Елена Сантьяго - Летящая по волнам
Цена присела на корточки и, спрятавшись, наблюдала за происходящим сквозь ветви кустарника. Светловолосая женщина была совсем недалеко от нее. Кашляя и размахивая руками, она добралась до того места, где оставила одежду на песке. Ее тут же настигли мужчины. Бородатый схватил женщину за плечо и дернул назад. Другой мужчина вытянул руки вперед, чтобы поймать ее. Светловолосая женщина попыталась вырваться, но ей не удалось. Цена услышала ее пронзительный крик.
Нож! Ей нужно добраться до ножа! С диким криком Элизабет высвободилась из хватки мужчины. Ее сорочка разорвалась, когда женщина бросилась в сторону. Обрывок муслиновой ткани остался в его кулаке. Элизабет отступила назад. Другой мужчина схватил ее за косу, но ему не удалось удержать мокрые и скользкие волосы. С громким хохотом он погнался за женщиной. Мужчины обошли Элизабет с двух сторон. Пути к бегству не было, впереди простиралось море, позади был крутой склон, поросший кустарником. Краем глаза женщина видела на песке беспорядочно брошенные вещи – ее платье и корсет. Под одеждой лежали туфли, и где-то там был нож, без него Элизабет никогда не выходила из дома. Только в конце беременности она на какое-то время перестала брать его с собой, а после отъезда Дункана вновь стала носить его под юбкой, в маленьком футляре на подвязке. Такой же нож показала ей Клер Дюбуа, когда они вместе плыли из Европы на Барбадос.
«Женщина должна уметь себя защитить, – коротко сказала Клер. – Если у нее нет мужа или телохранителя, ей непременно придется носить с собой оружие. И оно должно быть как можно более надежным».
Бородач что-то загорланил по-португальски или по-испански, Элизабет не смогла понять из-за странного произношения. Он был пьян, от него несло водкой, а также разило рыбой и пóтом. Жилетка моряка была сшита из плохо выделанной кожи, а изношенные штаны превратились в лохмотья. От другого мужчины пахло не намного лучше, и внешность у него была не менее отталкивающей: громадная проплешина, по бокам которой виднелись остатки всклокоченных волос. У него были редкие зубы, сгнившие, как и каблуки его башмаков.
Элизабет видела эту парочку в поселке несколько дней назад, эти мужчины были из команды затонувшего невольничьего корабля.
Она сразу поняла, что они хотят с ней сделать, в тот же миг, когда мужчины появились на лодке. Искаженные похотью лица, хриплый смех, затуманенные ромом взгляды – одной секунды было достаточно, чтобы увидеть в налитых кровью глазах свою смерть и так же быстро броситься наутек, уплывая от опасности. Но она плыла слишком медленно…
– Иди сюда, сокровище мое, – залепетал на скверном английском один из моряков.
Он прыгнул и схватил Элизабет, прежде чем она успела увернуться. Мужчина налетел на нее и, потеряв равновесие, сбил с ног. Падая на Элизабет, он хрипел и смеялся. Очевидно, ему нравилась собственная неловкость. Моряк грубо схватил женщину за волосы и заставил откинуть голову назад, а другой взялся за ее грудь, коленями пытаясь раздвинуть бедра. Элизабет задерживала дыхание, пока у нее не потемнело в глазах. Ее правая рука была зажата между телом насильника и ее собственным, левая была за спиной. Воняющее рыбой и перегаром дыхание ударило Элизабет в нос. Она почувствовала, как ей в ногу уперся возбужденный половой орган. Когда мужчина немного переместился, чтобы войти в нее, Элизабет наконец удалось высвободить руку и сунуть ее в кучу одежды, лежавшую возле ее головы. Матрос приподнялся и взял свой орган в руку. Он был недостаточно возбужден для того, чтобы совершить гнусный акт. В тот же миг Элизабет нащупала нож, выдернула его из футляра и без колебаний ударила им обидчика в лицо. Она целилась в глаз, но маленький клинок скользнул по скуле и вспорол мужчине щеку.
Вскрикнув, моряк отвернулся и неуклюже поднялся на ноги; это дало Элизабет возможность нанести ему еще один удар. В этот раз она была точнее – ударила в шею сбоку, и, когда рывком выдернула нож, кровь фонтаном хлынула из раны. Матрос оторопело схватился за горло, почувствовал под пальцами влагу, а затем отвел руку. Ничего не соображая, он взглянул на свои покрасневшие пальцы, потом уставился на пульсирующую тонкую струйку, которая била у него из шеи под подбородком в ритме сердечных ударов. Мужчина пошатнулся, медленно, словно его внезапно охватил паралич.
Другой моряк воскликнул что-то неразборчивое и с диким криком кинулся на Элизабет. У нее не осталось времени, чтобы увернуться. Мужчина выхватил свой нож – большой сарацинский кинжал. Ударив Элизабет коленом, он заставил ее опуститься на землю, схватил ее за косу, запрокинул голову женщины назад и приблизил клинок к ее шее. Элизабет закрыла глаза, чтобы в последний миг перед смертью не видеть перед собой мстительную рожу своего убийцы. Но ожидаемая боль так и не последовала, лезвие кинжала не коснулось ее кожи. Женщина услышала сдавленный крик и открыла глаза. Мужчина уставился на нее, его рот был широко открыт. У моряка был беспомощный вид. Его глаза выпучились, а потом закатились под лоб. Тело обмякло и рухнуло на песок.
Элизабет отшатнулась от него, всхлипывая и с трудом поднимаясь на колени; она увидела между лопаток мужчины торчащую острогу. Всего в шаге от них стояла темнокожая женщина ростом едва ли выше двенадцатилетней девчонки. Она выкрикнула несколько резких незнакомых слов, подошла к лежащему на песке мужчине, который хватал воздух ртом, словно карп, выброшенный на берег, и сильно ударила его в бок. Его руки и ноги дернулись. Изо рта потекла кровь, окрасив седую растрепанную бороду в алый цвет.
Элизабет, шатаясь, поднялась на ноги. Ей было плохо, все вокруг кружилось. Вдруг она склонилась, и ее вырвало рядом с умирающим матросом. Другой лежал всего в двух шагах. Он больше не подавал признаков жизни.
Молодая индианка нагнулась, выдернула из спины бородача копье, перевернула ногой тело на спину и внимательно посмотрела в лицо. Девушка произнесла несколько слов на своем языке, потом взяла кинжал умирающего и опустилась рядом с ним на колени. Элизабет в безмолвном ужасе наблюдала за тем, как девушка схватила половой орган матроса и двумя решительными ударами отделила его от тела. Мужчина застонал, но смерть была близка, и он не смог даже поднять руку, чтобы защититься. Сразу после этого бородач издал последний хриплый стон, а туземка пошла к воде с окровавленным ножом и копьем, чтобы их отмыть.
Элизабет едва держалась на ногах, от пережитого смертельного ужаса у нее подкашивались колени. Спотыкаясь, она отошла на несколько шагов и опустилась на песок. Молодая индианка приблизилась к ней и указала на трупы.
– Убирать, – произнесла она четко, но с сильным акцентом.
