Татьяна Додонова - Пятница
Поверхность океана, стала постепенно успокаиваться…
Катерина подняла совершенно заплывшее от слез лицо и вгляделась в волны. Из воды, не далеко от берега, словно очищаясь от неведомой грязи, один за другим из воды парами выпрыгивали только дельфины. Их было довольно много. Катерина, не помня себя, вскочила, пробежала по берегу подальше от красной, пенной воды, и бросилась в волны. Она не успела даже отплыть, когда перед ее лицом, вынырнула довольная мордочка ее Сэма. Дельфин защелкал зубами и откинулся на спину.
Катерина стояла на песке, почти по шею в воде, счастливо улыбаясь и вытирая руками собственное лицо. Дельфин снова вынырнул, почти во всю свою длину, и, стоя на воде, усиленно работая хвостом, стал вращаться словно танцуя. Из его ран сочилась кровь, но животное танцевало, давая понять человеку — как оно радо, что жизнь продолжается и он — дельфин, и она — человек, оба — единые дети, Матери Земли!
Вокруг восторженно запрыгали сородичи Сэма.
Вместе с ним, они сделали «почетный круг» вокруг Кати и вся стая, стала удаляться в океан.
Катя, хлюпая носом, глотая судорожные, то и дело возникающие комки в горле, долго махала рукой вслед этим удивительным животным.
Глава 41
Сидя на пригорке перед ручьем, Алекс внимательно рассматривал джунгли и подходы звериной тропы к ручью. Заросли скрывали его тело, которое было покрыто боевой раскраской «А ля — Рембо». Он охотился, выставляя свои ловушки, и пытался выследить охотника, за ним самим.
Пока у ручья, кроме выводка кабанов, никто не появлялся. Это была та территория, вокруг которой, то разгорались, то затухали, «военные события».
От длительного сиденья у Алекса затекли ноги. От москитов не спасала даже, специальная вонючая жидкость, которую Алекс добывал из сока папоротника. Видимо, смешиваясь с его потом, она, со временем, теряла свои отпугивающие свойства и Алексу ужасно хотелось окунуться в собственный бассейн, или, по крайней мере в океан.
Солнце уже давно перевалило за полдень. В джунглях началась сиеста — зверье попритихло. Вот насекомые наоборот — как «озверели».
Алекс с интересом наблюдал, как воюют красные муравьи с черными. Красные были больше по размеру и агрессивнее. Черные мельче — но их больше. Они пытались отбить нашествие красных, на свой муравейник. Вся эта насекомая возня, происходила в паре метров от Алекса, и, развлекала его до тех пор, пока, муравьиная война не расширила свою территорию и в их поле битвы, не попало его тело.
Мураши, все настойчивее проникали по ногам и сквозь одежду, в его интимные зоны и ожесточенно кусались. Особенно много было черных, которые видимо, приняли его за «матку» красных и решили ее сожрать.
Сначала Алекс смахивал их с тела, но потом понял — все время чесаться и шарить под одеждой руками — это не дело. Он еще раз внимательно осмотрелся и решил выйти к ручью — смыть с себя этих назойливых тварей.
Аккуратно раздвинул заросли и ступил на склон пригорка…
Его ноги неожиданно по щиколотку провалились в какую-то липкую жижу, и он, потеряв равновесие, не в силах вырвать ноги из этой жижи, со всего маху грохнулся на склон. Заорав от боли при падении, схватился за близ лежащие ветки кустов и напряг тело, чтобы вырвать ноги из липкой ловушки. Не тут-то было!
Над ручьем пронесся яростный, отборный русским мат, распугивая птиц на деревьях и зверушек, направлявшихся на водопой.
Его руки немедленно попали в проволочные петли, которые больно затянулись на запястьях. Поняв, что попался, Алекс похолодел и перестал орать, дико вращая белками глаз и ожидая каждую секунду, что раздастся свист стрелы, и смертельное жало, вопьется в его тело.
Он застыл на минуту, закрыл глаза, распластавшись на пригорке, как растянутая на кресте жертва, приготовленная к четвертованию.
Но вокруг было тихо и спокойно. Птицы тоже успокоились и вернулись на свои насиженные места. Алекс открыл глаза и пошевелился. Руки двигались, ноги — нет. Он осторожно повернул голову, посмотрел на свои конечности и все понял. Его ступни находились в глиняном корыте, помещенном в небольшую яму, вырытую на склоне. Щиколотки попали в ужасно липкую древесную смолу, которой было заполнено это небольшое корытце. Кроме того, на икрах затянулись те же проволочные петли, закрепленные на довольно толстых колышках, забитых в землю.
Алекс, с болью в шейных позвонках, с удивлением рассматривал эту нестандартную ловушку и удивлялся хитрости и ловкости охотника, установившую ее.
Однако время шло.
Необходимо было освобождаться от пут.
Он напрягся и перевернулся на спину, перекрестив ноги. Тут уже — стало легче работать руками. Натянув петли, до появления крови от проволоки на запястьях, он вырвал их вместе с ветками кустов. Осторожно освободился от петель и присел над самим корытом со смолой. Потрогал смолу пальцем. Это была очень липкая смола и он понял из какого источника она получена. Освободил ноги из петель, и, размотав ремни крепления крокодиловых мокасин, вырвал щиколотки из смолы. Мокасины — были потеряны безвозвратно.
Алекс вздохнул, смотал проволоку от петель и собрал свое оружие, раскиданное вокруг, после падения. Немного подумал и написал по-английски, наконечником стрелы, на песке: «Fack you! I kil you! Wait!». Однако эта надпись, его совсем не успокоила. Он обвел яростным взглядом заросли и тронулся в обратный путь, немного успокоившись и размышляя.
«Хитро… Хитро, нечего сказать. Такой ловушки — я еще не видел! Однако нестандартно, как — то по детски, но сработала идеально. Пять минут я был абсолютно беспомощен. Был бы этот хмырь здесь на «стреме», ему не составило бы труда, подскочить — и легко снести мне башку… Умно… Удивительно… И не смертельно! Вопрос — почему? Я — то ставлю свои капканы — на смерть! Это очень странно. Неужели меня хотят изловить, а не уничтожить?.»
Он шагал по джунглям, не обращая внимания на свои ноги, на которых налипла целая куча мелкого хвороста и мха.
«… А если так, то следуя логике, зачем мне его уничтожать? А может это действительно брат по несчастью, волею судьбы, также заброшенный на этот, забытый Богами, кусок земли… Почему я раньше, не мог это даже представить? Вот дебил! Это уже афганский синдром — если опасность — ее надо только уничтожить. Да… ситуация… Необходимо переосмыслить свою тактику»…
Заросли стали реже. Алекс ступил на свою тропу, старательно обходя собственные ловушки. Тут он был в безопасности. Практически — вся территории на подступах к «фазенде» — это было сплошное смертоносное укрепление, устройство которого, он помнил и знал в совершенстве.
