Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи
— Человек? — переспросил Вувувье.
— Да, человек. Его видел один пастух из дальнего стойбища, что в урочище Ветвей. Хорошо видел.
Вувувье нахмурился, соображая.
— Мне сказали, что это Атувье живет с волками, — напустив на себя безразличие, сказал Вувувье.
— Много пастухов пропало в сопках, — пожал плечами невозмутимый Олеттын. — И летом пропадали. Так бывает каждый год. Старушка Келле шутит. — Олеттын, в отличие от отца, не гордился богатым родичем, не хотел угождать ему, потому что он сам пас оленей и знал, что думают и говорят пастухи о злом и жадном Вувувье.
Богач, обозленный равнодушием родственника, направился к яранге шамана Котгиргина.
Котгиргин сидел возле очага и чинил свой старый большой бубен. Шкура на бубне в одном месте треснула, и шаман зашивал трещину оленьими жилами. Увидев гостя, Котгиргин отложил бубен в сторону.
— Мэй, — поприветствовал хозяин Вувувье и опустился напротив. Он с любопытством стал рассматривать амулеты шамана, висевшие повсюду на стенах яранги, Амулетов было много: медвежьи и волчьи зубы, черепа оленей, росомах, птиц, горных баранов, пучки сухих трав. Сразу три тайныквыта[24] хмуро смотрели на Вувувье. Рядом со стариком лежал кожаный пояс. К нему тоже были подвязаны амулеты: акульи зубы и зубы соболя, круглые камешки с проделанными в них дырочками, медвежий коготь и две лапки орлана.
Шаман ждал. Соблюдая обычай, ждал, что скажет гость: в стране чаучу не принято хозяину первым начинать разговор, выспрашивать гостя, откуда он, зачем пришел?
— Котгиргин, я пришел к тебе, чтобы сказать: я хочу взять в жены дочь Итекьева Тынаку. Она будет третьей женой в моей яранге. Я хочу, знать, что думают духи, — не спросил, а скорее похвастался своим решением Вувувье. Он был уверен: Котгиргин скажет, что духи стойбища Каиль не будут гневаться на богача Вувувье. Вувувье привык, что в других стойбищах шаманы всегда заискивают перед ним и за его подарки договариваются с духами обо всех его делах и желаниях. Он ждал, покуривая трубку.
Котгиргин едва приметно усмехнулся, потом прикрыл веки.
Пьяный Вувувье не заметил усмешки шамана. Он решил, что Котгиргин советуется с духами.
Котгиргин открыл глаза и медленно произнес:
— Духам не нравится твое желание. Тынаку по уговору принадлежит Атувье, сыну Ивигина. Ты нарушаешь наш главный обычай родства.
Вувувье зло прищурился.
— А где ваш Атувье? Где он, шаман Котгиргин? Ты разговариваешь с духами, — Вувувье нахально ухмыльнулся, — разве они тебе не сообщили, что сын моего должника живет с волками? Об этом все сороки трещат.
— В горах, в тундре немало охотников и пастухов, которых сманила с верной тропы Келле, и никто не видел Атувье рядом с волками, а…
— Его видел Пелат, — не дал закончить речь шаману Вувувье и тем самым еще раз нарушил обычай. Он всегда обходил стороной ярангу Котгиргина, зная его независимый характер. Ему всегда не нравился Котгиргин, потому что все в стойбище Каиль сильно уважали своего шамана и за обиду, нанесенную ему, могли отомстить. Но сейчас Вувувье был пьян и смел. Плевать ему на обычаи — ему, у которого в стадах столько оленей, сколько… сколько рыбы в Апуке!
Котгиргин тоже злился на Вувувье, но он был шаманом и потому умел скрывать свой гнев.
— Духи предупреждают меня: третья жена принесет в твою ярангу несчастье, — словно пропустив мимо ушей слова Вувувье о Пелате, сказал он.
Вувувье не нравился Котгиргин, но в душе он все же побаивался шамана, ибо этот гордый старик, как никто другой из шаманов в этом краю, мог выгнать злых духов из тела заболевшего. Многих людей Котгиргин спас от болезней.
И это была правда. Котгиргин был шаманом. И отец его был шаманом, и дед. Но Котгиргин был странным шаманом: он никогда не впадал в беспамятство с пеной у рта, когда «камлал» — воевал со злыми духами. Он знал все обряды, знал и учил всем приметам людей стойбища, но если его звали к больному, то он обязательно брал с собой травы и корешки, сушеные ягоды, желчь осеннего медведя, нерпичий жир и сначала готовил отвары и мази, поил, растирал больного и только потом камлал — колотил в бубен. Это благодаря его камланиям жителей в стойбище Каиль становилось все больше, в то время как в других стойбищах стояло много пустых яранг… Никто не знал, что Котгиргин еще в детстве поверил не столько в духов, сколько в целебную силу трав и кореньев. Им он поклонялся всей душой. Это был самый настоящий знахарь-врачеватель, может быть, лучший в стране оленных людей. И самый умный. Однако Котгиргин был сыном шамана, сыном своего народа и потому не нарушал церемоний и обычаев. Сейчас он смотрел на жирного Вувувье и думал, как осадить этого хвастливого богача, в душе которого ужились вместе вонючая пакостница-росомаха и жадный, свирепый волк. Вувувье сам подсказал.
— Скажи, Котгиргин, какое несчасть может принести мне молодая красивая жена Тынаку? Мне кажется, что твои уши плохо слышат и ты… ты не расслышал, что тебе сказали духи, — ехидно проговорил он.
Шаман встал, повернулся к тайныквытам, что-то забормотал. Потом он снял череп медведя, прислонился к нему ухом и замер.
Суеверный страх пронял Вувувье, «огненная вода» испарилась из его головы. Не-ет, лучше не гневить шаманов!
Котгиргин повесил череп на место и сказал:
— Вувувье, духи не любят, когда люди хотят узнать, что они думают. — Он откровенно усмехнулся.
Вувувье даже пот прошиб от усмешки шамана. И тут он вскочил от досады. Как же он осмелился прийти к Котгиргину без подарков?! Это злые духи вышибли у него память».
— Котгиргин, я привез тебе много подарков. Я сейчас их принесу, — торопливо заговорил богач. О, кто-кто, а богатые к люди знают силу подарков. Даже если подносить их таким… злым шаманам, как Котгиргин. Ничего, он сейчас принесет такие подарки, которые растопят даже каменное сердце гордого Котгиргина.
— Не надо мне твоих подарков, Вувувье, — тихо ответил Котгиргин. — У меня все есть, а тебе для выгодной торговли надо много товаров…
Словно пес, которого за строптивость в упряжке побил остолом разгневанный хозяин, возвращался Вувувье к яранге Гиргиртагина. Вдруг он хлопнул себя по лбу: если нельзя задобрить подарками Котгиргина, то надо задобрить самому духов стойбища Каиль. Э-э, духи никогда не отказываются от даров. Они всегда помогали Вувувье, иначе так хорошо не шли бы у него дела.
Он переступил порог яранги. Гйргиртагин валялся на прежнем месте, смешно всхлипывая во сне. Жирник почти угас. Вувувье поправил его, подтащил поближе к огню свой мешок, достал две пачки курительного табака и пачку жевательного, пять иголок и нитку бус. Немного подумав, взял еще пачку патронов и вышел.
