Толчки - Марат Дроздов
С виадука пешеходу можно было спуститься двумя путями: либо продолжить движение до конца дороги и затем завернуть вправо, либо спуститься по лестнице и сократить путь. Я выбрал второе. Спустившись, я оказался недалеко от пешеходного перехода. Там как раз горел зеленый. Я перебежал зебру и оказался возле какого-то пустыря. Вдоль него тянулась асфальтированная дорога для пешеходов, а за ней было шоссе. Движимый любопытством, я пошел дальше по дороге. Через несколько десятков метров она заворачивала влево. Пройдя поворот, передо мной стал выбор: либо идти вперед, либо сворачивать во дворы. Как и несколько минут назад, свернуть мне показалось более привлекательной идеей. Тем более что во дворе было большое количество растительности. Два корпуса, стоящие рядом, не соприкасались, и в это отверстие мне было прекрасно видно, сколько там растет деревьев.
На деле их оказалось даже больше, чем я себе представлял. Двор изнутри являл собой один большой парк. «Везет же людям», – подумал я, когда увидел, что из одного из подъездов выходит мама с коляской и, пройдя несколько метров, садится на лавочку под сенью раскидистого дуба. Между деревьями тянулись тропинки, вытоптанные, видимо, жильцами домов. Асфальтированных было всего штуки три на весь двор. Я пошел по одной из дорожек и вышел на детскую площадку. Смотрелось это весьма дико. Казалось, если не обращать внимания на стены домов, что дети играют посреди леса. Но это было еще не все: когда я прошел чуть дальше во двор, то наткнулся на школу. Я в нашем городе знал три школы. И ни одна из них не была расположена за виадуком. Признаться, я и о виадуке не знал до сегодняшнего дня, поэтому все может быть.
Вид этого леса, этой школы, да и вообще эта прогулка произвела на меня самое лучшее впечатление. Я не мог и представить себе, что этот паршивый день может так прекрасно закончиться. Солнце клонилось к закату и заливало кроны деревьев желтоватым светом. Я прошел мимо школы и обнаружил скамейку, стоящую около дорожки. Примостившись на ней, я вновь подумал о своем плане. Нужно было сдать этого Никиту «Толчкам», а заодно и Сане. Все-таки это была его собака. Но… Правильно ли я поступлю, сдав Думского толчкам? Он же, по сути, им ничего плохого не сделал. Сане сказать нужно – это да. Но выходит так, что толчкам я сдам бедного санитара только из собственной выгоды. Меня кольнула совесть. С другой стороны, он сам виноват в том, что стал тем, кем стал.
«А если он стал таким не по своей воле?»
Задал мне каверзный вопрос внутренний голос. А это меня не волнует! Причины мне не важны, имеем дело только со следствием. Просидев на скамейке еще несколько минут я отправился обратно домой.
ll
Любое путешествие, особенно внезапное всегда делится на три части: дорога до места, полная предвкушения, прибытие и нахождение на месте, и изнурительная дорога обратно, то есть от места. И худшее, что есть в приключениях – это третья часть. Потому что она, порой, столь утомительна, что перебивает собой все впечатления. А особенно гадко, когда возвращаться приходится тем же путем, которым ты шел изначально. И иногда, к сожалению, запоминается только третья часть. Так обычно проходили все мои походы куда-то. Но благо это мое путешествие стало исключением из правил. Тот двор я запомнил надолго, а может даже навсегда.
В понедельник я, как ни в чем не бывало, пошел в школу. Утром, по привычке, я надел свитер, но, когда случайно посмотрел в зеркало, тут же стянул его и бросил в угол. Мне почему-то стало стыдно. Надпись на груди свитера напоминала мне, с каким позором я был изгнан из WScrew. Поэтому надел я просто белую рубашку и так отправился в обитель знаний.
Всю дорогу я лелеял мечту не встретиться с Колей на занятиях. Я не смогу смотреть ему в подбитые глаза, просто не смогу. но мечте моей сбыться было не суждено. Когда я зашел в здание школы, я сразу огляделся по сторонам, но друга там не приметил. Но счастье было недолгим: пока я переодевал сменку, я услышал голос Марка, сидящего неподалеку:
– Ты Колю видел?
Я чуть не упал.
– Он пришел с костылем, прикинь? – взахлеб рассказывал Марк. – И еще у него пол морды раздулось и глаз заплыл!
– Правда? – спросил его собеседник, кажется, Паша.
– Ага! Пойдем, покажу, сказал Марк и они с Пашей, встав, прошли мимо меня.
Этот день мне сразу разонравился. Оказывается, Коле еще и физиономию разукрасили. Что он будет с синяком, я себе представлял, но чтобы глаз заплыл, и морда раздулась… Я не хотел туда идти. Мне было противно. Брезгливость была настолько велика, что я сморщился. И это было не отвращение конкретно к Коле, а, скорее, к самой ситуации: мне придется целый день провести в одном помещении с изуродованным человеком. А если еще вспомнить, по чьей вине он изуродован…
Волей-неволей я переоделся, повесил вещи в гардероб и начал неторопливо подниматься на третий этаж. Я хотел максимально отсрочить момент прихода на урок. В глубине души мне было ясно, что избежать его не выйдет, но хотелось хоть немного оттянуть мое появление в классе. Поднимался я, наверное, минут пять, хотя обычно у меня это занимало максимум секунд пятнадцать. Поднявшись, я несколько секунд постоял в дверях, ведущих на этаж, как бы собираясь с силами. Дверь в кабинет географии была открыта, до нее было буквально несколько метров. До начала урока оставалось буквально пять минут, и весь класс уже был внутри. Тяжело вздохнув, я пошел к кабинету. Войдя, я узрел целое представление: Коля стоял в центре класса и что-то говорил, а вокруг него стояли абсолютно все, кто был в классе.
– А вот и он! – радостно воскликнул Коля, когда увидел меня.
Я просто смотрел на него. Впечатлительный Марк все перепутал. Лицо у Коли не раздулось, но вот глаза… Один из них и правда заплыл, и теперь представлял собой большой красный нарыв. А второй, почему-то был ниже первого. Намного ниже. Стоял же Коля на одной ноге, опираясь на два костыля.
– Денис, это ты его так? – спросил кто-то из толпы. Голос был женский.
– Конечно, нет! – сразу возразил Коля. – У него яиц бы не хватило, чтобы кого-то избить. Правильно, Дениска?
Вопрос был с издевкой. Я решил это просто так не оставлять.
– Поверь, чтоб
