Дракоморте - Ирина Вадимовна Лазаренко
Йеруш оттащил Илидора достаточно далеко от взъерошенных котулей, за один из навесов, где игрались подростки. Но не успел Илидор облегчённо выдохнуть, как Йеруш сгрёб ткань его рубашки прямо под горлом, притянул к себе и злобно выплюнул в ухо:
— Ты, идиотский, тупой, безнадёжный кусок дракона! Какого хрена, Илидор?
Тот, изрядно пристыжённый и смущённый, не возражал и не пытался вырваться, хотя Найло трепал дракона довольно обидным образом, и в другое время эльф бы уже летел кубарем в пыль.
— Ты какого ёрпыля себе позволяешь? — шипел Йеруш. — Ты мог его убить!
Илидор болтался в его руках битой тушкой и смотрел в землю.
— Ты не можешь просто ходить по лесу и душить каждого, кто косо на тебя смотрит, ты не знал об этом, кусок дракона, тебе забыли об этом сказать? Так вот: я говорю тебе об этом, Илидор, и не делай вид, что я тебе об этом не говорю! Ты не можешь убивать кого попало в лесу, слышишь меня? Это не подземья Такарона, тупой, идиотский дракон! Ты здесь чужак! Ты здесь храмовник! Да ты же мог развязать войну или хрен знает что ещё, если бы придушил это животное!
— Ой, прекрати, Найло! — взмолился Илидор и не без труда оторвал руку эльфа от своего ворота. — Чего сразу «убивать»? Какую ещё войну? Я всё понял, правда, хватит плеваться мне в ухо, ну! Я был неправ! Я просто вспылил! Я просто заскучал, а тут этот придурочный…
— Ты просто… что?
— Заскучал! — свистящим шёпотом повторил Илидор. — Пока ты бродил в бешеных штанах по окрестностям, я торчал тут и выл от скуки! Вот и всё!
— О, ну с каких пор тебя это тревожит? — Йеруш забегал кругами вокруг дракона, вцепившись в свои волосы, и со стороны это выглядело так, словно Йеруш треплет маленькую пушистую зверюшку. — Почему тебя это вообще беспокоит? До сих пор ты очень спокойно сливал свою жизнь на ожидания, очень-очень спокойно!
— Что?! — обалдел дракон.
— Я имею в виду, до сих пор тебе не нужно было никого душить, если приходилось немного поскучать! Ой, брось, я даже не думал, что ты умеешь скучать!
— Найло, ты сломался? — сердито спросил Илидор
— Впрочем, ты далеко не самый худший вариант, — продолжал эльф, не слушая дракона. — О да, ты совершенно точно не худший, я бы даже назвал тебя одним из самых любопытных, одним из самых неуёмных существ среди этих всех прочих, этих всех безумных, безумных-безумных людей, которые тратят свои дни на такую чушь, словно не живут, а пишут черновик! О нет, нет-нет-нет, ты далеко не столь безнадёжен, как большинство из них, да ты ещё к тому же и не человек!
— Найло!
— Да! Ты не человек, и у тебя впереди сраные сотни и тысячи лет, которые ты можешь тратить как угодно! Почему бы не на просиживание штанов в старолесском котульском прайде? Почему, хочу я знать, чем этот прайд для твоих штанов хуже, чем любое другое место? Какого хрена ты смеешь жаловаться? Твоя жизнь длинная, твоя жизнь почти бесконечно длинная, идиотский дракон! Почему ты настолько расстроился из-за пары дней скуки, что тебе потребовалось кого-то придушить, а? О-о-о, нет, я понял, понял, тебе просто плевать! Тебе просто плевать на какого-то котуля с высоты своей бесконечно долгой драконьей жизни, да, И-и-илидор?
— Да что ты несёшь?! — дракон тоже схватился за голову: ему казалось, она сейчас треснет в попытках осмыслить кульбиты и перепрыги логических умозаключений Йеруша.
Этот эльф, кажется, торопился даже думать, и другие не поспевали за ним.
Играющие неподалёку подростки взмякивали и хохотали, из-за чего в голове Илидора всё ещё больше перемешивалось.
— Ну, скажи мне! — надрывался Найло. — Скажи мне, как ты это видишь, давай! Ну! Когда ты знаешь, что все мы, все мы, ёрпыльная кочерга, кого ты знаешь сейчас, и наши потомки, и потомки наших потомков превратятся в истлевшие кучки шпынявых костей, а ты ещё не будешь даже достаточно взрослым для дракона! А, Илидор? Потому ты запросто можешь взять и придушить какого-нибудь котуля, который посмел косо на тебя посмотреть, так, что ли? Может, и меня придушишь? Я тоже косо на тебя смотрю, придурочный дракон, никто не смотрит на тебя косее, чем я, ну разве что Рохильда! Тебе вообще есть дело хоть до чьей-нибудь жизни, когда ты знаешь, что переживёшь всех нас? И так же переживёшь десятки, сотни поколений после нас?!
И тут Йеруш осёкся, что с ним в состоянии увлечённой ярости бывало отнюдь нечасто: дракон стоял перед ним белый, как снежная вершина горы Иенматаль, от подножия которой Илидор когда-то по милости Йеруша ехал в цепях, в клетке и полуголым аж до самого Донкернаса. И что-то похожее на чувство вины омрачило злой обвинительный запал Йеруша Найло — то ли при воспоминании о том случае, то ли от внезапно пришедшего озарения, что Илидор, вероятно, думал о том, каково это: знать, что переживёшь всех, кто шевелится и дышит вокруг тебя сегодня.
Илидор наверняка думал об этом, потому сейчас он стоит перед Йерушем такой смертельно бледный, сжимающий зубы до хруста и не знающий ответов. А Йеруш Найло иногда — идиот.
Потому что, вполне возможно, золотой дракон даже довольно много думал о том, что он будет делать, когда все, кого он знает сегодня, примутся понемногу стареть, утрачивать задорный пыл и свободу движений, когда они постепенно растеряют какие бы то ни было желания, утратят ясность разума, когда они перестанут хоть сколько-нибудь походить на себя прежних, а всё, что связывало их с золотым драконом, останется только в памяти самого дракона — да, сначала умрёт всё тёплое, важное и незримое, что связывало постаревших эльфов, гномов и людей с вечно молодым драконом, а потом уже не станет тел этих эльфов, гномов и людей. И, кто знает, может быть, смерть их тел будет для дракона даже облегчением: что хуже — когда физически ушёл тот, кто был когда-то тебе дорог, или когда в его состарившемся теле ты находишь кого-то совершенно другого, незнакомого и ненужного тебе?
Очень даже возможно, что Илидор неоднократно и очень живо представлял, что это такое — дружить с кем-то столь недолговечным или любить
