Вадим Новосадов - Маска Гермеса
Позже, она удостоверилась в том, что дочь не сникла от обиды и оставила её в покое на продолжительное время. Но упрямая Анна замыслила интригу.
Её ограниченная свобода в развлечениях, и во всём остальном, не касалась доступа к Интернету. В течение нескольких последующих дней, она разослала обращения в ряд заграничных учебных заведений, чтобы ей предоставили стипендиальный грант, а также студиям и продюсерам для спонсорства её начинаний в киноиндустрии.
Служба безопасности не просматривала её электронную почту в момент передачи, иначе Панина старшая тут же пресекла этот коварный бунт. Вирус гласности был запущен. Попав в питательную журналистскую среду зарубежья, он распространился со скоростью эпидемии. До российской прессы он тоже докатился, однако, лишь в некоторые оппозиционные газеты. Хотя и этого хватило, как слабого голоса в горах с лавинной опасностью.
Однажды вечером, едва Ирина Сергеевна вернулась домой со службы, где она возглавляла благотворительный фонд, как её энергичные шаги приблизились к комнате дочери, и дверь, с таким же щедрым в своей строгости жестом, распахнулась. На столешницу она бросила несколько российских газет. Анна боролась с волнением, хотя и готовилась к неизбежному скандалу.
- Ты хоть понимаешь, что ты натворила?
Анна взяла ворох бумаг, мельком взглянула на них и бросила на прежнее место, не вставая с кресла.
- Мало того, мне пришло несколько положительных ответов, - сдавленным голосом ответила она.
Несмотря на первоначальный царственно грозный вид, Панина старшая, бессильно опустилась на диван. С минуту собиралась с мыслями, опасаясь ещё сильнее обидеть обезумевшую дочь, и в то же время, понимая необходимость жёстко ограничить своеволие.
- Значит так, Анна, Интернетом будешь пользоваться только в допустимых охраной объёмах и под их контролем. Заграницу тебе дорога на время закрыта, - редким командным тоном произнесла Панина старшая.
- И что дальше? Ты запрёшь меня здесь. Я объявлю голодовку. Мне терять нечего. Рано или поздно и про это тоже узнают, - огрызалась дочь в ответ, напоминая зверька, загнанного в угол, но не способного смириться.
- На первое время ты будешь лишена связи.
Ирина Сергеевна удалилась с категорическим видом, предпочитая более не тратить сил на уговоры.
***
Отчим встречался со своей падчерицей раз в неделю. В ближайшее воскресенье Анна отказалась присоединиться к традиционному обеду, сославшись на усталость. Избегая прямого разговора, отчим пригласил Анну на прогулку в лесу, прилегающем к его загородному особняку, который он уступил Анне для проживания, оставаясь с её матерью по будням в просторной московской квартире. Анна снова отнекивалась, объяснив, что она уже сделала утреннюю пробежку, и утомилась. Тогда отчим, не имея более терпения обхаживать её, перешёл на откровенность, не покинув её комнаты.
- Ну, расскажи мне, в чём причина твоего затворничества? - спросил он бархатным голосом, откинувшись на спинку дивана, одетый в джемпер, с серьёзным и в то же время располагающим выражением полного лица.
- Я всё давно рассказала матери. Мнения своего не переменю, - отвечала она, без желания развивать эту тему.
- А я не принимаю решений, пока сам всё не выслушаю, - с мягким настоянием продолжил он.
Взгляд его стал напряжённым. Той ауры человека, обладавшего миллиардным состоянием, вполне хватало, чтобы падчерица ощутила довлеющую атмосферу. Но она чувствовала схожесть характеров, не сразу поддавалась на магнетизм одного из влиятельных людей, выложила свои условия в твёрдой и лаконичной форме.
- Ну что же, - заключил отчим, после недолгого раздумья. - Я не вижу смысла препятствовать твоему выбору. Твою учёбу я оплачу. Мало того, ты ни в чём не будешь нуждаться.
Анна, не ожидая услышать такого ответа, готовясь продолжить свой протест, не смогла удержаться от восторга, хотя и сдержанного, - подсела к нему и впервые поцеловала в гладко выбритую щёку, пахнущую утончённым одеколоном. Разумеется, на него повлиял звонок из администрации президента, по настоянию которой племянницу держали в изоляции, но ловко спланированный ею скандал прорвал кольцо заговора молчания и принудил их пойти на уступку. Хотя это и была победа, но с горечью оттого, что даже очевидное право нужно было вырывать из когтей этих всесильных деспотов.
***
- У первого лица обнаружилось слабое место, - произнёс Спирин, встретившись с Ритой в снятой на один день квартире.
- Наслышана.
- Не предлагал ли тебе Лаврецкий работать на него?
Рита проигнорировала этот вопрос, подняв лишь брови в ответ.
- Ты ведь училась на актрису, но потом вдруг перешла к нам на службу.
Его слова и жесты как яд проникали в её сознание, и как она ни старалась, но противоядие так и не могла найти.
- У него есть и киностудии. Может тебе и впрямь пойти служить ему. В нашем ведомстве из своего обаяния ты вряд ли что-то ещё выжмешь.
- Я понимаю, куда ты клонишь. Но Лаврецкий и сам дойдет до этой интрижки относительно президентской родственницы. Если уж я пришла к такой идее, то в его хитрую голову она придёт и подавно.
- Но я то, как раз, и не могу допустить, чтобы этот назойливый интриган с кучей денег действовал самостоятельно. Он всё испортит. К тому же, сделай он опрометчивый шаг, не в унисон власти, и он последует примеру другим опальным олигархам. Хуже того, ещё и в тюрьму попадёт. А он нам ещё пригодится.
- Ну, а ты как задумал сыграть этой фигурой? Я имею в виду племянницу, - выразилась Рита с долей сарказма.
- Пока не знаю, - сухо отрезал Спирин.
После напряжённой паузы продолжил.
- Ну ладно, что мы о делах, да о делах. У нас есть немного времени и эти вкусные блюда, - его сухой тон сменился почти на любовное воркование.
Отдавая свое тело, Рита физически страдала от его гнусного существа, от его ласк, от которых неприятным проникающим до каждой клетки огнём, пылала её кожа. Впрочем, его предложение она находила заманчивым, он указывал ей выход из рабства.
После минут сладострастия он вернулся к деловому разговору.
- Наш общий знакомый Визант, завёл шашни с актрисой театра. Ничего не могу сказать относительно её талантов, но у своего режиссёра она в фаворе, правда, в малоизвестном театре. Труппа скитается по разным местам, не имея достаточных средств арендовать достойные залы. И Визант оказывал им помощь, неизвестно из каких доходов. У простых агентов кошелёк тонок для таких сумм.
Спирин часто не договаривал, оставляя пробелы для партнёра, чтобы тот мог попасть впросак.
