Вадим Новосадов - Маска Гермеса
- То, что и раньше. А я помогу скрыть следы твоих денег. Ты потеряешь половину, за комиссию. Своих людей, я в беде не бросаю, - насмешливо бросил Спирин.
Юдина заверения не утешили, глаза его горели сомнением и испугом.
Но Спирин и сам не доверял этому уставшему чиновнику, хотя был уверен, что имел защиту своего ведомства, в случае, если разоблачат Юдина. Ради спасения чести мундира контора не допустит скандала в отношении такого высокого чина, как Спирин. Да и коррумпированная связь его с Юдиным трудно доказуема. И всё же, Спирин будет покрывать его, иначе отвернутся от него самого, как от персоны, нарушившей круговую поруку.
ГЛАВА 12. ПРОБЛЕМЫ ОТЦОВ И ДЕТЕЙ СИЛЬНЫХ МИРА СЕГО.
Ирина Сергеевна Панина, сестра супруги главы государства, сорока восьми летняя женщина, цветущего вида, которой слабая полнота придавала лишь солидного обаяния, находившаяся в разводе уже почти десять лет, отважилась на серьёзный разговор со своей повзрослевшей дочерью. Тема касалась выбора профессии. И хотя родители давно знали о пристрастиях дочери, они не были уверены в достаточных способностях, которые и выражались только в заявленном желании, и считали это прихотью ребёнка из семьи с почти неограниченными возможностями.
- Итак, Анна, ты решила окончательно, на каком поприще будешь себя пробовать? - мелодичным голосом спросила мать, подойдя к ней в гостиной и сев рядом.
- Я давно об этом заявила, и менять решение не намерена, - ответила дочь с чувством сдерживаемого протеста.
- Ты уверена, что состоишься в этой профессии? Ты ведь закончила второй курс МГУ по филологии.
- Да, чтобы иметь возможность поступать в Сорбонну. Там допускают к экзаменам и после первого курса. Я год потеряла. А лучше в Школу Кинематографии Парижа. То, что я выбрала, это прежде всего призвание. Ты снова говоришь обидные слова. Если бы я не чувствовала его в себе, я бы и не желала.
- Именно поэтому я так говорю, что это чувство может оказаться обманчивым.
- Вот я и хочу себя испытать, а не жалеть потом о неправильном выборе.
-Все дети так говорят, когда начинают ощущать свою самостоятельность. Это стремление стать независимой и вводит тебя в заблуждение.
Щеки Анны вспыхнули, заблестели глаза, хотела ли мать уязвить её самолюбие, открытым сомнением в её дарованиях, или сделала это по неосторожности, уже не имело значения. Неужели она не понимала, как вредоносен такой способ воздействия. Наверное, зов несостоявшихся мечтаний её юности говорил в ней, диктуя свою непререкаемую волю дочери. Но ведь после того, как её грёзы стать актрисой рассеялись, она превратилась в хорошего искусствоведа и критика, очаровывая окружение могущественного свояка эрудицией. Мужчин это приводит в восторг, а в женщинах вызывает чаще уважение вместо зависти.
- Стремление важнее результата, мама. Нужно ставить сверхзадачи, тогда чего-нибудь добьёшься. Тебе ли это объяснять?
Неожиданно хлёсткая реплика, - к зрелым рассуждениям дочери семья давно привыкла, - обезоружила мать. Анна, вопреки внутреннему возмущению, всё чаще находила в себе силы отстаивать себя в сдержанной манере, что свидетельствовало о разрушении прежних связей с матерью и отчимом. И, в особенности с матерью. Отец её, чиновник средней руки, не имевший отношения к политике или крупному бизнесу, расстался с ними по причине собственной несостоятельности. Полнокровные отношения с Анной, возможно так и не созрели в нём. Последнее время их навёрстывал отчим, крупный предприниматель, да и то, принуждённо, как считала Анна, покровительствуя с высоты своего положения. Они обе про себя считали, что не стань их родственник первым лицом, мать не выбрала бы себе партию из богатейших людей страны. Своенравная Анна хотела независимости, при скрытой поддержке влиятельного дяди.
- Но ты, могла бы, окончить эти режиссёрские курсы, и у нас, в стране, - не отступала мать после некоторой паузы.
- Нет, я предпочитаю учиться заграницей. Там меньше контроля с вашей стороны. А ещё меньше – лести. Я намерена испытать себя по настоящему в беспристрастных для себя условиях.
- Именно там, для тебя менее благоприятные условия. Тамошняя пресса агрессивна, она будет следить за каждым твоим движением. За твои неудачи тебя будут есть заживо, а твоя свобода, о которой ты так мечтаешь, может уронить честь родственника. Ты хоть осознаёшь это?
- Уронить честь можно только свою, мама. А то, что там жёсткая конкуренция, меня, это, только вдохновляет.
- Ни отчим, ни тем более дядя не одобрят. Кроме всего прочего, стоит вопрос оплаты твоего проживания и обучения. Мы не сможем платить за то, что нам не по душе.
На Анну эта жёсткая несговорчивость произвела впечатление, она сбросила с себя насмешливую манерность.
- Племянница из знаменитой семьи составит честь любого учреждения.
- Не смей прикрываться именем своих родственников, - вознегодовала Ирина Сергеевна.
Анна на секунду потеряла бунтарский дух, её смущало, или, пожалуй, задевала обида матери, в чём она видела явную натяжку, а то и ложь.
- На твоего дядю смотрит весь мир. Нашу семью обвинят в коррупции, - тихо произнесла Ирина Сергеевна, будто открывая какую то страшную тайну.
Анна чуть ли не зарыдала от отчаяния.
- Мама, мы ведь проводили каникулы на островах, не один раз, и не за свой счёт.
- Мы гостили у своих друзей, на их частных владениях. Это допустимо, потому что так принято. Совсем другая история.
- Какая нелепость. Я не имею право на успех, потому что он будет оцениваться только моей принадлежностью к мужу моей тётки?
- Родителей, милочка, не выбирают.
- Но ведь я выбираю своё поприще.
- Мы тебе желаем только добра.
- Все родители так говорят… А я что, хуже чужих людей? Для него моё обучение - копейки.
Упрекающий, но очевидный выпад, обескуражил мать.
- Так он для тебя почти не существует. И то чем я занимаюсь - благотворительность, где нет личной заинтересованности.
- Личная заинтересованность есть всегда.
- Нельзя быть такой эгоисткой.
- Требование права на выбор – эгоизм? Оплачивать обучение другим, но свою дочь превращать в падчерицу изгоя. Разве это не деспотизм? - с расстановкой, но повышенным тоном заявила Анна.
- Ты больна обычным юношеским максимализмом. Это пройдёт. Тебе рано быть совсем самостоятельной. Мы живём в агрессивной, интригующей среде. Дядя наложит запрет на твою вольницу.
- Я не в клетке. Поеду в Париж, буду подрабатывать официанткой, - с издёвкой ответила она.
С сожалеющим, но непоколебимым видом, Ирина Сергеевна вышла из гостиной, дочь также удалилась в свою комнату. Анна знала, что через какое то время мать вернётся, снова ища с ней контакта, проверить, насколько сильно впечатление дочери и способна ли она ещё сопротивляться.
