Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха

— Когда? — спросил я, закрывая ногой дверь на лестницу.

— Чем скорее, тем лучше. Возьмите с собой друга и полный комплект инструментов. Действуйте быстро, время очень дорого.

Я вызвонил Славу и, сложив в багажник наш арсенал, отправился на стрелку. Эррара не поинтересовался, есть ли у меня возможность и желание приехать сейчас, а мне и в голову не пришло заартачиться. Славе, впрочем, тоже. Мы стали наемниками, платными исполнителями воли испанских рыцарей. Мария Анатольевна была права. Осталось только узнать, насколько именно. И как далеко могут себе позволить зайти члены тайного общества, живущие под видом коммерсантов в чужой стране.

— Тринадцать ноль-одна, — Слава поглядел на часы. — Опаздывает Дон Кихот. — Вот они, — сказал я, заметив белый «фиат-темпра».

Машина прижалась к обочине за «гольфом». Задняя дверь «фиата» открылась. Из него вылез крошечный Хорхе Эррара и горделивой походкой направился к нам.

— Здравствуйте, госопода, — руки он, однако, не подал. — Надеюсь, вы готовы немедленно поработать? Я кивнул, дело было за моим другом.

— Всегда готовы, — буркнул Слава.

— Готовы, — уверил я.

— Отлично. Тогда поезжайте за нами.

— Насчет денег, — напомнил Слава.

— Сколько нам заплатят? — поинтересовался я.

— Три тысячи евро вам обоим. Похоже, расценки у ордена были стабильными.

— Годится, — согласился я с молчаливого согласия другана. — Едем. А что нам еще оставалось? Деньги были нужны.

— Киллеры, сука, тупые, — прошипел я сквозь зубы, когда мы загерметизировались в «гольфе» и Рьщари гарантированно не могли нас услышать.

— Не буксуй, Ильюха, — добродушно пробасил Слава.

— Ты знаешь, что с киллерами обычно бывает?

— Это ты кина насмотрелся. Не забивай голову. В таких делах мозги лучше оставить дома, целее будут.

Типичная славина позиция, которую я не разделял.

— Надо думать и о завтрашнем дне, — я еще не ознакомил корефана с теорией тайных обществ Марии Анатольевны, но пришла пора исправить оплошность. — Как ты считаешь, испанцам нужны будут соучастники в грязных делах из числа туземцев-уголовников, когда эта заварушка кончится?

— Когда она будет кончаться, тогда и поглядим, — ответил Слава. Он отлично все понимал, вероятно, даже раньше и лучше меня. — Пока что у нас особого выхода нет. Так же, как и у этих... кабальеро. Ведомые белым «фиатом», мы свернули во дворы и встали возле грузовичка ГАЗ-66. Мы были в сонных трущобах на окраине города. Гражданка — район спальный, но местами он «спальный» не потому, что люди приезжают туда дрыхнуть после работы, просто он как будто сам погрузился в спячку. Есть в Петербурге такие кварталы послевоенной застройки, с длинными желтыми пятиэтажками, с заросшими сорняками дворами, засаженными чахлыми тополями и кривыми яблонями, с сохнущим на веревке бельем. Такие дворы, словно вырезанные из заштатного городишки и вставленные в Питер, источают затхлую атмосферу провинции. И тут же рядом — высотные здания, грохочущие заводские корпуса, супермаркеты и запруженные дороги. Жизнь кипит, нужно лишь отойти на шаг в сторону.

Но сейчас кипения жизни заметно не было. Дворовая аура словно силовым куполом накрыла нас и отрезала от шумов мегаполиса. Даже Хорхе Эррара и вылезший с водительского места здоровяк Хенаро Гарсия, казалось, были разморены сонным покоем захолустья.

— Госопода, — предупредил нас Эррара перед входом, в дом, — ваши коллеги, с которыми вам придется работать, взяли себе клички зверей. Чтобы не открывать ваши настоящие имена, выберите для себя клички заранее.

— А у них какие? — спросил Слава. — Лось, Енот и, э-э... Бобер. «Значит, трое», — подумал я.

— Тогда я буду Медведь, — моментально отреагировал «афганец».

— А я буду Выхухоль, — сказал я.

— Как? — вытаращил глаза Эррара.

— Выхухоль. Это такой водяной зверек, живет в России, питается рыбой. — Больше я ничего о выхухоли не знал и объяснил как сумел.

— Выхухоль, — довольно чисто повторил испанец. — Пусть будет Выхухоль. Я вас так и представило. Теперь, госопода, прошу следовать за мной.

Довольный тем, что в очередной раз удалось поставить неприятного мне комтура в затруднительное положение, я со Славой поднялся по лестнице на второй этаж. Ступени были грязные, лифт в доме отсутствовал, на площадке, где остановился Эррара, доставая из кармана ключи, не горела ни одна лампочка. Возможно, специально, чтобы соседи не могли подсмотреть в глазок, кто навещает конспиративную квартиру.

В жилье, сдаваемом хозяевами в наем довольно продолжительное время и потому загаженном на совесть, нас поджидала троица бандитов, проводивших время за просмотром телевизора. При нашем появлении они насторожились и уставились испытующе на незнакомцев.

— Знакомьтесь, госопода, — с нарочитым достоинством произнес Эррара, — это ваши коллеги. Это Медведь, а это, э-э... Выхухоль.

Я уже пожалел, что взял кличку. С этими пацанами шутить не следовало.

— Похухоль, — тут же сказал вертлявый парень в пестрой бежевой рубашке с короткими рукавами.

— Это Енот, — представил его комтур. — Это Лось. Костлявый здоровяк с широким крестьянским лицом и глубоко посаженными глазами кивнул, не вставая с кресла. Это Бобер.

Бобром оказался невысокий крепыш семитской наружности с покатыми плечами борца и высокими залысинами.

— Запомните клички, чтобы не ошибаться потом.

Мы со Славой разместились на диване, бесцеремонно потеснив Бобра. Судя по лицам, народ был сидевший, расслабляться с ними не стоило.

— Вы сможете познакомиться позже, а сейчас о деле. Мы нашли убежище ассассинов. Там скрывается важная персона, который решает... дела... Принимает решения.

— Руководит, — подсказал я.

— Руководитель, — согласился Эррара. — Он нам нужен живым. С ним есть охрана, она живой не нужна. Действовать нужно быстро. Отправляетесь сейчас. Захватываете... персону, привозите сюда, мы производим расчеты.

«С помощью калькулятора микроузи», — подумал я.

— Возьмите с собой и посмотрите в последний раз. — Эррара достал из внутреннего кармана три фотографии и протянул мне, как самому ближнему. — Он должен остаться живой. Остальных можете застрелить.

— В крайний, а не в последний, — жестко поправил Слава. Эррара удивленно и даже испуганно вскинул на него глаза. Испуг тут же сменился раздражением, раздражение озлобленностью.

— Что? Как?

— Не говорят «в последний раз». «В последний» — это перед смертью. Надо говорить «в крайний», — пояснил «афганец».

Комтур усвоил урок русского языка. Однако по лицу было видно, что раньше его учили люди без предрассудков, и слышать столь пристрастные поправки испанцу как минимум странно.