Елена Бергман - Мир львинов
Нор молчал, потому что Миха был прав. Львину было ужасно стыдно.
Варму очнулся от холода. Он лежал на дне глубокой — в два человеческих роста ямы, в луже гнилой воды. Над головой сияла луна.
— Что за на! — выругался варах сквозь зубы. — Я что, опять напился?
Но во рту не ощущалось ни малейшего привкуса браги.
«На похмелье не похоже. С похмелья голова болит совсем по другому. Не понимаю…»
Держась за влажную земляную стену, человек льва с трудом поднялся на ноги. Тело отказывалось слушаться, в глазах темнело.
Ощупав голову, Варму обнаружил на затылке шишку величиной с куриное яйцо. Волосы вокруг запеклись кровавой коркой.
«Ерунда какая-то…»-размышлял варах. — «Как я тут оказался? И что со мной произошло?»
Последним, что он помнил, была охота на оленуху, и искренне недоумевал, каким чудом из прибрежных зарослей сумел переместиться в столь негостеприимное место. Возможно, ему помогли? Тогда становилось ясно, откуда шишка — оглушили чем-нибудь тяжелым и притащили сюда. Но кто и зачем?
Сидеть в яме было скучно, и Варму попробовал выбраться, но не смог подняться даже на пару локтей — мягкая земля осыпалась под руками, не давая опоры.
— Зато согрелся малость. — утешил сам себя пленник.
Убедившись, что забраться на стену не получится, варах призадумался. Ему было холодно, сильно болела голова, хотелось прилечь, но кругом была вода.
«Хоть бы травы какой накидали или веток, — ворчал русоволосый. — Так и околеть можно!»
Чтобы не замерзнуть окончательно, Варму устроил себе небольшую тренировку. Используя вместо копья короткую палку, воин долго приседал, наклонялся, махал ногами и прыгал, ведя бой с невидимым противником. Утомившись, он выбросил ставшую ненужной палку в лужу и загрустил.
Небо над головой посветлело — занимался рассвет. От разогретого тела валил пар, голова больше не болела, но проснулись жажда и голод. Никто не приходил его проведать. Если так пойдет и дальше, придется пить натекшую в яму грязную воду.
Чтобы человек льва, вождь, художник и лекарь, стал так унижаться! Да никогда!
Собравшись с силами, Варму сложил ладони рупором и заорал во всю мощь своих здоровых легких. Вопль получился что надо.
— Гады! — кричал варах. — Уроды! Идите сюда!
И «гады» и «уроды» вскоре появились. Двое почти голых мужчин, с копьями в руках, склонились над ямой, разглядывая пленника.
— Чего так долго? — радостно приветствовал их Варму. — Я жрать хочу! Еды несите, придурки!
«Придурки» не понимали.
— Ам-ам! — жестами пояснил варах и похлопал себя по животу. — Голодный я!
«Придурки» продолжали глядеть.
Варму начал злиться.
— Чего пялитесь? — рявкнул он. — Людей никогда не видели? Может, у меня рога выросли? Несите жрать, или проваливайте!
«Гады» и «уроды» о чем-то тихо посовещались между собой и исчезли. Варах снова остался один.
Нор и Рашаня лежали в густом кустарнике и наблюдали. Стойбище было совсем рядом — стрелой достанешь!
По правде говоря, смотреть тут было не на что — с десяток жалких, кривобоких тростниковых хижин и пара костров. Смешно!
Дикари — смуглые, волосатые, но высокие и широкоплечие люди в набедренных повязках, а то и вовсе без них, занимались своими повседневными делами. Вокруг костров носились голопопые грязные дети, мужчины мастерили оружие, женщины таскали хворост и готовили.
Сидевшие в засаде насчитали около двадцати взрослых воинов и примерно столько же женщин. Это было важно — ведь и женщина способ-на при необходимости дать камнем по голове!
Двое подростков весьма дикого вида, держась за руки, вышли из зарослей и прошли буквально в нескольких шагах от затаившихся львинов. Девушка оправляла набедренную повязку и улыбалась. Нор заметил, что у нее не хватает передних зубов, а под глазом темнеет синяк.
— Красотка. — презрительно фыркнула Рашаня.
Нор шикнул на нее, и львия замолчала.
— Гляди! — зашептал юноша, показывая чуть в сторону.
Небольшая группа дикарей — человек пять, отделились от ближайшего костра и направились к реке. На плечах они несли остроги.
— Волосатики любят рыбку! — усмехнулась Рашаня.
Со стороны поселка послышался приглушенный крик. Голос показался львинам знакомым, и они навострили ушки.
— Уроды! — прокричал голос. — Мне скучно! Эй, кто-нибудь!
Нор и Рашаня удивленно переглянулись. Да, этот голос был им более чем знаком.
Одна из женщин, одетая, между прочим, в запасную рубашку Варму, поднялась и подошла к вырытой в земле яме. В руках у нее был прутик с жареным мясом. Приблизившись к краю, женщина что-то быстро проговорила на непонятном гортанном языке и бросила мясо в яму. Через мгновение мясо вылетело обратно.
— Выпустите меня отсюда! — заорал сидящий в яме. — Тут мокро!
Женщина подобрала мясо и, опустившись на колени, с умоляющим видом простерла вниз руки.
— Пшла вон! — донеслось из ямы.
Женщина продолжала стоять, понурившись. Внезапно земля, размокшая от дождя, подалась, и, взвизгнув, дикарка взмахнула руками и полетела вниз.
— О великие духи! — донеслось из ямы. — Женщина, ты тяжелая!
Рашаня издала какой-то непонятный звук и уткнулась лицом в ладони — ее плечи тряслись от с трудом сдерживаемого смеха. Нор присоединился к подруге — теперь оба были абсолютно уверены в том, что в яме сидит именно Варму.
Отхохотавшись, львины продолжили наблюдение. Падение соплеменницы не осталось незамеченным — вокруг ямы вовсю суетились дикари. Они кричали, бегали и вообще вели себя очень странно. Две женщины, рыдая, рвали на себе волосы, дети выли.
— Пошли вон! — рычал снизу варах. — Не отдам! Что упало — то мое!
В дикарей полетели комья земли и камни — похоже, русоволосый развлекался вовсю.
Львинов снова начал разбирать смех.
— Они его боятся, что-ли? — спросила Рашаня.
Нор глупо хихикнул — похоже, что да!
Ну Варму, ну вождь! Даже сидя в мокрой яме, умудрился всех застращать до полусмерти! Нор даже немного посочувствовал дикарям — жили себе спокойно, рыбу ловили, а тут: Хоп! — и Варму… Ужас просто!
— Женщину в обмен на свободу! — между тем кричал Варму. — Смотрите все! Хорошая, молодая женщина! Даже стройная! Даже с зубами! Неужели она не стоит свободы?!
В дикарей полетел новый град камней. Женщина в яме завизжала.
— Гоните свободу! — изгалялся пленник. — Или я ее съем!
Визг несчастной разрывал барабанные перепонки.
— Что он там с ней делает? — спросила умирающая от любопытства Рашаня. — Неужто и вправду ест?
