Рэки Кавахара - Ускоренный мир. Том 1. Возвращение Черноснежки
Тон его голоса изменился. Он звучал хвастливо – и как-то даже ласково.
– Вы это видели, уважаемые зрители?! Особенно из Синего легиона!!! От меня еще есть польза! Я еще могу нормально сражаться, даже в «Безграничном поле»! Бессмысленно отбрасывать меня всего лишь из-за того, что я слегка перерасходовал очки, не так ли?!
Таку… Такуму… ты…
Перекатываясь под дырой в потолке, как сломанная кукла, Харуюки ощутил горячую влагу на своих щеках. Это были слезы. Впрочем, он сам не очень понимал, чтО оплакивает.
Возможно, он плакал потому, что нечто бесценное сломалось и не подлежало починке, а он и не заметил.
Несмотря на то, что этот бой он не мог проиграть. Несмотря на то, что он обязан был выиграть этот бой ради себя самого, ради Тиюри, ради Такуму – и ради Черноснежки.
Сдерживая боль колоссального раскаяния, Харуюки медленно сел. Со всего тела тут же стали дождем осыпаться на пол осколки брони.
Вставать смысла не было. Готовясь принять свое полное поражение и вернуться к прежнему себе, ничего не знающему про «Brain Burst», Харуюки обхватил колени руками и приготовился ждать, когда выйдет время.
Он начал закрывать глаза – но как раз перед тем, как они закрылись.
В углу полутемной комнаты.
Словно иллюзия, появилась она.
Там стояла кровать, по периметру которой торчало множество шипов.
На кровати, окруженное чернильно-черными цветочными лепестками, лежало хрупкое тело.
Платье чернее самой тьмы. Серебряные кружева. Лежащий рядом зонт. И – рассыпавшиеся прекрасные черные волосы, и – кожа белее снега, сияющая в полумраке. И тихо опущенные длинные ресницы.
У меня галлюцинации?
С этой мыслью Харуюки, волоча за собой обломанную ногу, медленно двинулся к шипастой кровати. Но вот он был все ближе, а аватар Черноснежки по-прежнему не исчезал.
Бросив правую руку на край кровати, словно падая туда, Харуюки наконец понял.
Эта комната – палата с микромашинами, где лежит Черноснежка.
И Черноснежка подключена к больничной сети. Поэтому, как только Харуюки начал дуэль, включился режим автоприглашения зрителей и Черноснежка появилась на арене.
– …Семпай.
Пробормотав это слово хриплым голосом, Харуюки протянул свою потрепанную правую руку и осторожно прикоснулся к щеке Черноснежки.
Слова потекли изо рта, будто прорвало плотину. И слезы вновь навернулись на глаза.
– Я… я не смог тебя защитить. Я не смог защитить твою мечту, твое желание. Я не смог сделать то, чего ты от меня ждала.
Слеза, выкатившись сквозь щель в полуразбитом шлеме, упала на щеку Черноснежки, превратилась в крохотную искорку и исчезла.
– «Я смогу измениться»… так я думал. Я смогу измениться с помощью твоих слов, твоей доброты, твоих чувств… Но все напрасно. Это не вина моего аватара… Наверно, он заключает в себя все мое бессилие. И Сильвер Кроу получился таким из-за меня. Потому что я не смотрю на небо, смотрю только под ноги, живу на коленях.
Харуюки осторожно перекатился всем телом и прижался к плечу Черноснежки.
– Я хотел отправиться туда. Туда, где ты… Высоко в небо, где ты так легко машешь крыльями. Выше… быстрее… куда подальше от этого болота, от этой реальности… вдвоем с тобой…
Всхлипнув, Харуюки выдавил последние слова.
– Я хотел… лететь.
…ТУК.
Будто отвечая его голосу, раздался еле слышный звук.
ТУК. ТУК.
Звук доносился из груди Черноснежки, к которой Харуюки припал щекой. Тихий, еле уловимый – но все же этот ритм звучал у нее в груди. Биение сердца.
Сейчас, в ускоренном состоянии, невозможно услышать биение реального сердца. Но это просто не могла быть слуховая галлюцинация. Отчаянно напрягая слух, Харуюки наконец понял.
Это – биение воли Черноснежки. Прямо сейчас она отчаянно сражается. Находясь на грани жизни и смерти, она держится изо всех сил. Эта воля к жизни и превратилась в сердцебиение, доносящееся до Харуюки на виртуальном поле боя.
– …Да, верно… – пробормотал Харуюки. И новые горячие слезинки потекли по его щекам. В голове его эхом прозвучали слова, которые Черноснежка когда-то ему сказала.
«Сила – не просто слово, обозначающее достижение победы».
Я совсем не понимал, что значит быть сильным. Ничегошеньки не зная, я лишь завидовал другим, а сам сдавался.
– «Сила» не в том, чтобы непременно выиграть…
Даже если я уродлив. Даже если я нелеп. Даже если в итоге я проиграю, шлепнусь на землю, в грязь.
Черноснежка, Блэк Лотус, выжила в смертельной схватке с другими королями и, затаив дыхание, укрылась в маленькой сети. Но не из трусости, не потому что она боялась. А потому что она не сдалась. Потому что она никогда не опускала головы.
– …Просто «сопротивляться». Смотреть в небо даже после того, как упадешь на землю… вот единственное доказательство того, что ты сильный. Правильно… семпай?
Ответа не было.
Но Харуюки явственно ощутил сильное биение и в своей собственной груди.
Пульсация его сердца сигналом отправилась в мозг.
И вновь его душа и его воля, готовые противостоять бедам, ускорились.
Пока в его груди остается это биение –
– Я еще могу стоять… я еще могу сражаться!
Эти слова Харуюки выкрикнул, обращаясь и к себе, и к Черноснежке.
Вцепившись правой рукой в край кровати, он вложил все силы в левую ногу и встал, шатаясь.
Мелкие блестящие кусочки брони снова посыпались с тела. Но пульсация, родившаяся в груди, жарко разошлась по израненным рукам-ногам, заставив их дрожать.
Внезапно –
Множество лучей ослепительно-белого света вырвалось из трещин в броне.
Одновременно с этим броня на спине разом осыпалась; ощущение было такое, будто ее сдуло. Харуюки распахнул глаза и, откинув голову, изогнулся назад.
На ближайшей к нему стене висело большое зеркало. Может, это было волшебное зеркало, которое соединяло эту комнату с соседней – комнатой наблюдения в реальном мире. Сейчас, как и кровать, оно изменилось, обросло со всех сторон черными железными шипами.
В середке зеркала отражалась Черноснежка на окантованной шипами кровати, а рядом – сам Харуюки.
Все его тело было в ужасном состоянии. Левая рука и правая нога отломаны посередине, поперек груди – широкие трещины. Трещины, похоже, были и на спине, и оттуда доносился какой-то хруст. С каждым хрустящим звуком вылетали искры и отваливались крохотные кусочки брони, и –
– ?!
В полном обалдении Харуюки смотрел, как какие-то белые сверкающие штуки медленно-медленно выдвигаются из его спины и справа, и слева.
