Затерянный мир - Юрий Валерьевич Литвин

– А пили как у этого, у Пушкина, выпьем милая подружка, где же кружка, курва ты старушка! У меня тоже дома кружка есть керамическая старинная, я кофе из нее пью. Кофе сильно люблю, без него не могу прямо, а потом ссу, как собака. Писюн, полный воды становится. Курва. Или медовуху. Я раз делал сам, так меду взял литров пять, сахару, спиртяги убухал, не успел пену снять, до сына дружбан приехал, и давай с меня тянуть, курва, дядя Коля, дядя Коля. Так я им бутылку отдал, хай пьют, что мне для сына жалко что ли? И я буханул, так приятно!

Помолчали. Коля поковырялся в банке из-под краски, ничего там не нашел и завел новую тему:

– А я так отдохнул славно за субботу и воскресенье! На базар сходил, купил хлеба шесть буханок, за рубль восемьдесят, сметанки, кефирчику, домой пришел, кашки сварил и как сел…– он мечтательно зажмурился.

– Сто грамм налил, выпил, сметанкой заел, так приятно! Повторил, и залег кино смотреть, до обеда, а в обед еще сто пятьдесят, и сметанки. Так выходные пролетели быстро, прямо моментально.

Тут старый Филя, кряхтя, почесал поясницу и выматерился. Коля внимательно на него посмотрел и сказал:

– Не журысь, Филя. У меня тоже плечи болят, продуло наверно, или давление. На стремянку сегодня залез, плечи болят не могу, и голова кружится, а я ж еще высоты с детства боюсь, как сука-блядь… Ото стою, коленки дрожат, яички телепаются, страшно, курва… – и потом без всякого перехода, обратился к молодому маляру,– а ты Юрок, до той бабы в Березники съездил, или нет? Ты расскажи не стесняйся, тута все свои, только знать будем ты да я и еще полфабрики! – и весело засмеялся. Юрок выразительно покрутил пальцем у виска и полез на стремянку.

– Вот это молодежь, Филя, да?

– Да,– откликнулся дед.

– Сын вот как женился, на невестке моей, так и живем все в одной хате, а еще говорит, давай акции купим. А квартира у меня кооперативная, на балконе все есть и красочка и уголок, и цемент, и досточка какая! Да, а живем, их пятеро, и нас, считай всех семь человек, курва. И я, еб….й в сраку! А до невесткиных поехал, так тот батька стал жаловаться, мол, заездили девку, так я его из-за стола вызвал на двор, за сарай завел, дал по ушах и больше туда не ездю! Так вот.

Тут хмурый маляр почесал живот и скривился. Коля, сказал со знанием дела:

– Это солитер у тебя, Юрок! Они до сорока метров бывают, у одного мужика завелся, итак его под наркозом резали, курву.

– Червя? – спросила Натаха.

– Ага, мужика! Порезали пузо, давай вытягивать, еле вытянули… Аскарида еще есть, сука-блядь…

– Та я пережрал в обед,– сказал Юрок немного испуганно.

Коля встал и разминая члены, несколько раз присел. Потом махнул рукой и сказал:

– А пошли уже руки мыть, шабаш! Так Филя?

– Так,– кивнул дед, и рабочий день на этом закончился.

ДЕДУШКА РУССКОЙ АВИАЦИИ

Ехал Костя Семенко их армии домой. Комиссовали придурка из ВВС. Через месяц. И куда призывная комиссия смотрела? Непонятно. Может план им надо было выполнять, а может Байзель постарался. Ну как можно взрослому мужику по ночам обсираться? Дали короче Косте армейским сапогом под зад, и пошел он в парадном кителе через КПП, рыдая.

Ну, туда-сюда из Узбекистана до Триполья дорога длинная, впечатлений много. Узбеки какие-то по дороге пристали: «Продай значки! Продай значки!» Еле убежал от них к проводнику в купе, носом шмыгая. А тот как на зло татарином крымским оказался. Выгоняет Костю, кричит: «Иди солдат к генералу, скажи пускай Крым назад отдает!» Вилкой замахнулся даже. Семенко сразу в штаны наложил от страха, лицо руками закрыл, узбеки смеются, а он орет на весь вагон:

– Отдайте ему Крым, товарищи! Ихы-хыы!!

