Татьяна Додонова - Пятница
Катерина усмехнулась.
— Однако не мудрствовал лукаво — ты япошка! Задолбал уже своими самострелами, — она скрутила хлыст в аркан, и, засунув за спину в сумку, ступила на тропу, намереваясь найти сторожевую бечеву.
Это была её ошибка.
Моментально, вокруг ее ноги затянулась петля и рванула ее вверх. Катерина повисла вверх ногами, в двух метрах от земли, барахтаясь и дергаясь, как паучок, повисший на своей паутинке. Лиановая петля затянулась вокруг одной ноги, и, Катерина от неожиданности и рывка, на мгновение потеряла сознание. Когда открыла глаза — солнце било острыми лучами сквозь крону, прямо ей в зрачки. Она зажмурилась, беспомощно дергаясь на лиане, закрепленной, где-то высоко в кроне дерева. Сумка слетела с плеча и валялась на тропе, вместе с ее хлыстом. Только верный мачете, болтался на поясе, неприятно стуча, своим футляром, ей по груди.
Она застонала и сделала попытку дотянуться до петли на ноге.
Не то-то было.
Ничего с первого раза не вышло. Кровь приливала к голове, и, в висках все настойчивее стали пульсировать набухшие от крови вены. У Кати, на глаза, навернулись слезы от бессилия. Она дергалась и ругалась, пытаясь достать петлю. Наконец ей удалось ухватиться за стопу ноги левой рукой, и ее тело задрожало от страшного напряжения. Правой, она еле смогла вытянуть мачете из ножен, и, последним неимоверным усилием — рубанула по лиане, немного выше петли.
Грохнулась на спину и застонала.
Сумка, на которую она упала, слегка смягчила удар.
Медленно поднялась, Её лицо пунцово пылало от ненависти, бессилия и злобы. Губы извергали потоки ругательств.
— Ах ты недоносок! Кусок японского дерьма! Подловил все-таки сволочь… Зря я тебя не дооценила. Азиатская дрянь! Сивый мерин! Паскуда… Ну погоди! Тварь! Тело била мелкая дрожь и зубы лязгали — то ли от ненависти, то ли от пережитого стресса.
Мало, помалу, она стала успокаиваться. Вынула хлыст из сумки, и с остервенением отстегала всю тропу вокруг себя. Ничего больше не сработало.
Облазила все джунгли, вокруг места установки этой ловушки. Собрала в кучу все приспособления и «навороты», неведомого охотника. Настроение улучшилось, но желание, продолжать проверку своих ловушек — совсем отпало. Кроме того, она увидела некоторые оригинальные конструктивные элементы, в устройстве этой ловушки, которые очень обрадовали ее, как все неведомое и новое, постигаемое ребенком, когда он ломает из-за любопытства, новую игрушку.
В приподнятом настроении, пустилась в обратный путь.
Она вышла в район установки своих обычных ловушек и с удовлетворением выволокла из одной ямы, довольно крупную, попавшую в нее свинью. Уже на берегу, устав от груза на ее плечах, она разделала тушу по всем правилам. Аккуратно расфасовала мясо и полезные внутренности по пакетам из пальмовых листьев, скрутила лианами все пакеты в один большой, и решила искупаться.
Катя всегда купалась полностью голая и получала от этого неслыханное удовольствие. Она стояла по колено в воде, смывая кровь с рук и тела. Когда тело очистилось, Катя вскинула руки к солнцу и закричала в восторге.
— О солнце! О всемогущий РА! Да будешь ты, светить всегда и везде во-веки веков! О Сэм, где же ты? Я хочу с тобой поиграть! — Катя кинулась в изумрудные волны.
Она лежала на воде, недалеко от берега, раскинув руки и наслаждаясь получаемым блаженством. Было безветренно, и поверхность океана колыхалась спокойно и умиротворяюще.
Слух Катерины привлек всплеск. Она встрепенулась и огляделась.
— Сэм? Это ты?
Неожиданно, недалеко от нее, воду стремительно разрезал треугольный, не похожий на дельфиний, плавник. Катерина похолодела. По телу пробежала волна предательской дрожи.
— Акула… И не одна… О боже! Спаси и сохрани. Это кровь… Я привлекла их кровью — какая дура! Неужели конец. Она набрала полные легкие воздуха и над поверхностью океана, прокатился истерический, полный смертельной опасности женский крик.
— Сэм! Помоги мне Сэм… Где ты Сэм!!!
Больше инстинктивно, чем, что-либо соображая, она стала грести руками к берегу, ежесекундно ожидая раздирающую сердце боль, он нападения акулы. Два раза, что-то шершавое скользнуло по ее ногам. Берег был еще довольно далеко. Катерина, захлебываясь рыданиями, слезами и морской водой, кашляя, у же в бессилии хрипела.
— Сэм… Помоги… Милый Сэм. Где же ты? Сэм.
Вода вокруг нее неожиданно вскипела. Среди фонтанов брызг, в воздух взлетело тело крупной акулы. Катерина судорожно гребя руками нырнула и открыла глаза. Вокруг нее творилось не вообразимое.
Стремительное тело дельфина, врезалось в акул, вспарывая носом их тела и выбрасывая их над поверхностью воды. Одну акулу, разорванную почти пополам, рвали на куски сородичи, которых в свою очередь, одну за другой, таранил своим твердым носом её Сэм. Он метался среди этой хищной своры как вепрь, не подпуская к Катерине ни одной хищной твари. На раненых акул, тут же нападали сородичи, и это побоище привлекло еще больше акул неизвестно, откуда взявшихся. Тело дельфина было поранено в нескольких местах, но дельфин, как бы не ощущал этого. Вода вокруг Катерины, приняла красноватый оттенок. Катя, почти выбившись из сил, на четвереньках выползла из воды и оглянулась.
Сам Сэм то и дело выпрыгивал из воды, и что-то верещал по-своему и щелкал челюстью. Катя вдруг заметила, что целая стая дельфинов, выпрыгивая из воды, несется на помощь к её Сэму, оставляя за собой длинные пенистые буруны.
Водяная битва возникла с новой неимоверной силой, возле самого берега, укрыв поверхность воды белесой, кроваво красной пеной.
Катя, широко раскрыв глаза от ужаса, с замиранием сердца наблюдала это кровавое побоище. Даже птицы почему-то притихли в кустах береговых джунглей.
Происходило нечто совершенно невообразимое. Акула взлетала в воздух, подброшенная неведомой силой, и в ту же секунду, когда её тело, на долю секунды замирало в воздухе, чтобы рухнуть в воду, стремительной стрелой за ней выпрыгивал дельфин, вспарывая носом её белое, нежное брюхо. В воду падали оба морских животных, и было не понятно, кто из них остался живой. Вода бурлила и кипела… Прыжки дельфинов перемешались с взлетами акул, и, порой было непонятно, кто в этой свалке охотник, а кто — жертва…
Катерина, не помня сама себя, заламывая руки, металась вдоль берега, истерично крича и призывая Сэма. Потоки слез и заливали глаза и не давали увидеть, что происходит на самом деле. Она упала на колени возле воды, и, ее тело задрожало в приступе истерических рыданий.
Поверхность океана, стала постепенно успокаиваться…
