Тяжкое золото - Александр Михайлович Минченков
Актив прииска Надеждинского и стачкомовцы с Феодосиевского вошли в помещение. Баташев сразу поднялся к трибуне.
– Товарищи, прошу тишины!
Все стихли, а Баташев продолжил:
– Товарищи! Сегодня мы собрались с вами таким составом впервые, и причиной тому чрезвычайные обстоятельства. Людское терпение лопнуло. Почти вся Ближняя Тайга охвачена забастовкой. При таком развитии событий нам необходимо решить ряд важных для себя вопросов.
Все замерли, с большим вниманием вслушивались в каждое слово оратора.
– Сегодня здесь собрались выборные всех приисков Ближней Тайги, и мы с вами уполномочены решать от имени рабочих дальнейшую судьбу стачки. Уже известно, на каждом бастующем прииске созданы стачкомы. Но чтобы умело и целенаправленно руководить всеобщим на промыслах забастовочным движением, необходимо избрать центральный стачечный комитет.
– Правильно говоришь! Центральный обязательно надо! – поддержали из зала.
– Тихо, товарищи! Спасибо за понимание. К тому же, и самое главное, примем с вами совместные, а правильней сказать, общие от всех рабочих промыслов требования к властям. Требования уже обобщены, изложены на бумаге. Зачитаем, обсудим. Если какие будут предложения, дополним.
Баташев развернул бумажные листы и хотел уже приступить зачитывать требования, как из зала один делегат выкрикнул:
– Есть предложение: избрать вначале центральный забастовочный комитет, а потом обсудить требования!
– Не возражаю! Давайте проголосуем. Кто за то, чтобы первым вопросом избрать центральный стачком?!
Все делегаты единодушно подняли руки.
– Единогласно! Какие будут предложения по первому вопросу?
– Мы, выборные с прииска Александровского, предлагаем в центральный забастовочный комитет избрать рабочих в первую очередь их политических! Это люди проверенные, грамотные и знают, каким образом поступать в таких случаях.
– Правильно!
– Дело говоришь!
Послышались одобрения из зала.
– Давай, Баташев, сам фамилии называй, ты людей лучше знаешь! – выкрикнул делегат из александровских.
У Баташева был под рукой набросанный список комитета численностью в десять человек, и он его зачитал.
– Годится! Только маловато что-то, ещё б добавить! – предложил кто-то.
Зал оживился, стали обсуждать присутствующих выборных, послышались фамилии. Список увеличился до восемнадцати человек. В него вошёл и Угрюмов.
Проголосовали за комитет единодушно, и даже делегаты дружно захлопали в ладоши.
– Товарищи, с первым вопросом закончили, – объявил Баташев. – Переходим ко второму. Мы с активом приисков Александровского, Феодосиевского и Надеждинского наработали требования, и на ваше обсуждение предлагается следующее.
Баташев снова развернул листы бумаги с подготовленными предложениями и стал зачитывать пункты требований:
– Первое: повысить заработную плату на тридцать процентов. Второе: ввести восьмичасовой рабочий день. Третье: выдавать продукты только хорошего качества. Четвёртое: исключить увольнение рабочих без участия рабочего комитета. Пятое: уволить служащих, которые проявили себя непристойно, особливо в отношении женщин. Шестое: улучшить медицинское обслуживание. Седьмое: улучшить проживание в казармах. Восьмое: своевременная и полная выдача спецодежды. Девятое: правильный расчёт заработной платы. Десятое: не принуждать женщин и детей к тяжёлым работам. – Баташев посмотрел в зал. – Ну вот, пожалуй, и все требования, которые были собраны и обобщены из предложений приисков. Какое будет мнение, товарищи?!
В зале поднялся один из делегатов и с места предложил:
– Считаю, надо бы ещё вписать, чтобы заработанное жалованье выдавали полностью деньгами, а не талонами и купонами!
– Верно! Такое упускать не надо! Непременно вставить! – послышались возгласы одобрения.
– Праздничные выходные тоже надо б не забыть! Как-то по-другому их оплачивать!
– Да-да, про праздничные дни-то совсем призабыли!
– Хорошо, товарищи, включаю, – Баташев карандашом вписал на лист дополнительные требования.
Поступило ещё несколько предложений, часть были приняты, часть же отклонены самими же делегатами. В конце концов список вырос до восемнадцати пунктов. Баташев поднял руку и произнёс:
– Товарищи, есть предложение проголосовать! Кто за то, чтобы обсуждённые требования утвердить и предъявить их золотопромышленным властям?!
Лес рук разом взмыл вверх.
– Единогласно! Однако, товарищи, ещё не всё! Полагаю, нам ко всему необходимо и выработать гарантии выборных, иначе власти могут нас, делегатов, принять за зачинщиков и не замедлят применить к нам репрессивные меры!
– Дело, Баташев, говоришь! Дело! От этой братии да при таких делах, всё можно ждать! – одобрительно послышалось из разных мест зала.
– Мы, совещаясь с активом по требованиям, набросали несколько обращений по гарантиям.
– Давай зачитывай! Такой документ явно потребный!
– Так вот, гарантии небольшие, но для нас значимые. Во-первых, чтобы управление золотопромышленного товарищества не устраивало гонения со стороны властей и полиции; во-вторых, чтоб гарантировало каждому выборному свободу; третье, чтобы выборные не были уволены с работы; четвёртое, на время забастовки был предоставлен Народный дом для собраний. Кроме этого, чтобы выборные на период забастовки могли свободно передвигаться и пользовались бесплатным проездом по железной дороге и на лошадях! Вот такие краткие гарантии, товарищи! Их мы так же, как и требования, предъявим властям! – торжественно закончил Баташев и обратился в зал: – Кто «за», прошу проголосовать!
Проголосовали.
– Что ж, все видят: единодушно! Так и запишем. И ещё, товарищи, минуточку внимания! Мы составим инструкции для старост бараков и о порядке поведения рабочих, доведём их до каждого прииска. Просьба исполнять установленные правила неукоснительно, иначе, сами понимаете, без организованной дисциплины трудно будет управлять забастовкой. На этом наше собрание считаю законченным. Спасибо, товарищи, за активную работу, спокойного вам возвращения на места! Будем связь держать теперь через членов стачкомов на местах!
В зале царило всеобщее благодушное оживление и приподнятое настроение, затеплились надежды на изменение жизни к лучшему. Расходились, кто с одобрительными разговорами, кто с прибаутками, хотя каждый осознавал – затеянное дело нешуточное и придётся потратить много сил, чтобы отстоять свои права.
Теппан прибыл на прииск Надеждинский под вечер и сразу же направился в управление. Один из служащих конторы ему доложил, что в Народном доме заседали делегаты с приисков и выработали некие требования, все разъехались, а активисты ждут его возвращения для вручения документов властям товарищества. Эта новость взбесила Теппана, он нервно вскочил, заходил взад и вперёд по кабинету, иной раз подходил к рабочему столу, брал в руки какие-то бумаги, тут же клал их обратно на стол. Было видно – ему не до этих бумаг, злость переполняла его душу, внутри себя ругался про всё и вся на чём стоит свет.
Только что он вернулся с Успенского прииска, взбунтовавшийся народ никак не воспринимал уговоры. Ни угрозы, ни обещания не действовали, отчего душа кипела, был в гневе.
Теппан вызвал к себе служащего по трудоустройству, а когда тот явился, гаркнул:
– Где эти активные губошлёпы! Найдите мне их!
– Сию минуту, – пролепетал чиновник и быстро исчез за
