезал.
И сразу мысль: «А ведь мог убить, затащить в эшкубит, хрен бы кто нашел.»
Следом – вторая мысль: «Не мог. Меня искать бы тут же начали – я же с поста отпросился, Йошуа вместо себя поставил. Тело нашли бы, и через пятнадцать минут вся армия была бы на ногах – он не то что до Города, до ближайшей деревни не успел бы добраться. А так? Как нам его искать? Обращаться в полицию: объявляйте всеизраильский розыск – этот чувак мне дал по башке?»
* * *Башка болела зверски – тройной болью – вчерашнее похмелье, недосып и явное, хотя и не очень сильное сотрясение, которое мне сделал заботливый Игорь. Но мало было того, что она болела, она еще и кружилась. И когда я по прибытии в «Шомрон» вышел из Шаломовой «Cубару», ноженьки у меня заплелись, подкосились, и я, воспользовавшись тем, что бдительность Шалома и выскочившего ему навстречу Йошуа ослабла, с размаху шмякнулся на траву-мураву. Друзья подняли меня и под белы руки повели на боевой пост. Со стороны я вполне сходил за вдрызг пьяного, а мои конвоиры – на более стойких собутыльников. Если бы кто-то из детей или учителей увидел нас, пришлось бы объяснять: «Не волнуйтесь. Это мы Рувена на работу волочем. Сейчас прислоним его к теплой стенке, и он будет вас защищать». К счастью, ни дети, ни учителя нас не видели. На следующий день был назначен багрутный экзамен, и все были при деле.
– Ребята, – пробормотал я. – Побудьте немного со мной. Боюсь, что сейчас от меня не шибко много проку, как от охранника. Заодно и обсудим вопрос…
– … как же теперь найти Игоря, – хором закончили все трое.
Помимо прочего надо было решить сопутствующие проблемы – уверены ли мы на сто процентов, что Игорь работает на НИХ и что делать с дебилом, который, имея все шансы задержать гада, вместо этого попросту спугнул птичку.
На первый вопрос ответ был – единодушное «Да», что же касается второго, все сошлись на формуле «сам напортачил – сам и исправляй». Только вот как исправить? Двое из участников Особого совещания устремили вопрошающий взор на третьего, то бишь меня. Несчастного, головокружимого. Подразумевалось, что в моем сотрясенном мозгу должна созреть какая-то идея, но в нем лишь каруселью кружились образы – Гошкина морда во тьме, гигантский кулак Игоря, неумолимо приближающийся к моему лицу, солнце улетающее куда-то влево…
Наконец, Шалом первым прервал молчание:
– В какой газете было объявление, которое тебе показал Игорь?
«Инфомаркет» за… за какое же число?
Если его уже приняли на работу, значит, больше это объявление не печатается. И самое главное. Ну, мы дозвонились. Что дальше?
«Ах, у вас такой-то работает? Так он работает еще и на арабов. Вы ему ничего не говорите, а мы приедем и заберем его. Кто мы такие? Рувен, Шалом и Йошуа.»
– Ну, зачем уж так? – возмутился Шалом. – Придумаем какую-нибудь причину.
– Здравствуйте, я его двоюродный дедушка из Кишинева. Иврит выучил в кружке при ЖЭКе (бедные Шалом и Йошуа ни хрена не поняли). Вы уж не говорите ему, что я приехал. Пусть будет приятный сюрприз.
Шалом потупился.
– Слушайте, – в отчаянии воскликнул Йошуа. – А может, всё же в полицию?
– В ШАБАК! – хором гавкнули мы с Шаломом. У меня от восторга даже голова слабее болеть стала.
– Не понимаю, – развел руками Шалом, – почему ты до сих пор никуда не обратился со своими догадками насчет «Союза Мучеников»?
Бедный Йошуа чуть ли не заподлицо вжал голову в плечи.
«Ну всё, – подумал я. – Наизгилялись. Хватит. Что делать-то будем?»
– А есть у него какие-нибудь связи, контакты? – безо всякой надежды спросил Шалом.
– Откуда я знаю? Мне он не докладывался.
Стоп. Нет, докладывался. «Слушай, Рувен, найди мне телку.» Я, естественно, ответил, что с телками не общаюсь – не пастух, чай, и не работник мясокомбината. Он еще обиделся. А через два дня встретились в Городке на тремпиаде. «Ты откуда?» «Из Тель-Авива.» А рожа довольная!
Ну и что в этой ситуации делать прикажете? Обходить все массажные кабинеты? Да нет, на массажные его кошелек не потянет. Чего попроще, поуличней. Он же не миллионер, а иностранный рабочий.
– Рувен, а где в Тель-Авиве кучкуются иностранные рабочие?
Это не Йошуа спросил и не Шалом, это я их устами спросил сам себя, а теперь отвечаю:
