Джеймс Роллинс - Пирамида
Она всхлипнула.
— Мэгги, ты была всего лишь ребенком.
— Я могла что-нибудь сделать.
— И тебя бы убили. Какой толк был бы от этого Парику Дугану?
— Кто знает? — с горечью произнесла Мэгги, по ее щекам катились слезы. Она стряхнула с себя руку Сэма и обратила к нему злые, измученные глаза. — Кто?
Сэм не нашел что ответить.
— Мне жаль, — пробормотал он.
Мэгги смахнула слезы.
— С тех пор и начались эти проклятые приступы. Годы лечения ничего не дали. Поэтому я на них плюнула. — Она судорожно сглотнула. — Это моя беда, с которой должна жить только я сама. Мой крест.
«И твой, вынесенный самой себе, приговор за смерть Патрика», — подумал Сэм, однако промолчал. Перед его мысленным взором всплыли изуродованные тела родителей — их вытаскивали из искореженной машины, как мясные туши, пока он сидел, пристегнутый к заднему сиденью. Вина оставшегося в живых. Сэм хорошо знал это чувство, от которого до сих пор просыпался в холодном поту.
Слова Мэгги вернули его к действительности.
— В следующий раз не рискуй собой из-за меня. Ладно?
— Этого я тебе обещать не могу.
Мэгги смерила его сердитым взглядом.
— Мэгги?..
Им помешал Норман.
— Извините, ребята, мне надо отлить, — пробурчал фотограф.
Выглядел он очень забавно — еще не совсем проснувшийся, с торчащими во все стороны волосами. Норман пересек золотую дорожку и направился к ближайшему валуну, не заметив возникшего между Сэмом и Мэгги напряжения.
Сэм повернулся к девушке, но она спрятала глаза и резко поднялась.
— Короче... в общем, не рискуй.
Отходя, Мэгги сказала еще что-то. Слова предназначались только для нее самой, но акустика пещеры донесла их до Сэма.
— Не хочу взваливать на плечи еще одну смерть. Подавшись вперед, Сэм собрался было подойти к Мэгги и успокоить ее, затем передумал. Что он ей скажет? После смерти родителей Сэм достаточно наслушался банальностей. «Не вини себя, ты ничего не мог сделать. Это несчастный случай». Никакие слова не помогли тогда Сэму. Зато у него был дядя Генри. Недавно потеряв жену, дядя понимал, что есть вещи, которые приходится переживать одному, в тишине, а не искать у кого-то готового ответа. Именно это молчаливое понимание, а не только горе привязало племянника к дяде. Их раны затягивались и зарубцовывались вместе.
Сэм следил за удаляющейся Мэгги. Она права, это ее крест. И все же юноша не мог подавить жгучее желание броситься к ней, обнять и защитить.
Вдруг раздался пронзительный крик. Сэм схватил кинжал и прыгнул к валуну, где стоял дедовский винчестер.
Из-за каменной глыбы выбежал Норман, застегивая ширинку и в ужасе оглядываясь назад.
— Что случилось?
Несколько секунд фотограф не мог справиться с дыханием. Ловя ртом воздух, он показывал рукой на глыбу.
— Т-там...
К ним подбежал еще не совсем проснувшийся Ральф. В руке он держал винтовку Гила.
— Черт, Норман, ты верещишь, как девчонка.
Однако тот был так испуган, что пропустил насмешку мимо ушей.
— Я... я думал, что это просто... просто пятна лишайника или более светлого камня. Но оттуда что-то выползло!
— Что выползло? Что ты такое говоришь?
— Точно не знаю.
Норман содрогнулся и снова махнул рукой в сторону гранитной глыбы. Мэгги и Денал уже сделали к ней несколько шагов. Сэм оставался рядом с фотографом.
Дальняя часть черной глыбы скрывалась в тени. В темноте монолит стены соседней пещеры поблескивал вкраплениями кварца.
— Я ничего не вижу.
Норман протянул руку назад, к остальным членам команды.
— Дайте-ка мне фонарик.
Денал подошел поближе и передал фотографу фонарик. Чернильную темноту прорезал луч света.
Сэм испуганно отпрянул. По стене устремлялись вниз вовсе не прожилки кварца или гипса.
— Пауки...
Размером примерно с ладонь, каждый паук был бесцветным, словно брюшко слизняка. Казалось, их скопились там сотни... нет, целые тысячи.
Ральф попятился.
— Тарантулы.
— Тарантулы-альбиносы, — простонала Мэгги.
Армия продолжала выстраиваться. Со всех сторон глыбы рыскали разведчики. Некоторые задержались в том месте, где камень был мокрым и от него исходил легкий пар после утреннего туалета Нормана. Очевидно, тарантулов привлекло тепло.
— Мы выделяем тепло, — заметил Сэм. — Эти твари, должно быть, слепые — они идут на шум и тепло.
Сзади пробубнил что-то на своем родном языке Денал.
Сэм быстро оглянулся. Юный индеец показывал в противоположную сторону, на дальний конец золотой тропинки. По другой стене на бледных волосатых лапах спускался еще один фланг воинства. Неожиданно Сэма бросило в дрожь от пренеприятного предчувствия.
Запрокинув голову, он поднял фонарь выше.
Весь потолок покрывали потревоженные существа — они ползали, спаривались, дрались. В шелковых липких недрах раскачивались тысячи мешочков с яйцами. Студенты набрели на главное гнездовище тарантулов... и армия хищников начала охоту. Они уже сбегали вниз по колоннам, словно порождение вырезанных на камне фигур.
Молодые люди поспешили к оставленным вещам, прочь от страшного места.
Сэм на ходу рассматривал огромных пауков. По-видимому, из-за убогих условий существования в пещерах тарантулы выработали более агрессивное поведение, чем обычно. Вместо того чтобы ждать, когда жертва сама попадет в паутину, эти обычно одиночные существа приспособились к коллективной стратегии. Собираясь вместе, они прочесывали пещеры в поисках возможных источников пищи, справляясь с крупными жертвами при помощи численного преимущества.
Сэму вовсе не хотелось стать очередным блюдом.
— Так, ребята, по-моему, мы тут загостились. Собирайте-ка манатки, и рвем когти.
— Куда? — спросила Мэгги.
— Сквозь пещеры проходит тропинка. Индейцы, что ее проложили, наверное, знали, зачем они это делали. Возможно, там выход. Проверим?
Никто не возражал. Пять пар глаз по-прежнему следили за надвигающимися тарантулами.
Сэм сунул за пазуху золотой кинжал и поднял дедовскую винтовку.
— Пойдем с одним фонариком, — распорядился он, первым ступая на тропинку. — Второй побережем. Мне не улыбается бродить тут без света.
По его телу пробежала дрожь, когда он представил, что застрял в пещере в полной темноте, окруженный армией ядовитых хищников. Он крепче сжал винтовку, хотя и понимал что без света от нее будет мало толку.
Норман с фонариком следовал за Сэмом, часто оглядываясь назад.
— Пока мы двигаемся, пауки до тебя не доберутся, Норман, — презрительно бросил Ральф.
Но фотограф продолжал следить за отступлением.
— Напомни мне, если забуду: больше никаких отлучек в туалет. До тех пор, пока не увижу дневного света.
