Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса
Вскоре машина остановилась на какой-то возвышенности. Вышли. Перед нами открылся вид на город. Он утопал весь в зелени. Разноцветные черепичные крыши домов блестели под солнцем. Слева просматривался аэродром, на котором находилось несколько самолетов. Справа виднелось озеро, словно брошенное серебряное блюдо на зеленый луг.
— Красиво, верно? — спросил Роджерс.
— Так и просится на пленку. Жаль, что нет фотоаппарата,
— О! Это гениальная мысль. Дело поправимое, — подхватил Роджерс. И тут же вынул из кармана миниатюрный фотоаппарат «Минокс». — Давайте я вас запечатлею на этом фоне. — И, не дожидаясь моего согласия, он щелкнул несколько раз. Потом протянул фотоаппарат мне: — Берите, берите. Не смущайтесь. Вещь стоящая.
Я молча взял в руки эту маленькую игрушку и толком не мог понять — то ли он дал мне рассмотреть его, то ли подарил,
— Это новинка, и пользоваться им очень просто. Не нужно наводить резкость, ставить диафрагму. Щелкайте — и все. Попробуйте… Делается это так.. — И после объяснения сказал: — А я вас на несколько минут оставлю. — Он взглянул на часы. — Я скоро вернусь, и мы продолжим путь.
Вот я и остался один с фотоаппаратом, не зная, в какую сторону сначала повернуть и что прежде сфотографировать.
Минут через пять после отъезда Роджерса ко мне подошел полицейский. Он показал на фотоаппарат и что-то проговорил.
Я, не понимая, пожал плечами. Тогда он жестом приказал следовать за ним. На нас уже стали обращать внимание, и я вынужден был подчиниться.
Так я оказался в полицейском участке. По моему требованию был приглашен переводчик.
— Господин Иванов, вас подозревают в фотографировании военных объектов, что является противозаконным.
Я даже улыбнулся от такой нелепости!
— Вздор… Этот аппарат мне дал один из дипломатических работников.
— Какого посольства? — спросил переводчик.
Я отыскал «визитку» Роджерса Керна и протянул переводчику.
— Здесь только имя… Без должности…
— Но есть телефон…
— Да, вы правы… Этого, наверное, достаточно.
А я ведь действительно до сих пор не знаю, в каком посольстве он служит. Хитер Роджерс, ничего не скажешь!
Принесли обработанную пленку. Внимательно всматриваюсь через лупу в крошечный кадр и не верю своим глазам.
— Что это? — спрашивает меня переводчик.
— Аэродром… Ну и что?!
— Не трудно понять. Господин Иванов, мы вынуждены предъявить вам обвинение в шпионской деятельности на территории нашей страны…
— Но это же невероятно! — вырвалось у меня.
Теперь я уже не улыбался.
— И фотоаппарат у вас шпионский.
— Фотоаппарат подарен… Разыщите Роджерса… — потребовал я.
— Сейчас он будет… Мы уже связались с ним по телефону, — вежливо сообщил переводчик.
Я успокоился. Сейчас все встанет на свои места.
Через полчаса приехал. Роджерс. Каково же было мое негодование, когда на вопрос полицейского Роджерс ответил, что никакого фотоаппарата он мне не дарил.
Я сидел не двигаясь. Такой подлости нельзя было ожидать даже от него.
— Господин Иванов, вы подозреваетесь в шпионаже, и мы вынуждены задержать вас, — заявил полицейский.
Я растерянно оглядываюсь по сторонам, смотрю на Роджерса.
— Роджерс, помогите, вы же знаете…
В ответ он безразлично пожимает плечами. «Пропал!» — мелькнуло в сознании. Теперь я понял, что это не простое недоразумение. Но как же из всего этого выкарабкаться?
Возникшая мысль — потребовать, чтобы полиция связалась с советским посольством — почему-то вначале испугала. Мне казалось, что истину можно и так установить. Я ведь даже не ывал в районе аэродрома.
Меня увели в камеру, но через два часа снова вывели. У выхода из полицейского участка ожидал Роджерс.
Я машинально сажусь в автомашину. Молча едем по улицам Вены. Что меня еще ждет? Как объяснит он свою подлость? Надо было все-таки потребовать, чтобы связались с нашим посольством. Какой же я идиот!
— Что вы от меня хотите? Вы же обещали мне… — спросил я тихо, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в эту самодовольную физиономию.
— Вас отпустили под залог. Я заплатил тысячу долларов. Как понимаете, вы недешево мне обошлись. Алексей Иванович, вот посмотрите на эти фотографии. Может быть, они вам помогут сделать правильный выбор. Ну, кто вам теперь будет верить? После всего случившегося? Я считаю, у вас есть единственный выход. Короче, либо вы даете согласие работать на меня, либо… Выбирайте… — деловито закончил он.
Я смотрю на фотографии. Они сделаны в полицейском участке. Еще одна мерзость.
— Этот снимок можно комментировать, вы это сами понимаете, как хочешь…
Роджерс, вероятно, сразу уловил основную черту моего характера — безволие. Я не нашел в себе мужества твердо и решительно настоять на своем и сказать «нет».
Все обстояло бы гораздо проще, если бы я не струсил, а вовремя явился в наше посольство. Но этого не произошло. И в конце концов я был сломлен и согласился помогать Роджерсу.
Роджерс называл все это торговой сделкой, бизнесом. Но как ни называй предательство, разве от этого оно не станет предательством?
Роджерс пообещал систематически переводить в австрийский банк на мой счет некоторую сумму в долларах. Дальнейшая оплата будет зависеть от ценности добываемых мною сведений.
Когда были закончены все так называемые формальности, Роджерс сказал:
— Алексей Иванович, я хотел бы в вашем лице иметь джентльмена. Если мы с вами о чем-то договариваемся — выполнять без колебаний. И еще одно — ваш брат ничего не должен знать.
— Хорошо, пусть и здесь будет по-вашему, я не скажу.
— Теперь надо вам немного отдохнуть. И не делайте больше глупостей. Учтите, вы не у себя дома. Советую по-дружески. Утром я приеду.
Роджерс теперь чувствовал себя полновластным хозяином. Он довез меня до квартиры. Мы расстались.
В этот вечер я не хотел встречаться с братом. Незаметно взял из бара бутылку водки. Закрылся в комнате. Выпил водку и тут же провалился как в яму.
Утром Фани мне рассказала, как она и Зоря стучались ко мне и хотели вскрывать дверь, но услышав мой храп, успокоились.
Из дневника Марины
«Была в доме у Виктора. Его родители не знали, куда меня усадить. Особенно мать. Слишком они ко мне внимательны за последнее время. Иногда я растерянно оглядывалась по сторонам — искала Виктора, а он все суетился, куда-то убегал, что-то приносил и ставил на стол. И, перехватив мой взгляд, подмигивал: мол, держись.
