Изгой - Алиса Бодлер
– Есть, есть… Мой сын. Да только он тоже вздумал быть Оуэном, представляете? Его поколению старческие замашки чужды.
Теперь в том, что передо мной стояла мать Джереми, сомнений не оставалось.
– А вы… – женщина поднесла свои морщинистые пальцы к оправам, которые покоились на ее груди благодаря драгоценной цепочке. Теперь, в очках, ее орлиный нос, который унаследовал мистер О, выделялся еще сильнее. – Не за покупкой сюда пришли, верно?
– Я… – буквально секунду помявшись, я принялся за рассказ отработанной еще в такси легенды. – Пишу исследование для университета. Посещаю архитектурные памятники нашего города, стараюсь… узнать больше от тех, кто связан с их историей напрямую. Встретить вас тут – большая удача. Вы знаете, я ожидал, что придется мучать рядового фармацевта.
– Ну что вы! – старушка всплеснула руками. – Простите, как вас?
– Дуглас, – криво улыбнулся я, не желая отдавать свое имя во власть еще одного человека с фамилией Оуэн. – Мистер Дуглас.
– Мистер Дуглас, какие же тут могут быть фармацевты… – снова качая головой, продолжала женщина. – Мы – словно островок памяти былой силы на этой Богом забытой земле. Вот только представьте, чтобы среди нашей сокровищницы бытовала молодая девчушка, вчерашняя студентка академии. Ни ей, ни нам такое не интересно.
– Я понимаю… – без тени сомнения соврал я. Нет, я решительно не понимал, о чем она говорит.
– Ваш интерес – большая редкость, и от того мне радостно, мой мальчик, – елейно завершила свою мысль миссис Бодрийяр, неосознанно проходясь по моему свежему триггеру на подобное обращение. – Вижу вас здесь, и мое разочарование в ваших сверстниках становится чуть меньше.
Кивок, который я из себя выдавил, должно быть, выглядел слегка неестественно медленным.
– Что ж, не хочу напрашиваться… – продолжая тянуть улыбку, медленно произнес я. – Но небольшая экскурсия от непосредственной представительницы рода Бодрийяров была бы для меня огромной честью!
– Ох! – мать Джереми бодро схватила меня за локоток так, словно я только что пригласил ее на совместный променад. – Идемте же, но не слишком быстро! Мне есть что вам рассказать, голубчик.
Наша экскурсия, как я того и ожидал, началась с того самого портрета, что врезался в сознание любого посетителя, стоило ему пересечь порог.
– Джек Бодрийяр! – словно молодея на глазах от мыслей о великом предке, декламировала старушка. – Достопочтенный дедушка, как его называли внуки. Именно ему мы обязаны рождением «Фармации Б.». Такое громкое имя для тех времен, знаете… Я до сих пор жалею, что нам пришлось его сменить.
– И почему же?
– Одним из условий реставрации, голубчик, за счет города… – покачала головой женщина. – Была смена названия и то, что мы станем современной аптекой, хотя бы отчасти. Будь моя воля, мистер Дуглас, этот музей я бы посвятила научным и предпринимательским подвигам в момент процветания фармации в середине и конце девятнадцатого века. Сделала бы это место памятным для мистера Джека, мистера Николаса, мистера Валериана…
Я притаился в ожидании. Должно ли было в ряду этих родственных почестей затесаться еще одно, четвертое имя?
Но миссис Бодрийяр не собиралась продолжать.
В следующие полчаса моему вниманию были представлены всевозможные склянки из-под самых популярных товаров в аптеке в позапрошлом веке: мне были показаны и предшественник современной зубной пасты – так называемый зубной эликсир, и удивительно хорошо сохранившаяся машинка для создания пилюль вручную, ступка для измельчения трав, банки из-под пиявок, которых продавали на развес для домашнего кровопускания, и даже «вечные» таблетки для регулярного стула, целиком и полностью состоящие из сурьмы. О том, как именно последние можно было использовать бесконечно, запоминать мне совсем не хотелось.
Когда восторженная моей внимательностью женщина предложила мне посетить помещение, ранее используемое для изготовления лекарств и носящее название «кухня», я попытался вывести беседу в нужное мне русло снова:
– Миссис Бодрийяр… – аккуратно обратился я, спускаясь за ней в крохотный закуток с печкой, ящиками и миниатюрным рабочим местом для провизора и подмастерьев. – Должно быть, мой вопрос покажется вам слегка неуместным, однако мое исследование требует точности…
– А это… – со скрипом наклоняясь, старушка выудила из одного из ящиков стеклянную прозрачную бутылку с фиалкового цвета разводами на самом дне. Мой вопрос она будто не слышала. Должно быть, собственное удовольствие от рассказа о наизусть выученном прошлом было ей важней. В этом с сыном они были как две капли воды. – То, как раньше продавали индийский тоник, мистер Дуглас! Знаете ли вы, почему индийский и чем он отличается от обычного тоника? Разгадка предельно проста! Одним из первых, кто догадался добавлять в газированную воду хинин для придания особого вкуса, был мистер Эггерт, работавший в нашей фармации. Тогда популярность набирали курорты, что обещали волшебное исцеление минеральной водой… Газированная вода с травяным привкусом воспринималась тогдашними жителями как целебная и шла на ура!
– Очень интересно, – натужно улыбнулся я, мысленно пополняя копилку знаний об эпохе, которые я получил против своей воли. – Миссис Бодрийяр, но я хотел уточнить вот что. Как я уже сказал, мое исследование требует достоверности с точки зрения изучения вашего рода, а потому…
Женщина вдруг прищурилась, на секунду выдавая то, что скрывала за деланной любезностью, но тут же прикрылась прежней маской. Да, эта бабушка была старше и опытнее меня практически в четыре раза, а эмоции я скрывать не умел.
Наверняка она знала, о чем я хочу спросить.
– А потому… – уже без былой смелости продолжил я. – Я хотел уточнить у вас о той части семьи, что упоминается в истории… гм, другой части нашего города. Я говорю об Ангелине и Германе Бодрийярах. Ведь они… были частью семьи… упомянутых вами Николаса и Валериана, верно?
– Верно, – без особых эмоций подтвердила женщина, опуская бутылку на место.
– Да, я узнал о них благодаря истории особняка МёрМёр, – как бы оставил себе небольшое алиби я. – И хотел спросить, участвовали ли они… ну, в процессах? Имели ли значение для бизнеса? Понимаете, история, описанная в городских сплетнях, очень трагична и несколько не…
– На каждое стадо приходится больная кобыла, мистер Дуглас. И не одна, – довольно резко перебила меня старушка, словно становясь сильнее и злее прямо на моих глазах. – В нашем случае без ошибок природы тоже не обошлось.
Я почувствовал, как мои ноги приклеиваются к полу, потому как остов всего моего хилого тела взяли ступор и озноб разом. Мне казалось, что буквально на мгновение я оказался внутри истории Джереми и со мной говорила не его мать, а кто-то из тех самых предков, что отчаянно гнобили Германа за само его существование.
– Я понял, – только и получилось
