Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
… - Почитай мне те стихи, — попросила Танюшка, когда мы отошли по берегу почти на километр. — Те, про Жанну…
Я сразу понял, о чём она говорит. Кивнул, помолчал, собираясь с мыслями и, стараясь подстроиться под шаг, начал читать:
— Барабана тугой ударБудит утренние туманы —Это скачет Жанна д'АркК осаждённому Орлеану…
Двух бокалов влюблённый звонГасит музыка менуэта —Это празднует ТрианонДень Марии-Антуанетты!..
Танюшка покусывала длинную прядь волос и слушала — задумчиво, как она всегда слушала это стихотворение.
— Наши девушки, ремешкомПодпоясывая шинели,С песней падали под ножом,На высоких кострах горели!
Так же колокол звонко бил,Затихая под барабаны…В каждом братстве славянских могилПохороненанашаЖанна!
Танюшка всегда хотела быть на неё похожей.
* * *— Смотри.
Зрение у Игоря Мордвинцева всегда было отличным. И сейчас он заметил суда первым.
Это были именно суда — не лодки, а суда, как в учебниках по истории, где рисуют корабли викингов и славянские ладьи. Два, под красно-золотыми парусами, они держались на стрежне реки. На палубах можно было различить движение, но не больше. Люди не гребли, их нёс лёгкий ветер.
— Ничего себе, — сказал Андрюшка Соколов. — Вот это лучше, чем пёхом.
— Ты грести не пробовал? — заметил Игорь. — Вот и молчи.
Мы стояли на берегу недалеко от места лагеря.
— Может, покричим? — предложил я. Игорь покосился на меня:
— А если причалят? Кто его знает, что за люди.
— Может, и правильно, — подумав, согласился я.
Неясно было, видят нас с кораблей или нет. Во всяком случае, эти путешественники никаких признаков интереса не проявляли. Разглядеть людей на таком расстоянии на фоне береговой зелени с воды вряд ли было возможно. Но у нас как-то поднялось настроение при виде кораблей — ясно, что плывут не негры, и видно, что никого не опасаются…
…На берегу Волги на нас напала не то что апатия — просто лень, как будто это место в самом деле было местом нашего назначения и больше никуда идти не требовалось. Разленились все. Охота в окрестностях была отличной, негров не наблюдалось, хватало грибов и разной съедобной зелени, в которой неплохо умели разбираться мы все, а девчонки — особенно. Сушняка тоже оказалось полным-полно, лагерь уже к концу первых суток обрёл привычно-жилой вид — с навесом, туалетом, аккуратным кострищем… А уж на третьи сутки вообще всем казалось, что мы отсюда никуда и не двинемся…
… - Ладно, — сказал я Игорю и Андрюшке, — давайте, тащите грибы в лагерь, а я пройдусь чуть-чуть.
— Один? — обеспокоился Андрей, берясь за импровизированный мешок из своей куртки. — Не находился, что ли?
— Да я недалеко, просто так, — и я успокаивающе положил руку на кобуру нагана. В таком положении я сам себе нравился — весьма героический вид. Сразу видно, что я — человек очень серьёзный.
* * *Ходить просто так мне всегда очень нравилось. А тут ещё было много интересного. Не знаю, была ли Волга в этом мире шире, чем в нашем, но что красивее — наверняка. Честное слово. Вчера во время вот такой нашей пешей прогулки — правда, в другую сторону — я обнаружил совершенно неземной красоты, как из фантастической книги, мелкую заводь, где в зеленоватой воде среди бело-розовых цветков кувшинки бродили какие-то большущие существа, похрюкивавшие, точно огромные свиньи. (Кажется, я таких вот видел на картинках в «Палеонтологии», а Олег Фирсов наверняка мог бы назвать их точно) Они выбирали из заводи водоросли и не очень портили общую картину.
Кстати, диких животных я не очень боялся. С чего им на меня нападать? Дубино-головых динозавров тут явно нет, а млекопитающее ещё надо разозлить…
Я отмахал «недалеко» километров десять по ощущению и подумал, что обо мне скоро начнут беспокоиться. Словно бы в подтверждение этого дорогу мне преградила широкая река, впадавшая в Волгу — на противоположном берегу был всё тот же лес. Я какое-то время постоял у воды, пытаясь сообразить, что это может быть. Так и не додумался — повернул, настраиваясь на то, чтобы сегодня вечером поднять разговор о дальнейших действиях.
С этой благой мыслью я успел сделать десяток шагов, не больше…
…Негры шли прямо мне навстречу. Их было около дюжины — стольких я мог насчитать среди деревьев. Они были без масок, щиты — за плечами. Шли, переговариваясь, и их внешний вид, их взвизгивающая, скрежещущая речь — всё это казалось до предела, до последнего неуместным среди русской природы. Как какие-нибудь инопланетяне из «Вокруг Света» или иностранных книжек…
…Нет. На меня вновь накатило ощущение, что я каким-то чудом оказался в «Хранителях». Это было недоброе чудо. Сколько раз я мечтал хоть глазком посмотреть на мир, придуманный английским писателем! И вот — пожалуйста. Только я не Арагорн, не Боромир, не эльфийский воин. Я — четырнадцатилетний пацан с оружием — почти бесполезным, потому что мне очень страшно.
Я присел — быстро, но плавно. Отодрал крышку кобуры, достал наган. Не осмеливаясь его взвести, стиснул в мгновенно вспотевшей руке. Перед глазами неслись обрывки того, что я видел в разорённом поселении. А в голове с бешеной скоростью крутилась мысль, похожая на заевшую дорожку пластинки: «Прогулялся, дурак… прогулялся, дурак…»
Потом её разбавила неоформившаяся, на уровне ощущения, безумная надежда: пройдут мимо, не заметят!!!
Негры не умели ходить по лесу. Хруст и скрежет шагов и голосов окружили меня. Я стиснул зубы, обливаясь потом и сжавшись в заряженный невероятным напряжением комок: ещё шаг, другой — и они начнут удаляться! А я уйду. Обязательно уйду, со мной ничего не может случиться!
Металлический крик удивления над самой моей головой был неожиданным. Но неожиданным оказалось и для самого негра то, что он буквально споткнулся о белого мальчишку, сжавшегося посреди вёха.
Только удивиться он и успел. Скорее со страху и от отчаянья, чем осознанно, я выстрелил ему из нагана прямо между глаз, откатился, уворачиваясь от грузно падающего тела и рванул с низкого старта. Справа оказался ещё один чёрный — он попытался меня схватить, но я даже ускользать не стал, а с расстояния в два шага влепил ему пулю в грудь и перескочил через падающее тело, чудом удержавшись на ногах.
Сзади завыли, заухали; слышно было, как за мной с хрустом ломится погоня. Что-то прогудело над моим плечом, и через секунду, пробегая мимо большого дуба, я увидел дрожащий в его коре метательный нож — хорошо знакомый. Возникший при виде его страх подстегнул меня, как удар кнута.
