Дуглас Престон - Каньон Тираннозавра
— Ну, хорошо, а за чем же они гоняются?
— В этом-то и вопрос. И кое-чего ты, Эрнандес, еще не знаешь. Я поручал Сильвии посмотреть, нет ли в компьютерной базе данных каких-нибудь сведений о монахе. Как думаешь, что всплыло? Что он бывший агент ЦРУ!
— Да ну!
— Я не в курсе всех событий, но Форд вроде бы оставил службу довольно неожиданно, объявился в монастыре, и его туда приняли. Это случилось два с половиной года назад.
— А чем именно он занимался в ЦРУ?
— Этого мы выяснить не можем — знаешь же, как у них там, в Конторе. Жена Форда тоже была агентом, погибла при исполнении. Он, выходит дело, герой.
Уиллер затянулся еще раз и, почувствовав во рту горечь от фильтра, бросил окурок на землю. Он испытал странное удовлетворение, загрязняя эту нетронутую природу, само это место, весь день кричавшее ему прямо в ухо: «Ты никто и ничто!» Вдруг детектив выпрямился. На довольно близком расстоянии он заметил черную точку, двигавшуюся вдоль невысокой горной гряды и отчетливо вырисовывавшуюся на фоне крутых утесов. Уиллер поднес к глазам бинокль, внимательно присмотрелся.
— Ага, легок на помине!
— Бродбент?
— Нет, так называемый монах. С биноклем на шее. Я ж говорю, они за чем-то охотятся. Да я прямо готов дать кое-что на отсечение, только бы разузнать, какого черта им надо!
2
Доходяга Мэддокс вышел на крыльцо снятого им домика, засунул большие пальцы за ремень брюк и вдохнул аромат сосновых игл, нагретых утренним солнцем. Поднес ко рту кружку с кофе, шумно отхлебнул. Посмотрел на часы: проспал он долго, было уже почти десять. Над верхушками сосен-пондерос виднелись отливавшие серебром далекие вершины гор Канхилон. Мэддокс прошелся по крыльцу, его ковбойские ботинки гулко затопали по доскам. Он остановился около вычурного указателя с надписью «Салун» и легонько тронул деревяшку пальцем. Дощечка заскрипела, раскачиваясь на ржавых петлях.
Мэддокс посмотрел на главную улицу поселения. От старого трудового лагеря, основанного Гражданским корпусом охраны природных ресурсов, практически ничего и не осталось: почти все постройки осели и превратились в груды гниющих досок, заросших кустарником и маленькими деревцами. Мэддокс допил кофе, поставил кружку на перила и, спустившись с крыльца, оказался на главной улице. Он сознавался себе, что в глубине души не был городским человеком. Ему нравилось находиться в одиночестве, подальше от дорог, транспорта, больших зданий и людских толп. Когда дело будет сделано, он, наверное, возьмет да и купит себе участок наподобие этого. Так Мэддокс сможет заниматься «Временем невзгод», живя в тишине и покое, как никогда не жил, и ничего ему не надо будет, только, пожалуй, пара девиц — и всё.
Он двинулся по пыльной главной улице, сунув руки в карманы и фальшиво насвистывая. Ближе к противоположному концу городка дорога переходила в заросшую сорняками тропинку, которая вилась вверх по лощине. Мэддокс продолжил путь, раздвигая высокие стебли носками ботинок; подняв палку, стал сбивать ею зеленые верхушки неизвестных растений.
Через две минуты он увидел дощечку на шесте, вкопанном в землю. Надпись на дощечке гласила:
ОСТОРОЖНО! НЕ ОБОЗНАЧЕННЫЕ НА КАРТЕ ШАХТЫ
ПРОХОД НА ТЕРРИТОРИЮ ВОСПРЕЩЕН
ЗА НЕСЧАСТНЫЕ СЛУЧАИ ВЛАДЕЛЕЦ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ НЕ НЕСЕТ
В лесу было тихо, только порою ветер чуть слышно вздыхал в ветвях деревьев. Мэддокс пробрался мимо предостерегающего указателя. Тропинка уходила чуть вверх и бежала вдоль высохшего русла. За десять минут Мэддокс дошел до поляны, которую, очевидно, расчистили от леса уже давным-давно. Справа возвышался склон холма, практически лишенный растительности. Туда, наверх, и уходила тропинка. Мэддокс взобрался на склон. Дальше тропинка вилась параллельно вершине холма, только немного ниже, и через четверть мили упиралась в ветхую постройку, скрывавшую вход в старую шахту. На двери постройки красовались новенький висячий замок и цепочка, а также еще одна запретительная табличка — это два дня назад потрудился Мэддокс.
Он вынул из кармана ключ, отпер замок и вошел в шахту. Там было прохладно и сильно пахло сыростью. Старые рельсы скрывались в темном отверстии в скале, загороженном железными воротами. На них тоже висел замок. Мэддокс отпер и его, ворота на свежесмазанных петлях легко распахнулись. Джимсон вдохнул запах мокрого камня и плесени, посветил вокруг себя фонариком. Продвигаясь вглубь, он старательно обходил лужи и переступал через неизвестно когда положенные шпалы. Скала, в которой прокладывали тоннель, во многих местах сгнила и растрескалась, и потолок укрепили, подперев массивными столбами.
Через сто футов тоннель поворачивал влево. За углом при свете фонарика виднелось разветвление. Мэддокс шел налево, пока не уперся в тупик, противоположный конец которого он уже успел отделать деревянными брусками, встроив их прямо в крепление шахты так, чтобы за ними получилась маленькая камера.
Мэддокс приблизился к деревянной стене и гордо похлопал по ней рукой. Прочная, не хуже каменной. Он начал работать позавчера в полдень, а закончил около полуночи. Двенадцать часов непрерывного каторжного труда.
В крошечную камеру, выстроенную в тупике, Мэддокс попал через недостроенный вход. Он снял с крючка керосиновый светильник, зажег его, приподняв стекло, затем снова повесил на гвоздь. Веселый желтый свет озарил каморку, размер которой не превышал восемь футов на десять. А здесь не так уж и плохо, подумал Мэддокс. В углу он успел положить матрас, застеленный чистой простыней. В принципе все готово: рядом с матрасом вместо стола — отслужившая свое деревянная катушка из-под кабеля, пара старых стульев (их он достал из-под развалин старого дома), да две бадьи: одна, бывшая лошадиная поилка, — для воды, другая — под парашу. В противоположную стену, каменную, Мэддокс ввинтил четыре стальных полудюймовых болта с проушинами; к каждому крепилась прочная цепь и кандалы, два для рук, два для ног.
Мэддокс остановился на минуту, любуясь делом своих рук и не переставая удивляться, как же ему посчастливилось отыскать такое местечко. Тоннель прекрасно подходил для его целей, да еще большую часть досок удалось раздобыть прямо здесь, поскольку старые опоры и деревянные столбы были свалены в глубине шахты и от времени не пострадали.
Мэддокс прервал свои приятные размышления и перевел взгляд на свернувшийся от сырости лист бумаги с грубо нарисованной на нем схемой. Расправив рисунок на столе-катушке, прижал его болтами, присмотрелся. Понадобится еще несколько деревянных столбов, и готово. Над входом закрепить три доски — так выйдет проще, крепче и безопаснее, а если делать обычную дверь, она получится чересчур хлипкой. Да и входить-выходить придется совсем мало.
