Нейл Оливер - Повелитель теней
Поэтому не было ничего удивительного в том, что она не заметила в темноте третью лошадь и сидящего на ней всадника.
Наблюдая за ней, этот всадник вспомнил о Бадре Хасане, похороненном в неглубокой могиле в темной пещере далеко на востоке, и задался вопросом, а сколько любимых им людей он оставит в таких могилах, прежде чем умрет сам.
У него ушла целая вечность на то, чтобы выдолбить могилу, в которую могло бы поместиться громадное тело Бадра, и, когда он наконец справился с этим, в его душе все перевернулось. Он вдруг почувствовал, что у него не поднимается рука забросать своего старого друга камнями и пыльной землей. Вспомнив о том, как они похоронили Джесси Грант в безымянной могиле под грудой камней на склоне холма в нескольких милях от дома его детства, он нашел неподалеку от пещеры, возле ручейка, медленно вытекающего из нее, участок земли, заросший белыми цветами на длинном стебле. Он подумал, что это, наверное, лилии, и принялся рвать их охапками и относить к могиле. Нарвав их достаточно много, он стал укрывать ими тело Бадра, стараясь как можно дольше оставлять лицо мавра открытым.
В конце концов он начал класть цветы – но уже без стебля, а то и просто лепестки – на лицо Бадра, пока мавр не оказался полностью покрыт ими. Пещера наполнилась их сильным запахом. Он посмотрел на свою одежду и увидел, что к ней прилипли частички золотой пыльцы, образовав рисунок, похожий на паутину.
«Я надеюсь, что когда-нибудь мы с тобой еще встретимся», – мысленно произнес он и, повернувшись, вышел из пещеры.
После этого он отправился в путь, двигаясь все время на запад. Прошло несколько недель, пока он не оказался на маршруте паломников, ведущем из южной Франции в Галисию, к гробнице Святого Иакова.
Слова Бадра, сказанные им в пещере, были теперь его постоянными спутниками и заставляли его неустанно двигаться вперед.
У Медведя имелась дочь! Ей, наверное, сейчас столько же лет, сколько и ему, или примерно столько же. Уже одна только мысль об этом едва не заставила его засмеяться – а может, заплакать. А еще у мавра-великана была утраченная любовь – Изабелла. Что с ней сталось?
Вопреки этим навязчивым мыслям и желанием побывать в Константинополе, который находился далеко на востоке, его неудержимо влекло на запад, в сторону великой любви Патрика Гранта. Его, Джона Гранта, вырастила Джесси Грант, которая любила своего приемного сына и заботилась о нем. Она и погибла из-за того, что любила его, но там, на западе, находилась женщина, подарившая ему жизнь. Его настоящая мать.
В силу ощущений, которые, кроме него самого, были знакомы и понятны лишь тем, кто чувствовал вращение мира, его движение в пустой темноте и «толчки» со стороны других людей, он испытывал непоколебимую уверенность, что найдет ее жизненный путь и пересечет его.
Его лошадь уже почти выбилась из сил после нелегкого путешествия, и он замыслил подобраться к стоявшим на дороге кобыле и мерину, чтобы присвоить их себе, как вдруг «толчок» предупредил его о том, что к ним приближается кто-то другой. Увидев появившуюся из темноты фигуру в заляпанных грязью штанах, тяжелых сапогах и с короткими волосами, он в первый миг предположил, что имеет дело с мужчиной. Лишь после того, как он присмотрелся к движениям незнакомца – в частности, заметил, каким образом тот уселся в седло, – Джон Грант сообразил, что это вообще-то женщина, которая, похоже, решила завладеть неожиданно подвернувшейся добычей.
Прячась в темноте у дороги, он наблюдал за тем, как она подгоняла сбрую, чтобы черный мерин был вынужден бежать позади другой лошади. По всей видимости, она умела обращаться с лошадьми, однако не это, а ее поведение в целом заставило его выпрямиться в седле и наблюдать за ней еще внимательнее.
Она явно от кого-то сбежала – и, судя по всему, при экстремальных обстоятельствах. С ее запястий свисали короткие обрывки веревок – свидетельство того, что она недавно была связана, а опущенное правое плечо позволяло предположить, что на нем имелась какая-то рана. Кроме того, на ее лбу виднелась свежая кровь. Подготавливая лошадей, она то и дело поглядывала в ту сторону, откуда недавно явилась. Тем не менее, несмотря на то что женщине, похоже, угрожала какая-то опасность и за ней, наверное, кто-то гнался, в ее поведении не чувствовалось ни малейших признаков суеты или страха. Если беглянка и столкнулась недавно с каким-то серьезным жизненным испытанием, то испытание это она, похоже, прошла успешно и теперь занималась исключительно тем, что старалась извлечь из этой своей победы побольше выгоды.
После того как она уселась на серую кобылу и поехала по направлению на восток, интерес к ней у Джона Гранта резко усилился. «Толчок», который он почувствовал перед появлением этой особы, просто предупредил его, как всегда, что к нему кто-то приближается. Однако сейчас, когда она с двумя лошадьми растворилась в темноте, его охватило какое-то абсолютно новое для него ощущение, которое заставило поехать за ней. У него сложилось впечатление, что их связывает какая-то невидимая веревка и что эта веревка тянет его за ней. Он улыбнулся неожиданному ощущению и своей неспособности сопротивляться ему. В голову пришла мысль, что он, как и тот черный мерин, так же вынужден следовать за незнакомкой. В следующее мгновение он почувствовал неприятный озноб и, передернув плечами, прошептал: «Я слышу тебя, старый Медведь».
Он ехал вслед за этой женщиной, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы она находилась в темноте за пределами его поля зрения и, соответственно, не смогла бы, оглянувшись, увидеть его. Время от времени он слышал топот копыт, фырканье лошадей или позвякивание металлических деталей их уздечек, когда они трясли головами. Он также все время чувствовал присутствие этой женщины и казался самому себе лисом, идущим ночью по следу самки.
Заметив впереди на дороге какое-то движение, он приостановился и, вглядевшись, различил крестец серой кобылы, как бы нехотя бегущей трусцой при тусклом свете полумесяца. У него была лишь доля секунды на то, чтобы затем увидеть, что на этой лошади нет всадника, прежде чем из темноты слева от него вынырнула темная фигура. Стремительно вскочив к нему на лошадь, эта фигура резко пихнула его в грудь своими крепкими руками, да так, что он кубарем вылетел из седла и упал спиной на мягкий грунт дороги. Тот, кто только что вышиб его из седла, спрыгнул с лошади и приземлился рядом с ним, так что одна его ступня оказалась справа от головы Джона Гранта, а вторая – слева. Затем напавший надавил коленом ему на горло и на миг замер.
Джон Грант посмотрел в лицо незнакомца и увидел, что это женщина. Она замахнулась левой рукой, намереваясь, по-видимому, ударить его по голове. Повинуясь инстинкту, он поднял руку с растопыренными пальцами, чтобы попытаться отразить удар.
