Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Грабители морей
У берегов Скандинавии существует два таких водоворота: один, близ острова Моске, вызван к жизни южным ветром, а другой, на западе, близ Розольфского мыса, — ветром северным.
Последний водоворот менее известен, чем первый, так как реже посещается кораблями, но гораздо опаснее его.
С одного взгляда Ингольф понял ужасную истину. На лбу у него выступила легкая испарина — но и только. Больше он ничем не выразил потрясение, которое испытывает каждый человек при быстром переходе от уверенности в спасении к грозящей опасности.
— Ни слова матросам, Альтенс, — приказал капитан. — Мы всегда успеем их предупредить, а сперва я хочу посмотреть, неужели действительно нет никакого спасения.
Помощник поклонился и, не ответив, сошел с мостика.
— Что ты такое сказал? — спросил Надод, подходя к капитану.
Во время последнего разговора он стоял, облокотясь на перила штирборта. Обманутый кажущимся спокойствием волн, он почти не обращал внимания на беседу Ингольфа с Альтенсом, но последние слова капитана неприятно поразили его слух.
— Вот что, Надод, — серьезно произнес капитан, — наступила минута показать, действительно ли ты мужчина.
— Ты меня пугаешь, — воскликнул Красноглазый, — что за торжественность!
— Не думай, я не шучу, Надод. Мы избавились от одной опасности лишь затем, чтобы попасть в еще худшую. Ты имеешь понятие о мальстреме?
— Слыхал, — отвечал урод с конвульсивной дрожью в теле, — но только ведь он не у этого берега.
— Ты говоришь о мальстреме близ Моске, но, к несчастью, он не один. Есть еще мальстрем близ Розольфсе, и вот в него-то мы и угодили. Взгляни, бриг не слушается руля.
С этими словами, Ингольф схватил штурвал и крутанул его до самого конца цепи: бриг не повернулся ни на йоту.
Иллюстрация была слишком убедительна. Надод так и обмер.
— Стало быть, нет никакой надежды? — обратился он к своему товарищу.
— Никакой, — подтвердил Ингольф. — Невозможно сразу бороться против ветра, течения и центробежной силы. У нас нет точки опоры.
— Хорошо, — вдруг промолвил Надод с таким спокойствием, которое резко противоречило его прежнему волнению. — На земле всегда есть жертвы, и я — одна из таких жертв. Так записано в Книге Судеб: к чему же бороться с судьбой? Ты увидишь, Надод Красноглазый сумеет умереть.
— Странно, что ты нас не предупредил, а еще жил в этих местах. Не может быть, чтобы ты никогда не слыхал об этом губительном течении.
— Ты забываешь, что я не моряк, и если слыхал в детстве разные страшные рассказы о кораблях, погибших в Розольфсе, то считал их легендами, не придавая им реального значения.
Протянув руку по направлению к земле, он размеренным тоном прибавил:
— Ты торжествуешь, Харальд Бьёрн. Сокровища, скопленные двадцатью поколениями, останутся за тобой, и, быть может, благодаря им ты достигнешь своих целей! Но если пожелания человека, умирающего по твоей милости, выброшенного тобой из человеческой семьи, могут иметь какое-нибудь влияние на судьбу, то будь ты проклят из рода в род! Будь проклят сам ты, и дети твои, и внуки, и правнуки!..
Вдруг в ночной темноте раздался крик, вызвавший во всех невыразимое волнение.
— Слева по корме парус! — крикнул вахтенный.
Взоры всех жадно устремились в ту сторону, и в эту минуту, как бы в довершение ужаса, полярное солнце, закатывающееся летом не более как на один час, вдруг появилось на горизонте, озарив своими лучами и ясное небо, и коварное море.
Замеченный корабль оказался прелестной стройной яхтой, оснащенной с редким изяществом. На мачте развевался белый флаг с золотым крестом. Видно было, что суденышко не имело ничего общего с тяжелыми рыбачьими судами, которые одни только и посещают эти места Ледовитого океана во время ловли трески.
Экипаж «Ральфа», уже понявший свое отчаянное положение, безмолвно и угрюмо следил за маневрами кораблика, быстро бежавшего по волнам позади Розольфского мыса, который его защищал от грозного влияния мальстрема.
— Это прогулочная яхта, — произнес Ингольф как бы сам себе. — Но за каким чертом она пришла в это проклятое место? Она погибнет, если станет огибать эти скалы, составляющие продолжение мыса.
— Значит, погибнем не одни мы, — заметил Надод с недоброй улыбкой.
Вместо ответа капитан бросил на него самый презрительный взгляд и обратился к своему помощнику:
— Альтенс, через десять минут, если я не ошибаюсь, мы вместе с течением понесемся мимо берега. Проходя вдоль мыса, дай поскорее этой шхуне предостерегающий сигнал.
Желая внушить матросам надежду, которой сам совершенно не имел, Ингольф прибавил:
— Она построена не так крепко, как наш «Ральф», не может бороться с течением.
Слова эти были сказаны с хорошо разыгранной небрежностью и произвели свое действие. На лицах у всех появилась радость. Если б действительно грозила опасность, разве капитан был бы так спокоен? Такой искусный моряк никогда бы не сдался без отчаянной борьбы, а между тем он не делал ровно никаких распоряжений. Ну да, конечно, опасность вовсе не так велика, как это кажется…
Таковы были соображения, которыми обменялись между собой матросы и которые рассеяли в них страх, поселив в их душах доверие к будущему.
Зато сам Ингольф утратил всякую надежду. Он ограничился лишь тем, что велел покрепче притянуть руль к бакборту. В таком положении руль мог несколько замедлить роковой приход корабля к центру водоворота, заставив его делать круги значительно шире.
Между тем неизвестная яхта все шла параллельно Розольфскому мысу, который был в этом месте настолько низок, что позволял очень хорошо видеть все движения кораблика. «Ральф» находился по другую сторону того же мыса, описывая свой первый концентрический круг с возраставшей по мере приближений к земле быстротой. Увлекаемый потоком, он вскоре дошел до подводных скал. В эту минуту он был отдален от яхты, подходившей с другой стороны в обратном направлении, лишь полосой утесов шириной метров в сто, не более. Тогда Альтенс, согласуясь с приказанием Ингольфа, дал кораблику предупредительный сигнал, и на грот-мачте брига появился целый ряд огней и флагов.
Все с нетерпением ждали ответного сигнала на этот акт братства мореплавателей, на этот поистине благородный поступок в момент собственной гибели, но яхта продолжала идти своим путем, не обращая внимания на сигналы «Ральфа». На ее палубе не было заметно ни одного человека, и, когда корабли встретились, идя по противоположным направлениям, таинственная яхта показалась совершенно безлюдной. Между тем по всему было видно, что ее ведет опытная рука.
