Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 5
Хоро требовала свою долю, и Лоуренс искренне намеревался ей эту долю дать.
— Если все пройдет хорошо, я куплю тебе столько вина, сколько ты захочешь.
Хоро хихикнула.
— Тогда я захочу… — начала она, но тут же поспешно захлопнула рот.
Мгновение замешательства — и Лоуренс понял, что она собиралась сказать.
«Тогда я захочу столько, чтобы оставаться пьяной всю жизнь».
Но то была неосуществимая мечта.
— Тогда я захочу… столько, чтобы меня стошнило еще до того, как я опьянею, — произнесла наконец волчица Хоро Мудрая.
Бродячий торговец Лоуренс просто не мог упустить такую возможность.
— Что? Ты проиграла то состязание пьянчуг?
— Да… Ну, это же вполне естественно. Подумай сам. Моя соперница была, конечно, не так красива, как я, но все же более-менее ничего — и она влила себе в брюхо столько вина, что все лицо стало красным, а щеки раздулись. Когда я, Мудрая волчица, увидела, какое позорное зрелище тоже вскорости буду представлять, я просто не смогла сдержать проглоченного.
Вне всяких сомнений, они обе представляли собой «позорное зрелище», но пустое оправдание Хоро было настолько в ее стиле, что Лоуренс не удержался от смеха.
Хоро скрестила руки на груди и скорчила кислую мину. Была в ней какая-то невинность девчонки-сорванца.
Какой веселый получился бы разговор, если бы он не был притворством с первого до последнего слова.
— В любом случае, ты, похоже, спиртное обожаешь, несмотря на проигрыш, — заметил Лоуренс.
На что Хоро ответила:
— Ты, как всегда, редкостный дурень.
Когда они добрались до дома Риголо, его самого там не оказалось.
Встретила их Мельта в своем обычном монашеском одеянии.
— Быстро вы их прочли, — произнесла она. — У меня месяц уходит всего на одну короткую историю.
Похоже, она говорила не из смирения, а скорее из робости; ее улыбка светилась добротой.
Лоуренс не мог не заметить, что, пока Мельта брала ключ из ящика стола Риголо и впускала их, Хоро ни разу его не пнула.
— Господин Риголо просил передать, что если вам понадобится еще что-то, не стесняйтесь одолжить, — с этими словами Мельта открыла дверь в подвал с архивом и зажгла восковую свечу.
— Что-нибудь еще хочешь почитать? — спросил Лоуренс у Хоро. Та неопределенно кивнула.
— В таком случае походи, осмотрись. Как бы ни ценны были книги, печально, когда они остаются непрочитанными, — сказала Мельта.
— Большое спасибо, — улыбнулся Лоуренс и опустил голову в поклоне.
Похоже, добросердечие Мельты было ее природным даром, вовсе не результатом ее монашества.
— Должна сказать, книги, которые вы позаимствовали, были написаны дедом Риголо, потому в них современный язык. А некоторые из более старых книг написаны в древнем стиле, их читать может быть трудно.
Хоро кивнула на слова Мельты, потом взяла у нее свечу и медленно углубилась в хранилище. Лоуренс сомневался, что там действительно было что-то, что Хоро желала прочесть; видимо, она просто хотела убить время.
Их танец на постоялом дворе, возможно, тоже был чем-то в этом роде.
Даже все понимая, им вполне можно было насладиться; и Хоро надеялась, что они смогут расстаться с улыбками на устах.
Но Лоуренс знал, что это невозможно.
— Ээ…
— Да? — Мельта провожала взглядом свечу в руке уходящей Хоро, но обернулась на голос Лоуренса.
— Не хочу показаться бесцеремонным, но могу ли я тебя попросить показать мне сад господина Риголо?
Сумрак архивной комнаты пестовал в голове Лоуренса мрачные мысли, и он уже начал сам себя пугать.
Мельта, однако, не выказала ни намека на беспокойство.
— Уверена, цветы в саду будут рады тебя видеть, — ответила она с улыбкой, сияющей, точно восковая свеча.
— Хоро, — позвал Лоуренс, и голова волчицы высунулась из-за книжного шкафа. — Смотри, осторожнее с книгами.
— Знаю, знаю.
Мельта добродушно рассмеялась.
— Все хорошо. Смею заверить, господин Риголо с ними гораздо хуже обращается.
Лоуренс более-менее чувствовал, что так оно и есть. Предупредив Хоро, он позволил Мельте отвести его из подвала обратно на первый этаж.
Он с нетерпением ждал, когда сможет посмотреть спокойно на освещенный сад, не думая ни о чем таком.
— Не желаешь что-нибудь выпить?
— А, э, нет — не утруждай себя, — махнул рукой Лоуренс на любезное предложение Мельты, и та, коротко поклонившись, вышла из комнаты.
Если бы он пришел по делам, его присутствие было бы прибыльно и для хозяев, так что он не постеснялся бы принять их любезность. Но сейчас Лоуренс злоупотреблял их добрым отношением и потому не хотел принимать больше, чем необходимо.
Один из главных принципов Церкви гласил: «Отдавай все, что можешь отдать».
— Ай, да ну, — произнес наконец он, кладя конец раздумьям. Не хотел он сейчас ни о чем думать.
Лоуренс повернулся к саду Риголо.
Ему доводилось слышать, что делать прозрачное стекло очень трудно. Да и помимо цены — одно лишь сооружение столь гигантских окон должно было быть сопряжено с огромными сложностями.
Сквозь множество соединенных вместе кусочков стекла виднелся сад, который, похоже, потребовал еще большего труда.
Даже страшновато было смотреть на эти зеленые стебли, белые цветы.
Риголо хвастался, что ценой некоторых усилий он мог поддерживать эту картину круглый год.
Если так, то Риголо, должно быть, часто сидел за этим столом, не уставая наслаждаться зрелищем, которое приветствовало его всякий раз, как он глядел на сад.
И, конечно, ухаживающая за ним Мельта смотрела ему в спину с любовью и в то же время с досадой.
От этой мысли Лоуренс ощутил укол ревности. Печально ухмыльнувшись собственной глупости, он вновь перевел взгляд на комнату.
Комната была битком набита бумагами и пергаментами. На первый взгляд она казалась страшно замусоренной, однако, если приглядеться, оказывалось, что на самом деле в ней хорошо прибрано. Просто она выглядела разобранной; такому виду лучше всего подошло бы название не «жилище» или «рабочий кабинет», а «гнездо».
Лоуренс подивился про себя, уж не близкое ли знакомство Риголо с Ив стало причиной того, что в комнате была одна из ее статуэток.
А может, ему просто всучили что-то из остатков.
Статуэтка, обернутая в хлопок, лежала в деревянном ящике, и там же лежал пергаментный свиток — должно быть, документ Церкви, удостоверяющий, что статуэтка освящена.
Размером статуэтка была с обе лоуренсовы ладони, если вытянуть пальцы.
Лоуренс пригляделся поближе, прикидывая про себя, сколько такая статуэтка может стоить, как вдруг он заметил что-то странное.
