Тяжкое золото - Александр Михайлович Минченков
– Цыть, челобитные тут подавать! Вот из таких прыщей и вырастают смутьяны, а посему на корню глушить их надобно! – отрезал Киржанович и направился к выходу из забоя. – На корню глушить смутьянов надобно, – недовольно повторился смотритель, удаляясь по горной выработке.
Угрюмов промолчал, только желваки часто заходили на скулах да руки самопроизвольно и крепко, словно тисы, сжали рукоять кайлы.
Киржанович скрылся с поля зрения, а Угрюмов отложил кайлу.
– Иван, ты с горячей головой не только себя, но и нас всех под монастырь подведёшь. Своим бунтарством этих нехристей не вразумишь, а вот денег можешь недосчитаться, а того хуже вообще уволят к ядрёной бабушке, и выехать до родного дому будет не на что.
– А чего он? Какие ж мы сукины дети, меня на селе никто худым словом не называл. А этот!..
– Пойми ты, голова садовая, все они эти угодники одним миром мазанные, поживешь тут с наше с Силантием, увидишь, кой кто и по морде нашего брата бьёт, и ничего ты с ними не сделаешь. Им всё можно и всё дозволено, и сквернословить, и издеваться, и баб чужих насиловать, целое беремя грехов в себе носят. А чем простой их трудяга доймёт? Да ничем, потому как бесправные мы здесь все. Только в договорной бумаге всё гладко расписано, а на деле… Ай, говорить не хочется, – махнул рукой Угрюмов и, снова взяв кайлу, принялся за работу.
– Чего гуторить? В прошлом годе один супостат бобыль именитый дивчину молодую супротив её воли изнасиловал, так та с горя на себя руки наложила – удушилась, мать-то её после этого черней ночи по посёлку ходила, глядючи на неё бедную, аж выть хотелося. Душить надо негодников таких! – Силантий кивнул головой в сторону ушедшего смотрителя Киржановича и смачно сплюнул. – Вот по ком петля плачет.
– И что? За девушку им каково ж наказанье было? – удивились Иван с Андреем в один голос.
– Каково наказанье спрашиваете? А никакого не было. Прикрыли их те же супостаты, что сверху их службу несут, они власти, куда хотим, туда и воротим, – ответил Силантий и тоже стал с остервенением кайлить породу рядом с Угрюмовым.
– Начинал работать-то я на Гатчинском стане. Ну, прииск иногда так называют, это от Надеждинского недалече, – продолжал Силантий, не прерывая кайлить забой. – Так вот, не раз приходилось мне видеть, какие встречи готовили главному управляющему. Пред ним и дорожки стелют в конторе, встречают, словно владетельного князя времён древних, словно могущественную особу, ну прямо как особу к царю приближённую. И выездные балаганы в честь приезда устраивают, ни один без баб молодых не обходился, уж я тому сам свидетель. Праздные времяпровождения-то недалече бывали от стана, так ужо и доносились слуху веселья ихные, будь они не ладны. Гармоники наигрывают, попойки до упаду, горлопанят спьяну, бабы визжат кто от горя, кто от радости, не разберёшь, одним словом разврат у всех на виду. Глумились и над замужними бабами, которы красивы да имя приглянулись. Сказывали: такое вытворялось по его требованью неугомонному да с подачки приближённых. Ни Бога, ни людей не боятся. Так что, каков сатрап, таки и подданные. Под себя подчинённых и подбирает этот Белозёров, а они уж пред ним готовы каждому трудяге голову свернуть, лишь бы всё по евоному получалось. Так что мотайте парни себе на ус и на рожон не лезьте, себе дороже станется.
Силантий замолчал, продолжал работать, недовольно бормоча теперь лишь себе под нос.
Иван с Андреем молча переглянулись и принялись за работу.
«Прав Фёдор Кузьмич, в контракте всё хорошо намалёвано, а на деле тут порядки только держись. Мало того в бараках жизнь невыносимая, словно в курятнике затхлом проживаем, так и жратва не больно путная, к тому ж ещё и глумления терпеть придётся…» – с грустью думал Иван, налегая на тачку с породой.
Неожиданно Иван поверх породы в тачке приметил странный на вид камешек. Поставив тачку, он согнулся, вгляделся в этот необычный комочек, взял его в руки и обтёр от земли, появился матовый с блеском оттенок.
«Странный камешек и тяжеловат супротив обычных камней», – удивился Иван, глядя на находку.
– Мужики, смотрите: что за диковина такая?
Все отложили работу, подошли к Ивану.
– А ну, дай погляжу, – Фёдор протянул руку, взял у парня находку, повертел в руках, протёр рукавом, ногтём провёл по поверхности камешка и заявил: – Что я тебе, Иван, скажу, повезло тебе, самородок нашёл, золотников на пятьдесят-шестьдесят потянет, не меньше. На его, держи, ты нашёл тебе и вознагражденье получается.
– Так это и есть такой самородок?! – радостно принимая золото, воскликнул Иван.
– Он и есть, нечасто такое бывает, фартовый ты, Иван, оказался, поздравляю, – с воодушевлением и чуть со скрытой завистью поддакнул Силантий, разглядывая драгоценный металл, вызвавший у бригады нескрываемый интерес.
Силантий положил свою руку на плечо Ивана и промолвил:
– Ты вот что, парень, здесь порядки такие: во время смены нужно сдать тебе энтот самородок, как подъёмное золото, а с собой унесёшь, чтобы сдать в золотоскуп, то обвинят в хищении и тогда уж не вознаграждение, а наказание получишь. Так что вали бегом до смотрителя и определяй самородок по назначению. Да гляди, чтоб при тебе взвесили и по акту оформили, а не то с весом надурят. Обмер, обвес здесь, как в торговой лавке нашей, так что смотри в оба.
Иван счастливый сунул ценную находку в карман и, не выпуская из штанины руку с самородком, подался до горного смотрителя.
– Повезло парню, хорошие деньги видятся. Если по три с полтиной рубля за золотник, этак примерно целковых около двух сотен получить должен, – прикинул Угрюмов.
– За эти деньги почти три месяца в забое горбатиться надо, повезло парню, – поддакнул Силантий.
Алексей начал пристально всматриваться в породу. Фёдор с Силантием рассмеялись.
– Да не сверли ты землю глазами, хоть и по золоту ногами здесь топчемся, такое редко выпадает, да и некогда разглядывать породу-то, пески на верха выдавать надобно, чтоб заработок не скудел, – наставлял парня Угрюмов.
– А вы, Фёдор Кузьмич и Силантий Петрович, находили в шахте самородки? – спросил Алексей.
– А то как же, находили, и не раз. Мы ж в забое работаем, почитай по богатым выработкам идём, нет-нет, да случаются такие радости, очень редко, но бывает, – за двоих ответил Силантий.
– Вот бы мне найти такой, как Иван поднял.
– Такой не такой, а случай всё одно представится, не сомневайсь, Феодосиевские шахты богатые, – воодушевил Угрюмов Алексея. – Здешние россыпи сплошняк из россыпного золота, а