Тут ветеран крепкий вполне простыни рваные менять пришел, как цыкнет на Костю:

– Цыц, гнида! А еще форму нацепил. Крым им отдавай, а они нас рваными простынями снабжать будут!

И пошло поехало! Костя еле-еле в купе свое смылся, но попутчики его в туалет погнали, так как воняло от него здорово, и он там рыдал, пока не заснул. Пришлось проводнику двери ломать. Прямо беда с этими дембелями!

Но доехал худо-бедно до Триполья все-таки.

Идет со станции красавец – парадка помятая, штаны с бахромой, фуражка… Промолчу. Всем взводом выбирали. Тут патруль. Лейтенант зовет:

– Товарищ солдат, сюда бегом!

Костя подбежал на дрожащих ножках, честь левой рукой отдал, стоит, кланяется. Летеха поморщился, запашок-то еще тот!

– Военный билет!

Стал Семенко по карманам рыться, достал свидетельство о рождении, он его на всякий случай с собой взял, так как любил. Лейтенант посмотрел, вернул, сказал: « Чтоб больше я тебя тут не видел, идиот!» и патрульный за собой увел. Подумал, наверное, что школьники в войнушку играют, ну не бывает таких солдат, не бывает!

А Костя радостный такой домой побежал, подпрыгивая и пальцами мотая во все стороны. Тут и Пасенков ему повстречался, Ярослав Иванович, отставной депутат, в Триполье личность известная.

– Привет, Семенко,– говорит,– а ты чего так вырядился? В солдатиков играешь?

Костя как заорет:

– Ну нееет! Ихы-хыы!! Не в солдатики! Я из армии пришел!

Пасенков аж присвистнул:

– Ого! Солдат значит? Летит времечко! А я тебя еще вооот таким помню. Дурной был, кудрявенький!

Костя в рев:

– Ихы-хии!! Ну я не дурной, ну не я был таким!! – и бежать.

Тут Ильич навстречу, получивший свое прозвище за редкое сходство с вождем мирового пролетариата. Щурится из под кепки, зубом цыкает:

– Семенко, Семенко, я тебя съем! Признавайся, ты от Байзеля ушел? А? Ты от всеобщей воинской обязанности отвертелся? А?

У Кости уже истерика и понос:

– Ну нееет! Ну я не отвертелся!.. Я…. Ыыыыыы!!! – и деру.

Вот и дом родной, бегом на 12-й этаж взлетел, запыхался, пропотел. В квартиру двери настеж, внутри Байзель сидит, пьяный. Еще проводы не закончились.

– О! Чумоход наш приперся! Шо, уже отслужил, салабон?

Костя аж извивается от обиды:

– Не ну Байзель, ну я не салабон!

Байзель кивает лысой головой.

– Ага, дух ты еще, душара! Присягу хоть принял? Или не успел?

– Принял,– Костя всхлипывает.

– А изменяешь почему?

– Ну не изменяю я ей, ну Байзель! Ну не ругай же меня, не смей! Я свой долг Родине отдал, я даже кросс один раз бежал целых сто метров. До туалета ночью, мне сержант приказал!

Байзель хохочет:

– Добежал?

Костя опять ревет:

– Нееет!

Наставник отсмеялся, говорит:

– Подожди Семенко, сейчас я Якоря позову!

Ну и позвал, Вовка пришел. Стоят вдвоем издеваются.

– Вот гляди Вова, – говорит Байзель,– комиссовали моего придурка, справку дали. Серун там написано. Синим по белому. Эй, рядовой, покажите дяде Якорю справку!

– Ихы-хи!!

Якорь ухмыляется, Байзель как гаркнет:

– Услышав свою фамилию, военнослужащий должен отвечать: «Я!»

А тут неожиданно Костя рев прекратил и нормальным голосом отвечает:

– А не военнослужащий