Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Констебль рассмеялся. Дэниэла всегда поражало, с какой легкостью африкандеры и чернокожие находят общий язык на личном уровне, когда не поднимаются вопросы политики: возможно, это потому, что они все из Африки и хорошо понимают друг друга. Дэниэл про себя улыбнулся. Они живут бок о бок уже триста лет и должны бы за это время научиться взаимопониманию.
– Ты ведь хочешь получить свое мясо? – поддразнивал Стоффель констебля. – Будешь цепляться к доктору Армстронгу – никакого мяса.
Охотники движутся привычными маршрутами по территориям охотничьих концессий в далеком буше и за их пределами и знают, что полицейские охраняют дороги лишь номинально. У них установлен постоянный тариф для подарков.
– Эй! – крикнул Стоффель следопыту на верху машины. – Дай-ка Джуно ногу жирного буйвола. Посмотри только, как он исхудал. Надо его подкормить.
Из-под брезента достали ногу буйвола, еще в шкуре, пыльную, облепленную жужжащими мухами. Охотники имеют неограниченный доступ к мясу диких животных, которых вполне законно убивают их клиенты.
– Эти бедняги страдают от недостатка протеина, – объяснил Стоффель клиенту, когда американский охотник присоединился к ним. – За ногу буйвола он продаст вам жену, за две – душу; за три, вероятно, продаст всю эту проклятую страну. И во всех случаях для вас это невыгодная сделка.
Он захохотал и познакомил своего клиента с Дэниэлом.
– Это Стив Корнак из Калифорнии.
– Разумеется, я вас знаю, – перебил американец. – Большая честь познакомиться с вами, доктор Армстронг. Я всегда смотрю ваши телепередачи. Кстати, у меня случайно с собой ваша книга. Я бы хотел показать дома детям автограф. Они большие ваши поклонники.
Дэниэл про себя поморщился от такой цены славы, но, когда клиент вернулся из кабины с одной из его ранних книг, подписал форзац.
– Куда направляешься? – спросил Стоффель. – В Лусаку? Поезжай за мной, я буду вести переговоры. Иначе всякое может случиться. Можешь доехать за неделю, а можешь и вовсе не добраться туда.
Полицейский, по-прежнему улыбаясь, поднял шлагбаум, козырнул, и они проехали. Отныне путешествие превратилось в подобие королевской процессии, и куски мяса регулярно появлялись из-под брезента.
– Розы, розы по всему пути, и дорога, устланная бифштексами из буйволятины.
Дэниэл улыбался, втапливая педаль, чтобы не отстать от грузовика. Они ехали по плодородным землям, орошаемым водами реки Кафи. Это район производства сахара, кукурузы и табака, где фермами владеют почти исключительно белые замбийцы. До установления независимости фермеры состязались друг с другом красотой своих владений. С главной дороги видны были беленые дома и постройки, как жемчужины в зелени, посреди с любовью возделанных полей. Все изгороди аккуратно чинили, и в виду дороги пасся гладкий, сытый скот.
Сегодня намеренная неприглядность ферм была попыткой хозяев уберечься от завистливых алчных глаз. «Если выглядеть слишком хорошо, – объяснил один из фермеров Дэниэлу, – все отберут». Ему не нужно было растолковывать, кто отберет. Золотое правило этой страны: если у тебя что-то есть, не хвастайся. Белые фермеры живут крошечным изолированным племенем в своих маленьких анклавах. Подобно своим предкам-пионерам, они сами варят мыло и производят другие необходимые вещи, которые невозможно найти на пустых полках местных магазинов.
Кормятся они в основном плодами своей земли, но тем не менее живут относительно спокойно в своих гольф-клубах, поло-клубах и театральных кружках. Детей посылают учиться в университеты Южной Африки, употребляя на это те ничтожные количества иностранной валюты, которые им позволяют иметь; они старательно держатся тише воды ниже травы и всячески стараются не привлекать к себе внимания.
Даже власть, воцарившаяся в правительственных залах Лусаки, понимает, что без этих фермеров и так непрочная экономика страны рухнет окончательно. Кукуруза и сахар, которые производят белые фермеры, не дают остальному населению умереть с голода, а их превосходный табак восполняет крошечный ручеек иностранной валюты, который уже не могут питать медные шахты.
– Куда же нам уйти? – задал Дэниэлу риторический вопрос его информатор. – Если уйти отсюда, уйдешь гол как сокол. Нам не позволят взять ни пенни, ни прутика. Вот мы поневоле и хватаемся за любую возможность.
Когда колонна из двух машин приближалась к Лусаке, Дэниэл увидел наглядное воплощение одного из многих безрадостных явлений новой Африки – массовое переселение деревенского населения в города.
Когда они проезжали пригородами Лусаки, Дэниэл чувствовал запах трущоб. Дым кухонных костров, зловоние выгребных ям и груд разлагающегося мусора, запах кислого пива, которое незаконно варят в открытых баках, запах немытых в отсутствие проточной воды тел. Это запах болезней, голода, нищеты и невежества – густой запах новой Африки.
Дэниэл угостил Стоффеля и его клиента пивом в баре отеля «Риджуэй» и, извинившись, направился к стойке регистрации. Ему дали номер, выходящий на плавательный бассейн, и он наконец смыл под душем грязь и усталость последних двадцати четырех часов. Потом взял телефонную трубку, позвонил в британское посольство и успел поймать телефонистку до окончания рабочего дня.
– Могу я поговорить с Майклом Харгривом?
Он затаил дыхание.
Два года назад Майк Харгрив работал в Лусаке, но с тех пор его могли перевести в любой уголок планеты.
– Соединяю с мистером Харгривом, – сказала через несколько секунд девушка, и Дэниэл с облегчением перевел дух.
– Говорит Майкл Харгрив.
– Майк, это Дэнни Армстронг.
– Боже, Дэнни, где ты?
– Здесь, в Лусаке.
– Добро пожаловать в волшебную страну. Как ты?
– Майк, мы можем увидеться? Хочу попросить тебя об одолжении.– Приходи сегодня на ужин. Венди будет рада.
Майкл жил в дипломатической резиденции на холме Нэбс, на расстоянии пешей прогулки от Дома правительства. Как и все остальные дома на улице, этот был укреплен, как тюрьма Мэйз [8] .
По всему периметру тянулись десятифутовые стены, увенчанные колючей проволокой. Вход охраняли двое вооруженных малондо – ночных дежурных.
Майкл Харгрив унял пару сторожевых ротвейлеров и радостно поздоровался с Дэниэлом.
– Ты не рискуешь, Майк.
Дэниэл показал на охранные предосторожности, и Майкл поморщился.
– На этой улице в среднем раз в ночь происходит взлом. Несмотря на охрану и собак.
