Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов
– Ой, горько!– нестройно, но напористо закричал уцелевший народ.
– Погодьте!– Сзади к Наталье подошла тётя Валя, сняла с неё фату, расплела косу толстую искусственную, вынув из неё ленту белую. Затем сплела из нее две тонких косички, в которые вставила ленточки желтые. Потом косы свернула на макушке в кольцо, закрепила его шпилькой. После чего надела на Наташкину новую прическу странного вида шапочку фиолетового с коричневым оттенком цвета. Шапочка издали напоминала смешной невысокий колпак.
– Теперича ты жена подлинная. Не невеста ты больше. Муж, а ну, цалуй жонку свою как положено. Под хорошее «горько»!
– Горько! – завопили все, чокаясь стаканами.
И под звон этот Серёга смачно чмокнул жену в порозовевшую от счастья щеку.
– Эй, гуляй милая! Гуляй, публика! Гуляй, пляши, народ честной! – закричал гармонист и все трое растянули меха. Так широко и певуче начиналась свадебная застольная.
Снова стало интересно. Мы, не нужные никому уже, снова пошли на свои места в палисадник, чтобы ничего не пропустить из нашего общего замечательного деревенского праздника.
Веселье стало ярче сразу после появления дяди Кости в трусах. Он сделал круг по огибающей Владимировку дороге и ветер встречный охладил зверство водки, впитавшейся в «боевые» его раны. Продезинфицированный дядя Костя с ходу сел за стол, крикнул Шурику и дяде Васе что-то вроде «Ну, мужики, благодарствую вам! Вылечили зараз» и приступил к ужину с отменным аппетитом, который он нагулял бегом по объездной дороге. Все, кто сидел рядом с ним, аккуратно отодвинулись подальше, поскольку дополнительные пары водки, струящиеся окрест дяди Кости, ещё могли действовать на сидящих слишком близко, как живой продукт в количестве двести граммов на одного человека. Водочный запах доставал и на нас за штакетником. Он был тошнотворный и имел привкус прокисшего теста. Но мы заткнули носы, а воздух чистый вдыхали прямо от самой земли. Туда пары водочные не опускались. Жена дяди Кости сгоняла за угол домой и быстренько вернулась с синей рубашкой и полосатыми серыми штанами.
– А ботинки? А носки? – совсем пришел в себя раненый. – Они во дворе у жениха. Найди, да принеси.
И через пять минут это был совсем другой человек. Поскольку он пропустил всё, то жутко поразился наличию за столом невесты.
– Ты хто? – спросил он, приподнявшись и приложив ладонь ребром ко лбу.-Тебя ж не нашли. Они, гады, украли, а мы, гады, не сыскали.
– А запасная у меня была. В сарайке держал до поры. Мало ли чё… А тут запчасть и сгодилась вовремя. А та, какую украли – нехай с бандюганом и живет!– захохотал Серёга и сразу же отхватил увесистую затрещину. Рука у Натальи была тяжелая. Как у мамы Зинаиды. Она усмиряла, рассказывали, шумного в подпитии мужа без дополнительного оборудования – нежной рукой доильщицы. Пальцы у неё были как из железа. Она брала его пальцами за шею и сгибала до постели. Держала, пока Николай не засыпал.
Дядя Костя этого уже не видел. Он пил водку, ел рыбу, потом мясо с солёными грибами, периодически повторяя себе под нос одно и то же:-Что ж горько так, а? Горько, говорю!
Но народ был занят, поскольку первый наплыв пьяного угара откатился назад благодаря времени и отрезвляющим приключениям. Народ не замечал ни Наташкиного подзатыльника, который помог Серёге прекратить ржать и начать есть всё подряд. Тем более, никто не прислушивался к тому, что бубнит жующий и глотающий дядя Костя. Играли гармонисты, визжали пляшущие тётки и не до смерти напившиеся мужички, горели разноцветные лампочки, ветерок красиво шевелил ленты на кончиках веток, метались туда-сюда кухонные работницы с подносами и пустой посудой. Дело шло к трём часам ночи, как сказала на бегу одна из разносчиц еды.
– Три часа ещё, а половину гостей как повышибало. Корейцы тихо смылись и немцы. Наши вон полегли в траву. Хорошо хоть, что не сбежали со свадьбы. Грех это.
Дядя Гриша стоял в сторонке, близко к палисаднику. За стол не садился. Следил за порядком. Старшой ведь. Положено. Ему подносили разные подносы со всяким продуктом, кружки с бражкой. Кроме неё он пил только самогон. А его, по настоянию молодоженов, на сегодня запретили. На лице дяди Гриши зависла затяжная задумчивость. Он силился что-то вспомнить, но одуревшая от браги память уперлась и не срабатывала. Помощь старшому пришла с той стороны, откуда он и не ждал. Она и всколыхнула притуплённое веселой и богатой на подвижные события свадьбой дядино сознание.
– Мля!– сказал он громко.– Я тут стою, маракую, что у нас не так, а никто даже на ушко мне не шепнет, чего не хватает! Чуть не упустил главное-то, мля!
– Так всё главное ты как раз и пропустил, Григорий!– оторвавшись от надкушенного куска мяса съехидничал завклубом Теляшов, давно отоспавшийся в подносе с помидорами и потому резво нагонявший нужную кондицию в еде и питье.
– Тут, Гриня, свадьба прошла уже почти! Вон молодые ужо почивать идуть.
Проходит она, зараза, ночь-то. Нам оно важно? Нет! Мы и днём своё допьём.
– Не болтай, Вовка! – старшой уже не имел озабоченного вида. – Ишь, стихами заговорил. Ну, тебе можно, ты начальник культурного заведения.
Отбрил он завклубом и обратился к народу: – Гости дорогие, званые и самоходы! Сей минут молодожены в опочивальню уходят, а то, правда, вся ночь первая брачная так и пройдет в пригляде на рожи ваши, водкой перекошенные. Бабка Нюра и баба Фрося сведут в опочивальню вас. Советы дадут, как и чего. Помолятся там за вас, чтоб всё без заковык проскакнуло. А?
– А чего ты нас гонишь, дядька Григорий? Мы своё успеем ещё, не забудем, – Серега говорил это, совмещая с пережевыванием маринованного огурца.-
Мож ишшо чего стрясется тут смешное. Хорошую, смешную свадьбу вы нам поднесли. Благодарствуем.
Наталья кивнула после слов мужа, откусывая шоколадную конфету.
– Ну, тады слухайте, про чего я забыл, а ты, Натаха, напомнила, когда мужа треснула по темечку. – Дядя Гриша обратился к мирно жующему народу. -
Не было у нас чего? Правильно! Драки не было, мля! Свадьба без драки – считай, что и не было свадьбы. После ЗАГСа можно было сразу на перину и кубыть! Всё! Муж и жена!
-Фу-у! – скривилась Наталья
– Ну и где тогда твоя драка? – Серега съел огурец до конца и встал. – Не наблюдаю ни черта! Балабон ты, дядько Григорий.
– Счас! – старшой кинул клич поверх столов: – Мужики, драка во как нужна. Для порядку и для правильного состояния свадьбы. Засмеют нас всей деревней! Мол, у Опариных на веселухе даже морды не поквасили гости друг дружке! Тьфу, скажут, а не свадьба была.
– Ты, Гриня, ум не вытеснил бражкой? – спросил его дядя Вася.– Мы, штоль, передовики производства, махаться тут будем?
– И победители соцсоревнования! – вставил комбайнер Витька Свиблов.
Тогда дядя Гриша
