Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев

— Очень интересно! — Я поднялся из кресла и прошёлся по кабинету. — То есть, когда мне сломали нос… Да-да! Именно сломали! Это не было нарушением правил? Мне ломать нос — допустимо?

— К рассматриваемому инциденту это не относится!

— Знаете, судари! — Обвиняющим жестом я наставил указательный палец на Синеока. — Если изначально мне показалось, будто этот человек всего лишь недолюбливает людей благородного происхождения…

— Вздор! — перебил меня наставник.

Я заткнуть себя не позволил и повысил голос:

— То теперь задумываюсь, не связано ли такое отношение с тем, что семья Серебряного всполоха входит в род Огненной длани!

Будь я простым учеником, давно бы очутился под замком, но к дворянам и уж тем паче боярам отношение особое. Легко качать права, когда можешь рассчитывать на поддержку рода, когда нападки на тебя — это нападки на могущественную семью.

Черти драные, да ведь у нас всё ровно так же! Клоп вечно старшим братом босяков стращал, а Ясена никто и пальцем тронуть не смел из-за близости его отца к Барону!

Директор прочистил горло и предупредил:

— Не стоит разбрасываться бездоказательными обвинениями, молодой человек!

Мысли путались и отчаянно не хватало слов, но сроду на косноязычие не жаловался, да и беседы с Лучезаром и Граем впрок пошли.

— А посудите сами, как это выглядит со стороны! — развёл я руками и указал на своё припухшее лицо. — Сначала избившие меня абитуриенты освобождаются от наказания, о чём заявляется публично, а теперь меня собираются привлечь к ответу за ровно то же самое! Нет, ноги моей в этом заведении не будет!

— Отказываетесь продолжить обучение? — хищно прищурился старший наставник.

— Полагаю, мы придём к соглашению…

Но не тут-то было.

— Месяц карцера! — объявил хозяин кабинета, припечатав ладонь к полированной столешнице. — И по две седмицы тем, кто будет изобличён в вашем избиении. Нарушения порядка мы не спустим никому!

Меня аж подбросило.

Месяц карцера⁈ Да как так-то⁈ Я же боярин! Разве так можно⁈

Неужто и вправду — можно?

Черти драные! Надо было сразу после получения метки отсюда ноги делать! Пусть бы искали! Уж добрался бы до Южноморска как-нибудь!

Но в глубине души я знал: нет, не добрался бы, поймали. А после обратились бы за оплатой долга к роду Огненной длани и тогда…

О дальнейшем развитии событий я думать не стал и мимолётную слабость тоже не выказал — вжился в роль Лучезара, это и спасло. Нам, боярам, лицо терять не с руки. Мы, сука, гордые! Не люди — гвозди!

А директор, между тем, и не думал умолкать.

— Стоимость лечения пострадавшего…

— Оплатит школа! — перебил я его уже безо всякого почтения. — Ну или наставник Синеок лично, раз уж всему виной его возмутительное бездействие! Мне в удовлетворении было отказано, и я ни за кого платить не собираюсь. И уж поверьте, судейские крючкотворы меня в этом поддержат!

Глаза старикана полыхнули оранжевым, но вовлекать в разбирательство посторонних он не пожелал и пошёл на уступку.

— Оплатит школа, — подтвердил с плохо скрываемым раздражением. — А у вас, Лучезар, будет вдосталь времени подумать о своём поведении! Пребывание в карцере тому чрезвычайно способствует.

— Да-да! — покивал я, доставая контракт со школой. — На хлебе и воде, полагаю?

— Всенепременно! — злорадно оскалился наставник Синеок.

— Отлично! — улыбнулся я. — Бурсу — вычёркиваем! Трёхразовое питание — вычёркиваем! Доступ в читальный зал — вычёркиваем! И закалку вблизи источника — вычёркиваем тоже! Что ещё? Алхимию — вон! Занятия за грядущий месяц оплачены тоже не будут!

Ха! Да заселиться в карцер — это отличная идея! Денег сберегу — море!

Директор попросту опешил, а старший наставник поднялся из кресла и объявил:

— Стоимость обучения пересмотрена не будет, поскольку вы признаны виновным в нарушении внутренних правил школы!

— Все претензии к наставнику Синеоку! — объявил я, решив стоять на своём до конца. — Я руководствовался его словами, чему есть две сотни свидетелей! И вот ещё что, судари! Столь длительное нахождение в карцере делает моё дальнейшее обучение в школе попросту невозможным! Я безнадёжно отстану от других абитуриентов, с вашей стороны это откровенное злоупотребление…

Но тут уж заткнули меня самого. Директор вновь хлопнул ладонью по столу и отрезал:

— Лучезар, вам будет предоставлена возможность заниматься в карцере! — И заявил уже не мне, а Синеоку: — Отведите его на обследование, затем снабдите учебными пособиями и поместите в карцер! — После ворчливо добавил: — С питания не снимайте…

Недобрая улыбка наставника самую малость померкла, но кривить уголки губ он всё же не бросил и с издевательской вежливостью указал на дверь:

— Прошу!

Обследованием абитуриентов занимались два наставника в белых халатах и троица учеников в похожих, только далеко уже не столь чистых одеяниях. Когда меня завели в просторную комнату на третьем этаже, они начинали сворачиваться.

— Ну наконец-то! — раздражённо фыркнул дядька с кустистыми бакенбардами. — А мы уж и не чаяли вас дождаться!

Второй наставник, в противовес коллеге чисто выбритый, поправил пенсне и спросил:

— Лучезар из рода Огненной длани, так понимаю?

— Имею полное право подобным образом именоваться, — подтвердил я.

— И что же вы умеете?

— Ровным счётом ничего! — признался я.

— Серьёзней, юноша! — потребовал тип с бакенбардами. — Атрибутом ведь обладаете? Серебряным всполохом, если не ошибаюсь?

Я кивнул, а на предложение обратиться к атрибуту ответил решительным отказом. Ещё и поинтересовался, задрав нос:

— Здесь обследование или балаган?

Друзей в школе после эдакого фортеля у меня совершенно точно не прибавилось, но боярин я или кто? Уверен, Лучезар именно в таком бы духе и ответил. А то и похлеще припечатал.

Настаивать на своём… Настаивать? Ха! Упрашивать, конечно же! Упрашивать меня не стали и велели расположиться в центре вмурованных в пол кругов — вроде тех, что лицезрел в подвале Сурьмы, ну а дальше пошло-поехало: дышите — не дышите, тяните небесную силу — не тяните. То копите, то выплёскивайте.

Ассистенты из числа внутренних учеников беспрестанно меняли в своих очках цветные линзы и время от времени что-то говорили наставникам, те делали какие-то пометки. Вконец замучили меня, прежде чем позволили покинуть круг.

Но только лишь этим обследование не ограничилось. Худой раскрыл металлический футляр, внутри которого обнаружился хрустальный шар и