Сергей Заяицкий - Красавица с острова Люлю
Глава III
Необычайное увлечение географическими науками
Остановившись перед дверью с надписью: «Доктор Жан Сигаль», Морис Фуко почувствовал некоторый трепет.
— Доктор принимает? — спросил он горничную.
— Простите, сударь, — отвечала та, — доктор Жан Сигаль — доктор географии… Если вам нужно ухо, горло и нос, то это этажом выше.
— Мне нужен именно доктор географии, вот моя визитная карточка…
— Пожалуйте, — сказала горничная, вернувшись через минуту.
В кабинете, увешанном картами, уставленном глобусами и чучелами, заваленном книгами и рукописями, за большим столом сидел Жан Сигаль, автор нашумевшей в свое время книги: «О способах приготовления человеческого мяса у бушменов», которую ловкие книгопродавцы обычно сплавляли рассеянным дамам под видом «подарка небогатым хозяйкам».
Морис Фуко поклонился профессору, а профессор поклонился ему в свою очередь.
— К делу! К делу! Дурак!
Услыхав этот гортанный крик, Морис Фуко вспылил:
— Сударь! — вскричал он гневно.
— Молчи, негодяй! — крикнул профессор и тут же прибавил с любезной улыбкой: — Не сердитесь. Это мой попугай. Я к вашим услугам.
Ошеломленный таким началом разговора, Морис Фуко несколько смутился.
— Простите, профессор, что я решаюсь отнять у вас ваши драгоценные часы, — сказал он и еще больше смутился, увидев, как профессор с испугом пощупал свой жилетный карман.
— То есть, я хотел сказать, деньги… то есть, время… ведь время деньги.
— Дурак! — крикнул попугай, и, чувствуя справедливость этих слов, Морис все же подумал: «Ты сама во всем виновата, проклятая птица».
— Видите, в чем дело, — сказал он наконец. — Я боюсь, что вопрос мой покажется вам несколько странным…
— Имейте в виду, — проговорил профессор, — что если дело идет о сборе на устройство бала в пользу пострадавших от революции…
— Никаких балов, уверяю вас… Дело вполне касается вашей науки. Скажите, существует ли в мире, вернее, на земном шаре, остров… простите, если я что-нибудь перепутал… остров Люлю?
Профессор задумчиво встал и подошел к большому глобусу, усыпанному таким количеством больших и маленьких точек, что его хотелось вымыть зеленым мылом.
— Что значит, существует или не существует, — произнес он, покачав головой, — иные острова, вследствие вулканических изменений морского дна, периодически то существуют, то не существуют. Недавно группа островов Си-мо-а исчезла внезапно под поверхностью воды в то время, как жители справляли праздник царя. Ту-ту-ту, повторяющийся один раз в 170 лет! 170 число глаз возлюбленной Ту-ту-ту стоносой Иш-ты. Около 5 000 человек исчезло под водой.
— Какой ужас! — вскричал Морис.
— Да, ужасно, — согласился профессор, — к счастью, — продолжал он, острова через минуту вновь появились в пятидесяти верстах от прежнего места, так что большинство отделалось легкой ванной…
— …но одежда была попорчена и дома тоже!
— Там не носят одежды, а живут в огромных раковинах.
— Ну, так это даже забавно.
— Не совсем, ибо акулы успели-таки съесть кое-кого… Главного жреца, например.
— Ах, какая досада! Но может быть, вы все-таки ответите мне на мой вопрос, существует ли, ну хоть иногда, такой остров: Люлю?
— Люлю? Гм!
Профессор снова задумался, пристально глядя в лицо Морису и грызя пальцы. Лицо его постепенно расплылось в добродушную улыбку, а рука протянулась к странному предмету, лежавшему на столе.
— Слушайте внимательно, что я вам скажу, — произнес он, продолжая улыбаться, — стараясь не делать лишних движений, сползайте с кресла. Не проявляйте испуга, не кричите и, по возможности, не качайте кресла… скорее…
Морис Фуко, охваченный внезапным ужасом, съехал на пол. В то же мгновение профессор схватил со стола предмет — палку с проволочной петлей и через мгновение поднес к лицу Мориса плоскую шипящую морду огромной кобры.
— Благодарите бога, что она вас не ужалила! От ее укуса огромный боров издох в две секунды… И его нельзя было даже съесть, ибо мясо было отравлено.
Профессор кинул змею в ящик и захлопнул его.
— Интересно, — прибавил он, — что она редко делает попытки ужалить живущих в этой квартире и никогда не бросается на моих коллег по университету.
Морис Фуко чувствовал, как дрожат его колени. Он вытер пот со лба и ощущая ползанье по всему телу, снова сел в кресло.
— Так как же остров, — пробормотал он и, чтоб успокоиться, закурил сигару. Что-то страшно чихнуло в углу.
Морис с испугом оглянулся.
— Огюст не любит дыма, — заметил профессор.
— А кто этот Огюст? — спросил Морис, выдавливая из губ улыбку.
Но прежде чем он ответил, из-за шкафа в углу выглянула длинная морда и, щелкнув чудовищными челюстями, исчезла.
— Ну, иди, подай лапку гостю, — сказал профессор и, подождав, прибавил: он обиделся, что вы курите! Трудно даже представить себе, до чего самолюбивы крокодилы озера Таганьики! Они самолюбивы и мстительны. Я уверен, что он сейчас мечтает не более не менее как о том, чтоб откусить вам нижнюю часть туловища или верхнюю… ему, разумеется, безразлично.
— И он может это сделать? — вскричал Морис.
— Может, но не станет! Эта порода еще более ленива, чем свирепа. Им нужно часа два, чтобы раскачаться! Итак, остров Люлю! Гм! По-моему… Гм! Может быть, вы интересуетесь особенностями климата южной части Тасмании?
— Нет!
— Жаль! Я как раз сейчас над этим работаю.
Подумав с минуту, профессор подошел к полкам, уставленным одинаковыми книгами, числом около сотни, из которых каждая напоминала те огромные библии или лексиконы, которые украшают витрины солидных букинистов и, никем не покупаемые, передаются из поколений в поколения. Раскрыв одну из книг и вставив в глаз лупу цилиндрической формы, наподобие часовщика, профессор самодовольно ударил рукой по странице.
— Все, что есть в мире, есть и здесь. Незаменимая вещь в путешествии, хотя немного громоздко. На одну букву «Л» три тома… Лондон, Лозанна, Луи, Люберцы, Люблино, вот: «Люлю». «Остров вулканического происхождения… (Ага! Что я вам говорил). Расположенный под таким-то градусом восточной долготы. Открыт в 1762 году испанским мореплавателем Педро де Пудра. Из диких животных встречаются пантера и гну. Климат теплый и приятный. Население ничем не занимается».
Воцарилось молчание. Слышно было, как за окном шумел Париж, да где-то в квартире, должно быть, барышня играла Шопена.
— А что, профессор, — спросил нерешительно Морис, — здесь не сказано ничего о женщинах? Есть на острове Люлю женщины?
